Алексей Бирюлин - Записки дьявола

Заход светил непостежим, своей игривостью цветов.
Вот солнце день с собою забирая, воспоминания уносят за собой
И смерть приходит дню, с лучом последним.
Всё озаряется отблеском прощальным,
И Прячет вечер в глубин покоя солнце, главенство уступая маре.
Лес желтизной верхушек, ещё никак не хочет отпустить прошедший день.
Но неизбежность не исправить.
И погружаясь в сумерки устало, рождает ночь мрака превосходство.
Жизнь подбирается иная, кой свет безгрешный упрямо укрощал.

Я воздухом его дышал, обьятый смутным опьяненьем.
На тот момент, я четверть века позади оставил.
Друзьями разуверен.
Из родных сберечься последнему, удружила мне судьба.
Один, дед полоумный, памятью наказан.

К нему, сквозь земли незнакомых поселений путь держу.
Почил старик, живой, аль на порог не пустит?
Надежды растерял, смирившись с уделом всевышнего суда.
Клеймо на будущем в душе крестом прожог.

Тропа в неведомое меня тянула,
Послушно брёл в покорном и слепом бреду.

Темнее ночи не встречалась в памяти моей.
Знакомство с ней в лесу, хорошего мне мало обещает.
Но если так сложилось, то страх пред лесом, костёр поможет обуздать.
Конь подо мною обессилел, ручей благославил ему напиться.
Костёр согреть взялся, продрогших путника останки,
Да ночь взбодрилась, зайчатинкой на вертеле под треск поленьев.
Укутался в невидимый плед чёрный лес, силки раскрыв,
Своим неловким спутникам, забредшим ненароком.

Мне не до сна, от взгляда на себе немого.
И холод, сквозь рвань сапог покусывать взялся нещадно.
Тревога вскоре укрепилась, предчувствие сбылось.
Хруст веток, потревожил моего коня.
Вцепился я за нож.
Кто там? — со страху рявкнул, голосом чужим.
На свет костра старуха дряхлая,
Со смертью на одно лицо, из гущи леса проявилась.

Позволь погреться, путник: беззубым ртом хрычёвка прохрипела.
Ответа не дождавшись, присела у костра.
За мной, костлявая пришла — одна лишь мысль мне голову кружила.
Так рано, не готов я к этой канители,
Никак желает за собой меня увлечь?

Но первой рот она открыла, все ожидания нарушив.
Куда идёшь? Зачем?
Посыпались вопросы из неё.
Тебе то что? На что тебе, мои ответы?
Как солнце встанет,
Дорог развилка нас разделит и свидиться нам боле не судьба.
Зачем меня поближе узнавать тебе,
Ведь нас с тобою ночь одна сближает.

Как знать?
Старуха швырнула мне в глаза недобрый и брезгливый взгляд.
Её призыв отвратный, загробным шёпотом покрылся:
Слова твои — болезнь души.
Цена — в устах запрятан отсвет скрытый.
Обезаружил, однозвучностью смотрителя святого?
Набрался смелости, юнец.
Богов или чертей с собой таскаешь?
Прозябания грехи, ума не прибавляют.
Молитвами, надгробья глупости не сжечь.

К ней ненависть во мне засуетилась
И страх в догонку впился в душу.
От слов и тона оборванки,
Компания её мне показалась омерзительно отвратной.

Прогнать старуху?
Но как мне это сделать не приходило в голову ни как.
Слова бессильны, дубиною огреть, помрёт та ненароком,
Да не известно, как она со мною может поступить.

Ведьма?
Сомнений об обратном не осталось.

Старуха дряблыми руками, вошь спрятала в шкатулку не спеша.
Довольную ухмылку, не отрывала от собственных питомцев,
Восторгаясь жемчугом безценным.
Взгляд её уставших глаз прощенье вымолял у бога.
Сумасшедшие, но мудрые — одно в другое слились,
Отваром жутким следили на душе.
В них, путь пройдённый от начала до конца держался
И жажда смерти упорно ожидала начала покояния души.

Причудливо она кидала взгляд, блуждая между мной и лесом.
Она сама не понимала, что язык ей диктовал
И не давала истин суть поймать её бредовых мыслей.
Встрепенувшись, глаза её вдруг округлились,
Гнилой оскал старухи обножился.

Она костлявым пальцем указала в сторону моей дороги продолженья.
Промычала не хотя:
Туда, там заждались тебя.
Спеши на встречу своей смерти, она не любит ждать.
Глаза сверкнули в отражении костра и облаком расстаяла старуха.

Как странно…
Но почему не испугался, и где же страх?
Причудилось мне, аль сон?
И кто передо мною был, призрак или смерть?
Костёр трещал, я покорился шёпоту его.
В сон отошёл душой накрывшись.

Прохлада утреннего леса, продрогшим пробужденьем встретила меня.
Давно костёр потухший, дым в память о былом костре оставил.
Конь к дереву привязанный стоял и был встревожен чем то.
Седло накинув на него, я отвязал узци
И в путь указанный старухой неспешно мы пошли.

Тропинка вросла в густой, заросший лес.
Туда держать мне путь, указанный хрычёвкой.
Пол дня в пути, бродим по зарослям густым.
Усталость настигает, конь жаждою томится.
Ручья урчанье.

Присядем друг мой.

Конь воду жадно пьёт,
Мне ж доля худшая досталась.
О завтраке мечты растаяли, когда в котомке пусто.

В кустах внезапно шорох.

Выходит человек.
Одет неброско но со вкусом.
Улыбка, для меня надетой,
Хорошего не предвещает ни чего.

Куда ты путник?
Он отрешённо, без интереса вопросил,
Улыбку выдержав для вида.
Туда: я пальцем указал.
Он засмеялся словно сыч.
К дровосеку, в гости?
Туда нельзя, там дьявола обитель.
Пристанище всей нечисти с округи, проклятья оживают в месте том.
Коль згинуть ты решил, быть может нам услугу ты окажешь?

Я обернулся.
Вокруг меня с дубинами собранье, любителей наживы скорой.
Но — возразил я.
Мой дед в ожиданьи и будет недоволен,
Коль не явлю себя, в намеченный мне час.

Договорить я не успел,
Как треск кустов и веток прочь бегущих,
Не помня ни себя, ни тех, кто их на свет родить посмел.

Отнюдь но удивленье про меня забыло
И вновь, картина обыденность сыграла предо мной.

Сквозь заросли густые пробиваюсь.
Вот где мой путь, закончит свою жизнь
И выход без подсказок, угадываться рад.

Конь мой, почуя что то, диким стоном захрипел
И не довольно, головой мотая встал на месте,
Будто смерть увидел пред собой.
Тяну его я за узци, но ни чего не помогает.
Стоит, хрипит, пошевелиться лишний раз боится.
Как только я поводья отпустил,
Рванул, что было сил, обратно в лес и скрылся в гуще.
Я бросился за ним, но глупостью затея оказалась.
Пожитки все мои и вещи, конь унёс с собой.