Ольга Березнева - Рейджскрим

Дневной переход оказался не опасным, мы несколько раз в день делали привалы. Нам предстояло идти примерно неделю по этому лесу, прежде, чем дойдем до города. В первую ночь костер решили не разжигать, дабы не тревожить лесных жителей, хотя мне казалось, что деревья не живые, просто немного необычные. Ночь прошла без происшествий, пусть, на ее протяжении, и разносились по всему лесу шуршание кроны деревьев и скрип ломающейся древесины. Я подумала, что в лесу все же есть животные. Но я ошиблась.

Мы проснулись на второй день в восемь утра, казалось, что только светает, потому что мы были окружены деревьями, и они загораживали солнце. Я заметила, что печальное дерево у реки не выглядело больше таким печальным, оно подняло свои «волосы» и как будто радовалось новому дню. Положение еще нескольких деревьев немного изменилось, но тогда мне все равно не думалось, что они живые. Я упорна, и всегда стою на своем. Мы шли все так же весело, но не шумно, все равно было страшно. Периодически останавливались на отдых, и перекусить, это было примерно пять раз в день, стоянки длились не больше получаса. И где – то во второй половине дня я поверила, что деревья все-таки живые. Но я не просто передумала.

Мы проходили по узкой тропинке, по которой одновременно рядом могли идти два человека. Мы шли с Кэтрин, а Дилан с Томасом. После очередного привала нам стало очень весело, и, пробыв в лесу сутки без происшествий, мы почувствовали, что опасность не так велика, главное вести себя тише. Но Дилан развеселился не на шутку и придумывал забавные истории про деревья. Мы как раз были в той части леса, где деревья были словно люди: у них были лица, тела человека, только они были неподвижны. Мы смеялись, а я радовалась, что, наконец, спало напряжение, которое было у каждого из нас весь прошлый день. Но смеялись мы слишком громко…

– Смотрите! Я похож на эту бабулю? – Дилан подошел к дереву, которое было похоже на старую крупную бабушку, и оно было чуть выше нас, в то время как другие были выше нас в сотни раз. Он сделал в точности такое же злобное выражение, какое было у дерева. Оно напоминало скорее статую, чем дерево. Мы рассмеялись, и когда Дилан возвращался к нам, споткнулся о корень этого злосчастного дерева и чуть было не упал.

– Но – но – но! Бабуля, я смотрю, вы дерзкая, может, сразимся? – он встал в позу боксера и стал переминаться с ноги на ногу.

Бабуля приняла вызов. Она резко заехала ему корнем сначала по ноге, а потом, когда он чуть опустился, ударила его веткой в бок. Все засмеялись, а дерево застыло, но выражение ее лица стало счастливее. Мое сердцебиение участилось. Я только теперь поверила в эти деревья. Но Дилан бросил свои шуточки, и теперь шел и кланялся деревьям, пока одно из них вновь не уронило его на землю, сочтя, видимо, его поклоны притворством, ведь так оно и было. И тут Дилан закричал на весь лес:

– Хватит! Я же шучу! Вы что, ребята, шуток не понимаете? – и рядом стоящее дерево обвило его ногу длинной лианой и подвесило высоко над нами. Мы трое снова засмеялись. Послышалось шуршание листвы, видимо, деревья смеялись или аплодировали.

– Проси прощения, Дил, иначе, так и останешься здесь! – наконец, прокричал ему Томас, даже не пытаясь сдержать смех.

– Пардон мадам. Очень остроумно! Как видно, у вас превосходное чувство юмора, я преклоняюсь перед вами, и впредь, обещаю уважать вас и ваших друзей! Только отпустите меня к моим! – притворно взмолился Дилан. Дерево начало медленно спускать его в низ, и резко, примерно в метре от земли, остановилось и выкинуло Дилана из своих «рук». Тот в пояс ему поклонился и, повернувшись к нам, добавил:

– Пойдемте скорей отсюда! Сколько нам еще? Дня четыре? Или пять? Не суть! Главное – скорей! – сказал Дилан несколько тише.

– Дорогая, тебе страшно? – усмехнулась Кэтрин.

– Не волнуйся, Дорогой. Я справлюсь, просто неприятно, когда над тобой издевается дерево! – подыграл ей Дилан.

Мы пробыли в этом лесу всего три дня, но, по подсчетам ребят, почти пришли. Три ночи мы не разжигали костра, но теперь стало довольно прохладно. Томас вышел на поляну, где мы собирались пристроиться, и начал кричать:

– Извините нас, жители Эфил – ирфа! Но в этом прекрасном лесу весь день, не преставая, дул северный ветер, и поморосил дождь. Позвольте нам разжечь костер на этой поляне. Тем самым, вы поможете нам согреться. Разрешите взять сухой листвы и не нужных веток для костра! – он говорил несколько притворно и забавно. Но мы не смели смеяться, так как очень замерзли, и костер нам был необходим.

Конечно, глупо было ждать, что нам ответят, но мы ждали. И не зря: спустя двадцать минут (в это время Томас не переставал просить) мы услышали такой звук, будто кто – то ползет под землей, а спустя еще двадцать на поляну приползло дерево. Оно было похоже на молодую девушку и выглядело живее всех других ее братьев и сестер. Ее ствол был белый, как бледная кожа, а в кроне были разные цветы, ягоды, и чего только там не было! Мы, конечно, не ожидали, что на наш зов откликнуться, и поэтому были очень поражены зрелищем.

– Приветствую! Гости в Эфил – ирфе – это большая редкость! Тем более, люди… Вечно вы придумываете! Можно подумать, вы – ангелы небесные! Ха! Знаете где наши предки? Конечно, вы никогда не видели растений подобных тем, что в этом лесу. Это оттого, что ваши предки так боялись нас, что срубили все начисто! Я вообще в одном экземпляре! Рейджскрим может понять меня. Может, но не поймет! Вы, должно быть, поражены? Просто, как я говорила, подобных мне нет на свете, а уж тем более в этом лесу. И поговорить не с кем! Только Бог знает, сколько я молчала, а порой так хочется высказаться! Мучительно хочется! В любом случае, я позволяю вам развести костер. Я дам вам собственные сухие ветки. Знайте, дорогие, что в этом лесу, никто не тронет человека! А если тронет, то поплатится за свою дерзость. Эфил – ирф никогда не был жесток к людям так, как они жестоки к нему! Но я простила ваш род. И за мое гостеприимство, вы позволите мне провести сей вечер с вами, прежде чем ляжете спать. Я хотела бы, наконец, поговорить с кем-нибудь. Расскажите, что привело вас сюда, мисс Дугсли.

Я была поражена. Мне было жаль это создание, как и всем остальным. Мы позволили ей поговорить с нами. А как иначе? Но мне было интересно, откуда она меня знает? Все они! Я стояла завороженная зрелищем и не заметила, как она обратилась ко мне. Ведь я была не главная в этом походе, и никак не полагала, что с подобным вопросом обратятся ко мне. Я молчала, и тогда заговорила она:

– Меня зовут Дрефрина. Прошу прощения за свою не учтивость, я думала, вы слышали обо мне.

– Я Рейджскрим, но вы, как видно, знаете. Это Кэтрин, Дилан, а там… – я не успела договорить, как древесная дева рассмеялась: