Анна Орёл - Амальгама

– Нужно, – серьезно и даже назидательно сказал Юра, – в себя верить и в свои силы.

– Ты, видать, парень, пороху не нюхал в этой жизни, – Парфен посмотрел на мальчишку снисходительно и со знанием дела.

– Ну почему?! И у меня были тяжелые периоды и даже глубокие затяжные депрессии. Только я не отчаивался никогда и, несмотря ни на что, вперед шел.

– А когда на тебя паровозом три мокрушных висяка повесят, чтоб ты на это сказал?

– Не знаю, не было. Ну, на это, наверное, адвокаты есть.

– То-то, что есть. Государственные. Они знают, кого и за что защищать.

Какое-то еще время каждый из них говорил что-то свое. Внезапно Юра спохватился:

– Ой, следующая станция, кажется, моя. Пора мне, Парфен, не поминай лихом.

Юра аккуратно сложил свои пожитки в дорожную сумку и приготовился выходить.

В динамике что-то зашуршало и гнусавым женским голосом на весь поезд сообщило: «Уважаемые пассажиры, в связи с ремонтно-строительными работами, проводимыми на станции «Сухачево», остановка на этой станции отменяется. Следующая остановка – платформа «92-й километр».

– Как же так, – возмущенно вскричал Юра, – ведь два часа ночи!

– А ты говоришь – где хочешь, там и сойдешь, – откликнулся Парфен.

– А что, парень, если это судьба? – лукаво сощурился Парфен.

– Ты, Парфен, что имеешь в виду? – озадаченно повернулся к нему Юра.

– Давай-ка со мной в контору, где индульгенции выдают. И мне не так боязно, и ты, глядишь, ума-разума наберешься.

Юра вдруг решился:

– А что, Парфен, давай в твою контору.

Попетляв улицами неизвестного города и многократно переспрашивая адрес у прохожих, неожиданно составившийся тандем – Юра и Парфен – достиг-таки цели своего путешествия.

С удивлением Юра обнаружил, что «контора» занимала четырехэтажное административное здание желтого цвета, с узкими через одно зарешеченными окошками. Вывеска, выполненная для солидности с применением элементов государственной символики, гласила, что в здании расположено не что иное, как институт, а именно: «Экспериментальный институт нейропсихических исследований».

К зданию примыкал организованный паркинг не менее чем на сто машиномест, где ни единого свободного места сейчас не было. Аккуратно подстриженные газоны с яркими пятнами сезонных цветов красиво орошались вмонтированными в землю фонтанчиками, чередовавшимися в шахматном порядке. По дорожкам, выложенным фигурной брусчаткой, взад-вперед деловито сновали самые разные на вид люди. В общем окружающий пейзаж производил впечатление.

Парфен многозначительно посмотрел на Юру:

– А ты говоришь шарлатанство. Ты смотри, какой размах, – присвистнул он. – Небось, мы с тобой у них не самые крупные клиенты. Так, мелочевка по случаю.

Юра не стал спорить. Решил – дальше видно будет.

С организационной частью то ли бизнеса, то ли науки здесь тоже все было на высоте. Когда массивные дубовые двери захлопнулись, впустив внутрь здания наших искателей приключений, они очутились в тщательно продуманном и организованном пространстве фойе института.

Смысловым центром помещения являлся небольшой, но с претензией на вычурную экзотичность, фонтан. Вода выделывала замысловатые кульбиты, и, приглядевшись, в ее прозрачности можно было без труда разглядеть диковинных пестрых рыбок. Все это аквавеликолепие обнимала флористическая композиция, составленная из живых тропических растений.

Слева от волшебного оазиса – живого напоминания о мифических садах Семирамиды – располагалась зона ожидания. Прозрачные столики из стекла окружали глубокие кожаные кресла, в них полусидели-полулежали посетители.

Правая часть помещения имела сугубо деловое предназначение. Что-то среднее между больничной регистратурой и reception в каком-нибудь бизнес-центре. Там сидели три милые девушки-администраторы, одна из которых, завидев новоприбывших, приглашающим и одновременно властным жестом приказала им подойти.

– Рады вас приветствовать у нас в гостях. Чем можем быть полезными? – произнесла она дежурную фразу, когда Парфен с Юрой приблизились.

– М-м, я, то есть мы, ну это… – что-то неопределенное замычал Парфен.

– Вы по вопросу блокировки? – подсказала ему опытная администраторша, охватывая посетителей цепким взглядом.

– Я, то есть мы, ну, в общем, да, – растерянно согласился Парфен, доселе в жизни не видавший такого великолепия и такого обходительного к себе обращения.

– Заполните, пожалуйста, нашу анкету. Это можно сделать вон там, – она указала куда-то позади себя. – Там вы найдете образец. Не спешите. Отнеситесь к этому серьезно. Ваша анкета – исходный материал, на основании которого мы определим дальнейшие совместные действия для наиболее эффективного решения вашего вопроса. Когда заполните документ, нажмите большую черную кнопку «Вызов», к вам подойдет специалист компании и проинструктирует что делать дальше.

«Вон там» оказалось чем-то вроде стеклянной колбы огромных размеров. В «колбе», как это место определил про себя Юра, были впаяны в пол стол и два стула, тоже из стекла. На столе лежала бумага с напечатанной однотипной анкетой, в стол был вмурован шелковый белый шнурок, заканчивающийся стеклянной ручкой.

– Ишь ты, какая предусмотрительность, – Парфен повертел в руках ручку, – эта незамысловатая деталь интерьера его очень удивила. – Если у них даже ручка шнурком к столу привинчена – значит и в делах порядок. – К подобным неожиданным выводам Парфена Юра уже начинал привыкать.

Содержание анкеты было изложено на шести страницах и состояло из двух основных разделов.

Первый был построен по автобиографическому принципу, в нем клиент с педантичной последовательностью и в мельчайших подробностях должен был без утайки изложить весь своей жизненный путь с момента зачатия его матерью и до настоящего момента. Именно с момента зачатия! Этот вопрос был сформулирован следующим образом: «Владеете ли Вы какими-либо сведениями, о том, как протекала беременность Вашей матери? Происходили ли в этот период ее жизни экстраординарные ситуации, которые могли иметь особенные последствия, как позитивного, так и негативного характера для вашей семьи и для вас лично?»

Кроме характеристики материнской беременности с точки зрения психологии и социальных условий, предлагалось, по возможности, предъявить Институту карточку ее беременности, из которой специалисты Института могли бы почерпнуть сведения об особенностях протекания этого процесса. И так далее и тому подобное, все, что клиент знал о себе сам, или, когда речь шла о раннем детстве, что о себе слышал от других.

Вопросы второго раздела должны были раскрыть специалистам, в руки которых клиент вверял свое тело, его душу. То есть, все видимые и невидимые аспекты ее жизнедеятельности, большинству которых клиент до момента его попадания сюда или вовсе не придавал никакого значения, или самое незначительное. Например, он должен был в подробностях рассказать про все свои стрессы и знакомые ему страхи; вспомнить всех недругов и обидчиков, описать свои с ними отношения сейчас; изложить историю первой любви и то, чем она закончилась; передать свои ощущения сдачи экзамена при нулевой готовности к нему; рассказать подробности сексуального фиаско; сообщить обо всех своих изменах жене или мужу. В общем, Юре и, в особенности, Парфену, при его бурной биографии, предстояло провести в прозрачной колбе не один час.