Ноа Йорк - Старый мир. Возвращение домой

Тот поспешил объясниться:

– Я… Видите ли, Артур Нобл – мой дедушка.

– П-ф-ф… – сквозь губы выдул светловолосый юноша и переглянулся с матерью.

– Вы, молодой человек, верно, что-то путаете!? Артур Нобл, которого я имею в виду, сейчас очень далеко отсюда, – она неожиданно смолкла, повнимательнее разглядев одежду Тома. Потом резко вскинула голову и глянула ему прямо в глаза.

– Не может быть… Ты же не… Ты же Томас!

– Нобл? Да, это я, – прервал Том и сам удивился тому, что его имя здесь кому-то известно.

– А! – вскрикнула женщина и тут же прижала ладонь к губам. – Быть того не может! Невероятно! Томас, какой же ты большой! Какой же ты…

Она прикоснулась к нему обеими руками и стала ощупывать плечи и вдруг буквально подпрыгнула на месте:

– Это надо отметить! Как вы? Когда вы?

Не на шутку взволнованная, не выпуская плечо Тома из рук, дамочка стала озираться, затем сказала:

– Ортус, вон лавочка, идите туда! Возьму нам что-нибудь и тут же вернусь!

Сказав это, она вовсе не спешила отходить, а так и стояла какое-то время, разглядывая Тома с головы до ног, то прижимая его голову к своей груди, то целуя в лоб. Но затем всё-таки побежала к торговой лавке.

Том и Ортус переглянулись, синхронно поджали губы в знак негласного обращения друг к другу и зашагали к лавочке.

– Я Ортус Дево, – сказал Ортус, – А эта женщина – моя мать Кэти. А ты, значит, всё-таки существуешь!

– То есть? – удивился Том.

– Ну, не многие верят, что у Артура есть внук.

– С чего это? – недоумевая, спросил Том.

– Не знаю, просто так говорят, вот и всё…

Голос его был не то чтобы холодным, скорее смущённым. Сейчас Том смог повнимательнее разглядеть своего нового приятеля: светлые, почти белые волосы, лицо узковатое, с заметными скулами, прямые чёрные брови служили мощной защитой для весьма трогательных глаз Ортуса – голубых, всё время слегка прикрытых и немного печальных.

– Рассказывай! Миленький, не томи! – ещё только подбегая к лавочке, нетерпеливо кричала Кэти. Она без всяких церемоний сдвинула сына в сторону и села, развернувшись к Тому лицом.

Том не знал, с чего именно начать, поэтому, улыбаясь, продолжил молчать, надеясь услышать конкретный вопрос.

– Давно вы вернулись? И где сам Артур?

– Вообще-то я пока один здесь. Дедушка с Матильдой будут через два дня.

– А! Матильда! А я и забыла про неё. Ну, она-то как?

– Хм, а что ей сделается, – пожал плечами Том, на что Кэти тут же рассмеялась.

– А прибыл ты с кем?

– С Олденом, – скромно ответил Том.

– В смысле, с председателем Олденом? – уточнила Кэти, а когда Том кивнул головой, то брови Ортуса резко взмыли вверх, и он сразу спросил:

– Ты что, с председателем знаком?

– Уймись ты, председатель и Артур – старые друзья, – бросила через плечо Кэти, а, уже повернувшись обратно к Тому, снова засветилась улыбкой. – Не могу поверить… нет, ну я просто не могу поверить! Артур скоро будет здесь, с нами!

Кэти приложила ладони к румяным щекам и спохватилась:

– Ох, что же это я! Нужно отметить!

Кэти протянула Тому бутылочку с жидкостью грязно-серого цвета, но тот не рискнул пробовать её содержимое:

– Большое спасибо, но у меня уже есть. Я просто воды выпью, – Том быстренько откупорил крышку и дождался, пока то же самое сделают Ортус и Кэти. Из горлышек их бутылок повалил густой серый дым. Кэти немного развела его рукой и наклонила бутылочку к Тому:

– Давай, мой хороший, за твоё возвращение домой!

