Дарья Березнева - Когда растает снег

В одной дружной семье жили брат и сестра. Старшей была десятилетняя Оленька, а шестилетний Андрюша во всём слушался свою любимую сестру. Но недолго длилась их счастливая беззаботная жизнь. Однажды, холодной дождливой весной, родители уехали за город по своим делам, но домой так и не вернулись. На повороте их машина столкнулась с автобусом и произошла ужасная авария. «Скорая» приехала с опозданием и не смогла спасти родителей Оли и Андрейки. Бедные дети остались сиротами. С тех пор никто не рассказывал им сказок, не пел колыбельных песен.

Олю и Андрюшу забрала к себе тётя Лена, мамина двоюродная сестра. У тёти был совсем ещё маленький ребёнок – Кирюша, и для него срочно требовалась нянечка. Вот и стала великодушная Оленька нянчить малыша, да помогать своей тётке по хозяйству. Но была одна беда. Сожитель Елены, Леонид Григорьевич, люто ненавидел сирот, а особенно Олю. Он заставлял её выполнять самую тяжёлую работу, а если девочка делала что-то не так, Леонид Григорьевич жестоко бил её втайне ото всех. Оленька всё терпела и никогда не жаловалась тётке, а лишь по ночам тихонько плакала от боли и обиды.

Как-то раз, вернувшись домой с работы, тётя Лена сообщила, что скоро уезжает в командировку. Срок командировки мог определиться в любой момент. Готовиться нужно было уже сейчас: стрижку новую сделать, платье купить, собрать всё необходимое – ведь её с неделю не будет! А трудолюбивая Оля запросто сможет и по дому управиться, и за Кирюшей присмотреть, и еду приготовить. Наступил день отъезда, и тётя Лена уехала, оставив на столе длинный список всех тех дел, которые должна переделать девочка за время её отсутствия. И Оленька, не раздумывая, приступила к работе. Она вымыла полы, постирала грязные вещи, вытерла пыль с книжных полок. Пока сестра усердно работала, Андрюша забавлял ребёнка.

Случилось так, что Оля, когда убирала в комнате тёти Лены, переставила на время, в детскую, дорогие дядины часы в хрустальной раме, за которые Леонид Григорьевич не раз предупреждал детей: «Смотрите, – говорил он, – эти часы дороги мне, и тому, кто разобьёт их, не поздоровится. Я не пощажу никого и поколочу провинившегося так, что на его теле живого места не останется!»

Кирюша недавно начал ходить и ему очень нравилось ломать и разбрасывать всё, что попадалось ему на глаза. Вот и теперь маленький Кирилл сильно разбаловался и стал раскидывать свои игрушки. Андрей не уследил за ребёнком и не заметил, как малыш схватил со стульчика дядины часы в хрустальной раме и разбил их. На шум прибежала испуганная Оленька. Увидела она разбитые часы и спросила брата:

– Кто разбил: Кирюша или ты, Андрей?

– Кирюша, – ответил Андрейка. – Я на минуту отвлёкся, не уследил за ним, а он в это время схватил часы и разбил их.

Посмотрела девочка на Кирилла, а он стоит перед ней такой маленький, беззащитный, и глаза у него на мокром месте. Заплакала Оленька, а потом вытерла слёзы рукавом платья и говорит:

– Когда придёт с работы дядя Лёня, я скажу ему, что его часы разбила я. Жаль Кирюшу, он ведь ещё совсем маленький. А ты брат молчи, смотри не проговорись, что это сделал ребёнок.

– Хорошо, сестра – пообещал ей Андрюша. – Я буду молчать и не скажу дядьке, кто разбил часы.

Вдруг дети услышали громкий плач. Оглянулись они назад и видят: Кирилл сидит на полу возле разбитых часов, а мизинчик у него весь в крови. Порезался ребёнок острым осколком. Кинулась к нему Оленька, схватила его на руки и стала качать, да песенку напевать. А ребёнок ревёт, орёт, всё никак не успокаивается.

Вернулся домой Леонид Григорьевич и увидел, что часы его разбиты, а Кирюша орёт во всё горло, надрывается. Набросился тогда дядька на бедных сирот и давай их колотить.

– Зачем чужое добро портите? – кричит он. – Почему за ребёнком как следует не смотрите? Вот вам за это, негодные дети!

Андрейка смотрит на дядьку полными ужаса глазёнками и молчит. Хочет мальчик сказать, что часы разбил Кирюша, а не может, помнит он сестрин приказ. Тут Оленька сделала шаг вперед, и смело так говорит:

– Дяденька! Это я Ваши часы разбила, меня и наказывайте, а братика моего не троньте.

Дьявольский огонь загорелся в глазах Леонида Григорьевича. Он вытащил толстый ремень с тяжёлой металлической пряжкой и стал стегать им девочку, приговаривая: «Это тебе за часы, негодная девчонка! А это за то, что не уследила за ребёнком!»

Андрейка, было, кинулся с кулаками на дядьку, чтобы защитить сестру, но Леонид Григорьевич отшвырнул мальчика с такой силой, что тот кубарем откатился в сторону, ударился обо что-то и потерял сознание. Потом дядька схватил несчастную Олю за косу и притащил в соседнюю комнату.

– Я разберусь с тобой позже, – сказал он. – Ты ещё пожалеешь, что переехала в этот дом!

Потом Леонид Григорьевич запер дверь на ключ и ушёл, но ненадолго. Через час он вернулся домой злой и подвыпивший.

Очнулся Андрей и увидел, как дядька отпер дверь и зашёл в комнату к Оленьке. Подбежал мальчик к двери, прислонился к замочной скважине и смотрит, как дядя Лёня его сестру колотит. И ногами пинал её дядька и кулаками – по лицу, по животу, по спине, куда попало бил. А когда бедняжка совсем ослабела и не могла даже слова вымолвить от побоев, Леонид Григорьевич оставил её едва живую, сказав, чтобы к завтрашнему дню она и Андрейка убирались вон из его дома, и больше не попадались ему на глаза.

Андрюша вошёл в комнату, а сестрёнка его лежит на кровати едва живая, и дышит с трудом. Страшно было смотреть на Оленьку! Сказать, что она была избита, значит не сказать ничего. Совсем её этот лютый зверь искалечил. Лицо покрыто красными пятнами, на губах кровь выступает, а тело у неё сплошь в синяках и ссадинах. Руки, ноги, спина, бока – всё в крови, в синих и чёрных следах от жестоких побоев.

Подошёл Андрейка к сестре, обнял её и заплакал.

– Не думал я, что часы такие ценные и что они дороже для дяди, чем человеческая жизнь, – говорит Андрей. – Если б я знал, что всё так выйдет, то никогда бы не послушался тебя, сестрёнка, и не стал бы молчать. Уж пусть бы лучше Кирюшу так отругали. Ну, ничего, я подрасту и обязательно отомщу за тебя.

– Грех тебе так говорить. Мы должны прощать обидчиков наших и не держать на них зла, – еле слышно шепчет Оленька. – Бог ему судья. А ты не плачь, брат, не плачь же! Прости меня за то, что я взяла вину на себя и помолись обо мне. Пойми, ведь на небе мне будет куда лучше, чем здесь, на земле.

– Нет, сестричка, не уходи, – просит Андрюша. – Пожалей меня, несчастного. Сначала родители оставили нас, а теперь и ты покидаешь меня? Неужели я останусь совсем один, без любимой сестры?