Елена Асеева - Лан-Эа, властитель небес. Том первый

Любило себя…

Одет он был в длинное до лодыжек голубое, в тон коже, одеяние, без рукавов и ворота. Подол, которого, округлый вырез на груди и проймы рукавов украшала серебристая тесьма и тут усыпанная мельчайшим просом переливающихся камней. Он в отличие от коредейвов был обут. Подошвы его стоп опирались на тонкую синюю платформу, оплетающие голень тонкими, точно нити, ремешками, словно спутанными с подобными запястьями браслетов на ногах.

Я какое-то время, молча, смотрел на него, примечая, что, несмотря на четкость его фигуры, объемности и красочности украшений, его нежно-голубая кожа не просто переливается, а кажется полупрозрачной. Поелику стоит мне протянуть руку, и я не смогу коснуться его фигуры пальцем. Я даже захотел было проверить свою догадку, как он внезапно вновь заговорил. И заговорил однозначно со мной, с интересом разглядывая мое лицо и не сводя с меня взгляда, ровно боясь потерять:

– Теперь ясно, кого улавливали даха-даятеситы коредейвов… Странно, что не могли в точности проявить. Как вас звать?

– Это ты мне говоришь? – все-таки, переспросил я, будучи до конца в том не уверенным. Ибо после смерти родителей со мной никто не разговаривал… Никто кроме меня самого.

– Да, вам… Я говорю вам… Только не могу понять вы гиалоплазматическое создание или вы создание Веж-Аруджана, – сказал он так, ровно и не спрашивал меня, а советовался сам с собой, как то почасту делал я. И если честно таким рассуждением ввел меня в молчаливое оцепенение, вроде стараясь задеть моим уродством.

– Я человек, – даже не собираясь скрывать собственного огорчения, отозвался я, и отвел взгляд от его лица, а потом все же дополнил, – разве не видно, что я человек… Коего в вашем Веж-Аруджане относят к малоразвитым расам, проще толкуя ко всякой ничтожности. И живу я в Солнечной системе на планете Земля в горах, их раньше называли Земным Поясом.

Я это сказал так, чтобы показаться хотя бы перед ним не таким уродом, каким меня считали родственники, и полагал в самом себе я сам… Желая, ну, самую толику, ему понравится, что ли… Или вроде того. Толкуя о Земном Поясе, я говорил не наверняка, просто мне казалось я когда-то или, где-то слышал сие название и почему-то относил его только к тому месту, где жил сам.

– Не может быть, что вы человек… Уж не взыщите за сию мою прямоту, або то не в мощи человечества, – проронил он, да понизил голос и без того мелодичный, низкий, больше бы подошедший женщине. – Иметь сии способности, даятеситя, и перемещаться сознанием в пределах Веж-Аруджана. Данные способности принадлежат лишь гиалоплазматическим и вежаруджановским созданиям и определенным существам. Да малоразвитым расам, обаче не людским видам, а именно существам. Тем паче вы толковали, что живете в Солнечной системе. Сие в какой части, кой Галактики? – снова задал мужчина вопрос и тем стал меня волновать сильнее, так как я не знал, где находится моя система, и в целом казался сам себе таким ущербным, ровно отвечал не впопад и всякую глупость, в которой тот меня подлавливал, как в случае с воровством. Однако желание говорить было сильнее моих страхов, уродств и ущербности, которую я в себе нес, посему я немедля ответил:

– Солнечная система находится в Галактике Вышень, об том рассказывали ваши коредейвы. Это ближайшая система к системе Паньга и планете Невель на которой мы сейчас находимся. Мою планету коредейвы хоть и называют Землей, самих людей проживающих там все чаще величают солнечниками. Хотя там людей живет сейчас мало…

– Не может быть, – вновь повторил мужчина тем, начиная меня раздражать, так, что я, вернув на него взгляд, попытался им его обжечь. Уж не знаю, получилось ли у меня данное действие, но его внезапно вроде мотнуло вперед-назад, и, в преломление желтых лучей, занимающей небосвод Паньги, стала видна прозрачность самой его фигуры, точно всего только отраженной лучами звезды.

– Ты тоже сознание? – спросил я и увидел легкий кивок его головы, вроде поленившейся даже мне ответить, лишь подтверждая мои предположения.

– Сие удивительно… удивительно и токмо, – он сразу заговорил как-то по-другому, восторженно и его большие, толстые, светло-красные губы широко раздались в улыбке. – Вы родились в Солнечной системе, быть может, вы есть часть ассаруа, кто ведает… Сие быть может какой просчет, ошибка али чудо. Обаче, вы давно обладаете способностями даятеситя, давно посещаете Невель? – теперь он явно задал мне вопрос, потому как часть его речи звучала точно каким-то взбудораженным фоном. Я было, даже собрался ответить, как неожиданно резкая, жгучая боль пробила мне спину насквозь и точно выскочила через грудь. Отчего я громко закричал, прижал к груди ладони и повалился на левый бок. Внезапно ощутив, что не могу дышать… задыхаюсь, и, пожалуй, впервые за время своих путешествий, осознавая, что дышу, не только волнуюсь, сознанием.

– Что случилось с вами? – прозвучал с ощутимым беспокойством голос мужчины и мне так захотелось узнать его имя, чтобы в конце своей жизни, которая вот-вот завершится вспомнить того последнего с кем я так долго разговаривал. – Меня зовут Ларса-Уту, я прабха планеты Пятнистый Острожок, системы Медуница, Галактики Сварга, – внезапно отозвался он, отвечая на мой вопрос так, что я понял, свои пожелания, даже не заметив, высказал вслух.

– А меня зовут Истом, – кряхтя от боли и все еще прижимая к груди ладони, отозвался я, ощущая как боль теперь сконцентрировалась под правой лопаткой и стала рывками пульсировать. – Хотя я не люблю это имя… Но меня все равно никто так не зовет, ибо я живу один. Родители мои умерли, а сродники выгнали, потому что я урод… И вообще, я скоро умру так, как убегая от них, был ранен в спину. И боль эту чувствую аж и теперь.

Ларса-Уту сейчас шагнул ко мне ближе и опустился на присядки, хотя с его параметрами фигуры, даже будучи сознанием, сие было сложновато сделать. Потому он наблюдаемо для меня вроде как качнулся, а потом подо мной также ощутимо завибрировала сама почва.

– Послушайте меня внимательно, Истом, – очень нежно произнес прабху и рука его, качнувшись в мою сторону, ощутимо легла на голову, ровно огладив. Посему я почувствовал тепло исходящее от нее, вроде это вернулась моя мать, единственно любящее меня существо. – Сейчас вы должны вернуться к своему телу и попытаться продержаться, – продолжил он, – попытаться выжить, даже вопреки вашей боли и полученной раны. Отлежитесь в своем жилище…

– Норе, – хмыкнув, перебил я его и опять застонал от боли в спине, словно рвущей там, что-то по всей ее поверхности и ощутимо расходящейся во все стороны. – У меня нет жилища, я живу в пещере на горном склоне, в глубокой, узкой норе… – дополнил я, и, в голосе моем прозвучало огорчение. Осмысление того, что я, наконец-то, встретил кого-то хорошего, да только, слишком, поздно. – И я не умею уходить… приходить… это происходит не зависимо от моего желания, – досказал я и закрыл глаза, словно погасив в них яркость, оставив там лишь тьму.