Раздался звон стекла, и Том сразу же сделал большой глоток. А когда отнял бутылку ото рта, то увидел, что мать и сын уставились на него с превеликим изумлением.

– Эх, зря ты так, – протянул Ортус.

На этих его словах Том стал ощущать нарастающий холодок во рту, стремительно ползущий к горлу. В желудке возникла тяжесть, а из носа повалил густой пар. Всего за несколько мгновений тело Тома сковало холодом. Его кожа покрылась инеем, губы посинели и задрожали.

– С-с-т-о… т-т-а-хое, – просипел Том. Он уже перестал чувствовать собственный язык.

– Это же ледяная с горы Рок, – жалостливо протянула Кэти, – её пьют маленькими глоточками.

Непослушными пальцами Том с трудом повернул бутылку и уставился на этикетку с обратной стороны:

«ВНИМАНИЕ! ВО ИЗБЕЖАНИЕ ОБМОРОЖЕНИЯ ВНУТРЕННИХ ОРГАНОВ УПОТРЕБЛЯТЬ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО В НЕБОЛЬШОМ КОЛИЧЕСТВЕ».

– Н-н-и-чего с-е-б-е водиська, – стуча зубами, проговорил Том.

– О, бедненький, теперь уж потерпеть придётся, пока не оттаешь, – с величайшей горечью сказала Кэти, – я не хилфер, помочь не смогу.

Оттаивать Том начал довольно скоро. Иней на коже сменился тонкими ручейками, стекающими на землю, где под ногами уже образовалось небольшая лужица. Внезапно раздался переливистый звук колокольчика, и в тот же миг Кэти встрепенулась и сунула руку куда-то за бок.

– Я же совсем забыла! – с досадой сказала она, извлекая непонятно откуда длинную алую ленту.

На конце ленты висел перевязанный маленький свиток. Кэти нетерпеливо развязала узелок и принялась разворачивать узкую полоску пергамента (один из концов ленты оказался вделан прямо в толщу бумаги).

– Томас, миленький, я срочно должна бежать. Это моя сестра, она не совсем здорова. Ты не обидишься, что я тебя бросаю в таком состоянии?

Том постарался мотнуть головой, но это у него не совсем получилось. К тому же, от всякого движения его начинало подташнивать.

– Ортус, ты проводишь Томаса. Том, ты ведь в гостинице остановился?

Том кивнул.

– Вот и хорошо. Тебе полежать надо бы какое-то время. Не волнуйся, не переживай! Часок – другой, и тебя отпустит, вот увидишь. А Ортус сделает всё, что попросишь.

Кэти аккуратно смахнула снежинки с макушки Тома и лишь с третьей попытки поднялась на ноги (всё никак не решалась оставить Тома в его не простом состоянии). А после быстро зашагала к аллее.

– Пойдём, я тебя провожу. Тебе, кстати, воды сейчас нужно попить, тёплой, разумеется.

Ортус перекинул руку Тома себе через плечо, и в таком вот виде они не спеша вышли из парка и пересекли площадь.

– Куда теперь? – спросил Ортус.

Том не ответил, а просто показала пальцем на отель «Олд-Гроуд».

– Ты там поселился? Обалдеть, – чуть ли не с благоговением пролепетал Ортус и, прибавив ходу, зашагал вперёд.

Для Тома же каждый шаг отдавался острой болью в висках. Земля под ногами то расплывалась, то вдруг становилась настолько чёткой, что в глазах рябило. На лестнице он стал чувствовать обильное слюноотделение, а когда под языком неприятно засвербело, то понял, что его вот-вот стошнит.

Проходя мимо стойки регистрации, Ортус, не останавливаясь, сказал что-то управляющему; затем Том вдруг обнаружил, что они уже поднимаются на лифте, но то, как они до него дошли, он не помнил. А потом вдруг и вовсе осознал, что уже сидит на диване в своём номере. Желудок стал неприятно сжиматься, и началась болезненная икота.