Андрей Окунь - Забытая жизнь

– Попробуй не отпрыгивать, а только отступать на коротком шаге… И не выкидывай клинок чёрт-те куда. Следи за тем, что ты делаешь.

И охотник повторил удар еще раз. И еще раз. Он бил то слева, то справа, иногда сверху, то коротким выпадом пытался достать живот парня. Бродяга же вел себя так, будто и вправду впервые держал оружие в руках. Наконец Мак опустил клинок и вздохнул:

– Видимо придется закончить тренировки, – охотник встал в обычную позу и опустил острие меча к земле.

Мак толкнулся правой ногой и ударил так сильно, как только мог. Он метил чуть выше бедра, повернув лезвие в воздухе. Оглушительно лязгнули мечи.

– Черт! – прокричал от испуга Бродяга. – Что это было? Ты же мог перерубить меня к хренам! Какого…

Он инстинктивно прикоснулся свободной рукой к левому боку и, выпучив глаза, посмотрел на охотника. Мак не изменился в лице, а только сказал:

– Мышечная память, – но видя, что Бродяга зло на него смотрит, добавил. – Я бы повернул лезвие плашмя в самом конце, остался бы только синяк.

Охотник поднял меч и начал заходить с правой стороны. Парень двинулся в противоположном направлении. Они ходили по короткому кругу, пока Мак не сделал первый выпад. Мечи с ужасающе громким звоном столкнулись у самого уха. Парень в последнюю секунду успел отразить удар.

– Не думай, пускай твой тело работает самостоятельно. Доверься инстинктам.

– Легко сказать…

Не успел он договорить, как на него со всех сторон посыпались быстрые и хлесткие удары. Рука Бродяги часто отлетала вместе с мечом в сторону, когда их с Маком клинки сходились. Тогда приходилось уклоняться, отпрыгивать, чуть ли не падать на землю животом, спасая голову. Но один раз, когда парень и охотник находились близко друг к другу произошло странное.

Бродяга оказывается слева от Мака. Охотник слегка пригибается, готовя удар. И в это секунду в голове у Бродяги молнией проносится мысль. Он не успевает полностью ее осознать, а тело уже начинает движение. Парень отбрасывает правую ногу вверх и в сторону, тут же поворачиваясь на месте. Охотник бьет на развороте снизу вверх. Меч со свистом проносится там, где до этого была нога Бродяги. Парень довернул корпус и на легких шагах оказался в трех метрах от охотника.

– Неплохо, – сказал тот, выпрямляясь.

– Это было… Я настолько точно видел, куда ты ударишь, буквально заранее знал. Даже подумать не успел, – широко улыбаясь, проговорил Бродяга.

– Ладно, с мечами пока все. Теперь давай на кулаках.

Мак стянул через голову мокрую от пота рубаху. Бродяга невольно задержал взгляд. Тело охотника было изрезано шрамами. На левом плече несколько мелких неглубоких порезов. От левого ребра до живота спускались три косые полосы. Справа, на груди размером с кулак находилось серое пятно, вмятина. Казалось, что с этого места кто-то невероятной силы очень давно вырвал кусок мяса. А изо спины на правое плечо выползали четыре длинные полосы: следы когтей какого-то животного.

– Хватит пялиться. Я тебе не девка, чтобы любоваться моим телом, – строго прозвучал голос Мака.

Бродяга спохватился и перевел взгляд в сторону.

– Попробуем комбинации, – Мак поставил перед лицом ладони, – простейшие три прямых удара. Левой, правой, левой. Давай.

Бродяга выбросил первый быстрый хлесткий удар. Только благодаря хорошей реакции Мак успел убрать голову. Он не ожидал, что парень ударит настолько резко. Их удивленные взгляды пересеклись. Глаза Бродяги выражали полное непонимание происходящего. Мак быстро произнес:

– Третий удар боковой, – выкрикнул Мак.

Бродяга не думая повиновался.

– Добавляй снизу левой.

Глаза охотника загорелись. Он быстро растер покрасневшие от ударов ладони:

– Еще быстрее.

Бродяга понял, что сейчас ему не надо думать, а лучше довериться телу. Было ощущение, что оно само знает, что нужно делать. Корпус сам разворачивался чуть в бок, плечи начинали покачиваться, как бы подбирая нужное положение для следующего удара, а голова двигаться как маятник из стороны в стороны.

– Теперь работаю только я. Ты уклоняешься, – произнес охотник.

Мак выбросил легкий удар левой. Бродяга отреагировал молниеносно, отклонив голову точно на такое расстояние, чтобы кулак охотника слегка чиркнул по носу. Парень двигался плавно, Мак видел это и понимал, что перед ним далеко не новичок.

Нырок, и Бродяга оказывается за спиной охотника. Удары пытаются достать подбородок парня, но он легко и быстро уклоняется, поворачивает корпус, иногда только голову, и короткими шагами тут же разрывает дистанцию.

Охотник медленно кивнул, поджимая губы.

– Хорошо, очень хорошо. А теперь подойди.

Бродяга, не опуская от глаз кулаки, резво подбежал. Мак рывком бросился ему в ноги. Парень, отреагировав, навалился сверху на охотника, при этом прихватив ему шею правой рукой, а левой контролируя его локоть. Ноги Бродяги проскользнули немного назад, и охотник не смог зацепиться за колени. «Хорошая защита», – подумал про себя Мак и рванул в сторону, сбрасывая с себя парня и освобождая спину.

– Ты понимаешь, что делаешь? – он смотрел на тяжело задышавшего Бродягу.

– Оно само как-то получается, – Бродяга сделал глубокий вдох, – я даже не успеваю следить за твоими движениями.

Мак кивнул и поправил волосы, упавшие на лоб.

– Ты устал? – спросил он.

– Нет, но голова начинает болеть.

– Тогда еще несколько упражнений и закончим, – охотник подошел ближе, – я буду делать захваты, а ты попытайся освободиться.

Они отрабатывали захваты за руки и плечи, за шею, захваты корпуса спереди и сзади. Бродяга иногда терялся, но порой его движения были настолько быстрыми и резкими, что Мак просто не успевал за ним.

– Пока хватит, вечером продолжим, а сейчас отдохни.

Наступил вечер. На небе появились первые звезды, и лес затих, в спокойствии опустив ветви деревьев. Мак взял из огорода доску, валявшуюся между грядками огурцов, бросил ее на холодную землю и предложил Бродяге сесть.

– Слушай, я хочу спросить. Зачем тебе все это? Я имею в виду, зачем ты помогаешь мне? Тренируешь.

– Не думай, что это из-за большой любви к тебе. Я просто откупаюсь от грехов, – Мак повернул лицо к парню и посмотрел на него долгим, тяжелым взглядом, – их у меня накопилось достаточно.

– Думаешь, кого-то интересуют твои грехи? – спросил Бродяга спокойно.

– Ты о боге?

– Наверное. Ты же знаешь, у меня многое перепуталось в голове, иногда я не могу выразить одним конкретным словом то, что крутится на языке. Только общее ощущение, – задумчиво произнес парень, вглядываясь в мрачную темноту леса.

Они сидели на доске, оба устремив глаза куда-то далеко вперед.

– Неужели и вправду есть что-то, что следит за каждым из нас, запоминает, кто кого отравил, что украл или обманул. Кажется, именно эти действия считаются за грех?