Дин Александрит - Красные страницы

В дверь позвонили. В мою комнату зашел папа и позвал в гостиную. Оказывается, пришли полицейские. Один пожилой офицер в форме, уже седой, другой – молодой, в гражданской одежде, похож на стажера. Они показали папе и мне свои жетоны и удостоверения. Мы сели в гостиной. Офицеры задавали мне вопросы, в то время, как папа и мама сидели рядом со мной, внимательно слушая. Я толком и не помню, что я отвечала. Я даже вопросов-то и не помню. Да и что я могла ответить? Как случилось?… Говорил ли об угрозах?…Чем занимался?… Я просто отвечала на автомате: Не видела, кто стрелял, только услышала звук выстрела… Не говорил об угрозах… Странно себя не вёл… Обычный парень…

Полицейские все аккуратно заносили в свои планшеты. Видно было, что моя информация не очень-то им помогает. Пожилой офицер протянул мне планшет с текстом на нескольких страницах и попросил меня и моих родителей ознакомится и подписать этот документ стилусом, который он передал отцу. Я даже не читала текст протокола. Насколько я поняла, это был протокол. Так, кажется, подобные документы называют в фильмах. С ним внимательно ознакомились мои папа и мама. Я лишь поставила свою подпись внизу, где уже стояли подписи моих родителей. Полицейские поблагодарили меня за сотрудничество… (Какое сотрудничество, если я ничего им полезного не сказала??), попрощались и ушли.

Ночью я долго не могла заснуть. Я всё думала про Марка: строила догадки на счёт случившегося, но не надумала ничего похожего на правду. С чем это всё связано?

Я очень устала, поэтому, всё-таки, засыпаю после полуночи. Но сон мой продолжается не долго. В комнату входит Женя, судя по мелодии вызова, мне на телефон кто-то звонит.

– Мий, ты у меня телефон оставила. Кто тебе звонит по среди ночи?

Смотрю на часы на стене, показывающие 02:15 ночи.

В мою комнату заходят родители. Они тоже услышали звонок.

Я с трудом оторвала голову от подушки и взяла трубку, случайно включив громкую связь.

Это была мама Марка. По её рыданиям я, как и все присутствующие, поняла, что случилось. Марк умер. Похороны завтра вечером. Она поблагодарила меня за всё и положила трубку, избавив меня от необходимости говорить, то, чего я говорить не умею в таких случаях, в отсутствие такого опыта.

Все сначала секунд десять стоят в ступоре. Потом подходят и обнимают меня. Эти мгновенья для меня длятся вечность, пока Женя не спрашивает неловко:

– Ты хочешь побыть одна?

Ком в горле не даёт ничего сказать, и я просто киваю. Все вышли и закрыли за собой дверь.

Для меня время, будто бы, остановилось. Марк умер. Хоть это и было весьма ожидаемо, но тем не менее, для меня это большое потрясение. Случившееся просто не укладывается в голове. Я долго не могу осознать, что этого добряка, моего друга, да и просто хорошего парня, нет.

Чуть позже звоню Сане. Тот сначала шёпотом ругается за то, что я звоню ему посреди ночи. Когда я уже сообщаю ему трагическую новость, он сначала отказывался мне верить. Саня умолял меня сказать, что это просто глупая шутка. Но, увы, я сама хочу, чтобы это было неправдой.

Беру телефон Марка и листаю фотографии. Весёлые моменты с переменок, на улице, со мной, с Саней, с Марком. Картины становятся размытыми из-за навернувшихся на глазах слёз. Не в силах больше смотреть, я выключила телефон.

Марк был моим лучшим другом… а может он был мне больше, чем другом? Да какая уже разница? Марк умер, но… Но да, чёрт возьми! Да, я люблю его и хочу быть рядом с ним! Слишком поздно, слишком поздно. Казалось бы, Марк уже умер, любить некого, человека нет, но я люблю. Может и он любил меня, но я этого уже никогда не узнаю. Марк умер, и больше я никогда с ним не буду.

******

Утро. Не иду, а плыву по направлению к школе как в тумане. Первым уроком, по идее, должна была быть литература – любимый предмет Марка, но классная собрала всех у себя в кабинете. Все разговаривают, смеются, строят догадки, зачем же нас собрали. Они ещё не в курсе что произошло. Мне же ни о чём догадываться не надо. Я, к сожалению, знаю, о чем пойдет речь, как и Саня. Кстати, где он?

Я оглядываюсь по сторонам: Саня сидит за последней партой первого ряда без движения с одним наушником в ухе, прислонившись плечом к стенке и смотря в телефон. Я подошла к нему и села рядом. Вблизи стало видно, что глаза у Сани красные. Мы так просидели минут десять, не обменявшись ни словом, пока не вошла классная.

С порога она сообщает всему классу, что Марк Петерс больше никогда не придёт.

Весь класс, гудящий как осиное гнездо, мигом затихает. Тишину прерывает звук сдвинутого стула. Все оглянулись: Влад встал и стремительно вышел из класса, но за эти пару секунд, пока он выходил, а ещё точнее, выбегал, я успела заметить, что он бледен, как мертвец. Что это с ним? Так расстроился? С Марком он же почти не общался. Или он как-то связан с его гибелью? Нет, не надо так думать! Тем более, я ничего не знаю об их взаимоотношениях, а значит, не могу строить таких серьёзных догадок.

Вечером прихожу в церковь. Там собралось уже довольно много людей. Посреди зала стоит гроб, обтянутый черно-красным бархатом. Нет, гроб не стоит, а лежит на каких-то носилках с колёсиками. Носилки затянуты фиолетовой тканью. Черт знает откуда у меня возникает мысль, что ткань на гробе и ткань на носилках совсем не сочетается.

В отдалении стоят его родители и принимают соболезнования. Я подхожу к ним и говорю какие-то несвязные банальности, даже особо не обдумывая фразы.

– Марк много о тебе рассказывал. Спасибо, Мия. Ты сделала так много, чтобы его спасти, – сквозь слезы отвечает мне мама Марка.

Я подошла к гробу. На бордовой атласной обивке лежит Марк. Он одет в костюм с рубашкой и без галстука. Он никогда не носил галстуки, говорил, что ему в них не удобно. Его глаза закрыты, его каре-зелёные и вечно счастливые глаза, которые больше никто не увидит.

– Сколько тебе классная ни говорила, никогда ты галстук не надевал и последнюю пуговицу на рубашке не застёгивал – едва слышно говорю я ему. – Кстати, возвращаю.

Я достала его телефон и быстро положила его рядом с правой рукой Марка, у стенки гроба.

Провожу рукой по волосам Марка. Жёсткие и густые. Но это уже не человек – это просто тело.

– Прощай, Марк. Я буду помнить тебя.

Ко мне подходит девочка лет шести. Я ее узнала – это Настя, сестрёнка Марка. Они так похожи!

– Можешь положить, пока никто не видит? – она протянула мне конфету в ярком фантике.

– Что это?

– Я дала её Марку, а он ее так и не съел. А мама не разрешила положить ему…

– Ладно, давай положим.

Я взяла у неё конфету, стараясь не шуршать фантиком, аккуратно положила в карман брюк Марка.

– Спасибо. А как тебя зовут?

– Мия.

– А! Ты та красивая одноклассница Марка?