Алексей Бирюлин - Записки дьявола

Но что почуял конь?
Ответа не дождавшись из леса вышел.
Передо мною показался холм и боле ничего.
Взобрался на него, не без опаски.

Не подолёку озеро блестит, поляна.
И глаз моих, видения награда —
В низине древний замок, поросший мхом времён прошедших.

Страх испарился в один миг, я быстро вниз бежал к нему,
Не понимая своего я смысла действий.

Каков красавец, он в прошлое меня вернул.
Внезапно пелена лёгкости и счастья снизошла,
Своей невидимой вуалью
И жизнь, уснувших разбудила впечатлений,
Призраков ушедших, напомнило мне детства смех,
Вдыхая воздух этих мест.

От всех переживаний вскружилась голова.
Передо мною двери сами отворились.

Старик сидел в пол оборота.
Странною улыбкой его лицо болело.
Седой, взъерошенный и бородатый,
Заботой сторожил порядок, камина пламени восторг.

Подкрался я, его не смея потревожить,
Как он вдруг засмеявшись закричал:
Заждался я тебя, терпение теряю!
Так проходи, не стой.
Стеснением не стоит утруждаться путнику,
Обредшему истоков собственный приют.

Сэр — промолвил я.
Он оборвал движением руки.
Ты скажешь мне, аль промолчишь, кого с собой привёл?

Дед брезговал мой обозванца вид,
Его усталый взгляд предпочитал камина треск покойный.

Я промолчал, но дед не обернулся.
Улыбнувшись камину, старец прохрипел:
Весь в мать, такой же гордый и упёртый, то что надо!
Он всю огню тираду выдал,
С довольным видом встал и удалился прочь.

Я в огне камина сознанием увяз,
Неясность деда слов, раскупоривать идею.

Времени прошло не мало, как старика шаги наполнили весь дом.
Он ширкал ног не поднимая, устало свою тушу волоча.
Ну что расселся? — он недовольно зашумел:
Пойдём со мной!

Я встал послушно, на свет свечи ступая,
Что вверх по лестнице неспешно поднялась.
Тень старика следила неказисто,
Завлекая всё моё вниманье, на грязь неровностей его проекций.

Дверь в комнату открыта.
Я следовал за ним, подобно привязи щеня.
Дед свет размножил от свечи своей.
Кровать стояла справа, а слева с пол стены камин.

Здесь будешь жить пока.
Он резко речь свою закончил,
В испуге что то лишнее взболтнуть,
Но я намёк тот без вниманья не оставил
И насторожился покуда комната терпела старика.

Я дверь тихонько запер, камин разжёг
И любопытством смерил комнаты костюм.
Проверил можно ли с окна вниз спрыгнуть,
Если, что то вдруг завертиться не так
И старый для забав зверушку из меня захочет сделать.

Но ритуала ночь обязана свершиться.
Сна шёпот со мною подружился и с ним всю ночь я коротал.

Приснилась мать, мы за руки держались.
В её глазах тревога.
Одно послышалось мне ясно: берегись!
Но не её был голос, им тень моя стонала.

Стоял я в комнате перед окном, день солнцем весел.
Но тень моя, чернее бездны преисподни.
И не моя печать души, а платье женское и волосы густые.
Она предупреждала голосом натужно бесовским.
Буть осторожен, берегись — она мне повторяла.

Рассвет.

От крика я проснулся старика,
Он с нетерпением охотой прел.
Удилище подстать и настроенье при себе.

Мы завтракать не будем
— он с удовольствием вскричал
И с прытью беззаботного юнца меня схватил за шкирку.
Мы к озеру, с весельем напевая песнь пиратских разгельдяев
Пустились вскачь.
Я заражённый настроением его,
Бежал, счастливым смехом поперхнувшись.

Тебя удить я научу — кричал он на бегу.

Пред нами пруд, отблеском лучей солнца восходящего манит.
Мальчишками продолжаем игрище,
Удилище себе получше кто вперёд хватает.
Со смехом не расставаясь,
Дурачимся и забавляясь, свободой топим души в счастье.

На брег уселись, покой природы меня дурманом опьянил.
Гладь пруда на удивление чиста,
Вода зеркальным отраженьем небо раскрывает.
Но нас не балует охота поклёвкой скорой.
Смотрю, а дед дремотой заражён.
Склонился, спит.
Удилище я обезоружил тихо,
Решив найти для промысла сего местечко поуютней.

Мне на удачу, размер пруда не очень то велик,
Трудов не стоило больших его вокруг пройти.
И с этой мыслью на поиски направился удачи.

Деревья да кусты на берегу сплелись,
Пройдя не много место заприметил,
За деревцем обрывчик не большой.
Оттуда видимо закидывать не плохо
И место для улова в самый раз.

За деревом тень чья то.
Остановился я, смелость в себе искать труд тяжкий.
Но кто на владенья старика посягнуть наглости набрался?

Меня вдруг ненависть удар сразил.
Схватил бревно и выскочил к встречи неизвестной.

В глазах туман от страха и ужас ноги обездвижел.
Передо мною дед сидит, склонившись дремлет,
С удилищем обнявшись,
Каким его на берегу оставил.
Я отшатнулся, потеряв реальности опору.

Он, ведь это он!
— одно и тоже бредил и бежал,
Про всё забыв, ногами опор земли перебирая.

Остановился, из нутри грудь сердцем, страх в душу забивает.
На берегу новость профиля иного, слепит ужасом животным.
Кусты руками раздвигаю,
В готовность встречи, напряженье стиснуло зубами.
Один лишь шаг успел осилить, как ноги отказались мне служить.
На берегу промежь кустов, дремал старик с удилищем в руках.

Я медленно и неуклюже повернулся.
Замыкая круг пруда, несло обратно к старику меня.
Из зарослей не слышно я прокрался.
Сидит старик и дремлет.

Коль сатана был это, тогда здесь не останусь я.
Бежал я к дому, последних сил остатки подбирая в тайниках своей души.

Дом, спасенья остров.
В него влетел, упал, опять вскочил на ноги.
Бегом к себе наверх, в комнату, не понимая для чего,
И что здесь делаю, да и зачем я в этот дом вернулся.
Ведь здесь нет ничего, чем поощрала жизнь меня.

Долой из дома, от дьявола проделок!
Сбежал по лестнице, остановился перед дверью.
Она закрыта на засов.
Не старика дела, а кроме нас в доме никого, аль я ошибся.

Я подошёл к двери, засов её тихонько потянул,
Но дверь не поддалась.
Я в страх свой провалился.
Контроль над разумом был бесполезен,
Эмоции затмили сознание моё.