Елена Леоненко - Минус одна минута. Книга первая. Выход из равновесия

Никакого объяснения новому положению вещей Стас уже не находил. Зато теперь он не видел и никаких причин выходить из здания. Вообще-то дела у него найдутся и здесь – небось, не на один день хватит. У Лилии, помнится, были какие-то наполеоновские планы на его, Стаса, счет? Вот пусть она сама и отыскивает возможность с ним связываться, включать его в эти планы, подталкивать к поиску каких-то мифических карт Галилея… В конце концов, ему-то что?! Если он отсюда выходить не будет, никакие увечья ему не страшны. А если морталы начнут строить свои козни по отношению к тому Стасу, который остался на Земле – что ж, ничего тут не поделаешь.

Стас продолжал уговаривать себя целый день – но время от времени, когда его воля ослабевала (или, наоборот, крепла), он испытывал острейшее любопытство и даже нетерпение: не могла же Лилия так и не узнать о том, что произошло у ворот парка?! А это значит, что рано или поздно она появится здесь, и он узнает что-нибудь еще.

…Ближе к вечеру Лилия действительно появилась – причем не одна, а в сопровождении Буряка. Стас почувствовал легчайший укор ревности и страшно изумился: если бы неделю назад кто-нибудь сказал ему, что он способен ревновать столетнюю (или даже старше?) бабушку хоть к кому-то – интересно, как бы он отреагировал? Хотя, честно говоря, меньше всего Лилию тянуло назвать бабушкой – даже сейчас, когда выглядела она не просто усталой, а совершенно измученной. Не более отдохнувшим казался и Буряк.

Артем, в тот момент вместе со Стасом корпевший над планом будущей преподавательской деятельности говорунов, изумленно воззрился на вошедших. Наверное, он вопреки своей очевидной интеллигентности еще долго бы их рассматривал, но Буряк с уверенной властностью попросил его выйти. Стас вскинулся было возразить (вот еще! кто смеет отдавать приказания его собственным экторам?!), но Артем куда быстрее самого Стаса сообразил, кто здесь сейчас самый главный, и немедленно исчез.

Стас проглотил свое возмущение и безмолвно направился к чайному столику.

– Мне, пожалуйста, чай. Если есть, то черный, – невозмутимо сообщил Буряк и привольно расположился в одном из кресел у камина.

Стас перевел вопросительный взгляд на Лилию, но та только кивнула. Пока грелись чайник и кофемашина, Стас выяснял, чем порадует его холодильник-самобран.

Холодильник оказался достаточно щедрым, чтобы накрыть вполне достойный стол для двоих усталых людей. Впрочем, все-таки для троих, поскольку в своих научных заботах Стас тоже порядком утомился.

Проглотив пару бутербродов, до сих пор не произнесшая ни одного слова Лилия заговорила:

– Через час подойдут остальные. Мы там внизу всех предупредили.

– Кого это – «всех»? – подозрительно спросил Стас.

– Так твои люди уже организовали дежурство по всей территории, – пояснил Буряк. – Правильно, между прочим, сделали. Ты не знал?

Стас этого действительно не знал и потому ненадолго задумался, разозлиться ли на Артема за самоуправство или обрадоваться его способности принимать самостоятельные решения. Выбрал второе и успокоился. В самом деле, мало у него других поводов для беспокойства?!

– Я нарочно хотела приехать пораньше, чтобы кое-что тебе объяснить. Всем остальным давно известно – так зачем отнимать у них время?

Стас, внимательно глядя на нее, дожевывал четвертый бутерброд.

– Понимаешь, мы здесь все, считай, все равно что в эмиграции. А в любой эмиграции люди оказываются по трем причинам. Одни ищут безопасности. Скажем, на родине их полиция ищет или еще кто-то нехороший… Кстати, те, кто говорит, что едет за безопасностью, потому что в его стране страшный разгул преступности – всегда врет.

– Это ясно, – вздохнул Стас. – Где взять страну без преступности?

– Вот-вот. Таких здесь мало – можно сказать, почти нет. Пара-тройка малбонов. Да и то… Согласись, это ведь только наши предположения… Кто ж может знать, чего хочет отшельник или тем более малбон?! Отшельник живет по принципу «Спрячусь от того, кто хочет меня видеть», а малбон – по принципу «Стреляю в того, кто хочет меня видеть». Вот мы и строим насчет них свои фантазии. Почти ни про кого из них даже не известно, как их зовут. Просто между собой мы называем Кайрата Кайратом, а Арсения – Арсением.

Стас машинально потянулся за следующим бутербродом, но оказалось, что последний утянул с блюда Буряк.

– Другие едут за колбасой. За пособием по безработице, на которое можно жить, не вставая с дивана, за хорошими зарплатами, за спокойной жизнью… Даже за холодильником, в котором все нужное появляется само. Это ведь все равно за колбасой, правда?

Стас яростно заглотнул целый кубометр воздуха, чтобы возмутиться, но Лилия остановила его мягкой улыбкой:

– Успокойся, я не про тебя. Ты – третий тип. Как и все они, – и она кивнула в сторону Буряка, завершившего свою трапезу и пребывавшего в благостном покое.

– Они?! – удивился Стас. – А ты? Ты-то какого типа?

Лилия с затаенной усмешкой посмотрела на него и бесстрастно сообщила:

– Вообще-то я – приорка, если ты еще не заметил.

У Стаса в голове все опять перемешалось, и он ошалело замолчал.

– Не пугайся, я не из клана приоров. Есть такие приоры, которые члены клана, а есть такие, которые приоры просто по своему характеру. Такие, которые уверены, что они все знают лучше других, что у них больше прав, чем у других, что они не имеют права ошибаться и должны быть совершенными… Таких очень много среди говорунов, потому что они и правда умные. Таких наверняка достаточно среди отшельников и малбонов. Здесь все мы оказались потому, что в прежней жизни были уверены: есть такая реальность, где наше исключительное превосходство над всеми прочими наконец-то станет очевидным и всеми признанным. За превосходством над другими или за колбасой – разница невелика. Так что весь клан приоров без исключения – второй тип. Ну, еще итеры.

– Это еще кто такие? – бессильно пробормотал Стас.

– Ну, Стас, ты же лингвист, – укоризненно протянула Лилия. – Это – едоки. Они все – те, которые «за колбасой», причем в чистом виде. Им достаточно, чтобы все, чего они могут захотеть, у них появлялось само. К счастью, хотеть многого они не умеют, поэтому практически безвредны. И, наконец, третий тип – это те, кто эмигрирует куда бы то ни было, чтобы заниматься тем, чем у себя дома они почему-то заниматься не могут. Все говоруны – такие. Даже те из них, которые в душе приоры. И ты такой. Твой волшебный холодильник нужен был тебе только для того, чтобы ничто тебя не отвлекало от твоих драгоценных исследований. Видишь, у тебя здесь даже какое-то отдельно взятое электричество имеется, потому что оно тебе нужно для опытов. Кстати, все дричи – тоже такие. Они хотели иметь возможность жить простой жизнью на природе, обеспечивать себя за счет собственных усилий и так далее. Они это получили, как и говоруны. Как и ты. Это – первое, что я хотела тебе объяснить. Все ясно?