Сергей Нагорный - Сюжет для фильма с оркестром

– Он что, сдурел! Не видит нас совсем? – крикнул я.

Вова нажал на сигнал. Водитель «Жигулей» услышал, приостановился.

– Ну, слава Богу!

Но этот придурок продолжил разворот, как будто специально ему захотелось нас убить. Секунды решали всё… Володя нажал на тормоза: колёса пищали, резина от трения дымилась, а задок мотоцикла стал юзом петлять то влево, то вправо. Вова понял: если дальше так тормозить, мотоцикл может так занести, что он боком врежется в машину. Он бросил тормоз и направил мотоцикл на обочину справа. Уж лучше в кювет полететь, чем удар лобовой получить. Не дотянул он немного. Мотоцикл успел проскочить.

Наши левые ноги, бёдра приняли удар на себя об угол машины. Всё случилось очень быстро.

Когда в кювет с мотоциклом мы, кувыркаясь, летели, водитель «Зила», милиционер, был очевидцем этого происшествия и потом водитель «Зила» сказал:

– Я думал, что после такого столкновения только мешок костей соберут.

Кювет был крутым и высоким, и наши головы разлетелись бы, наверно, как арбузы после таких полётов, но их спасли шлемы. Мы, корчась от боли, еле их сняли. Друг сидел и не смог подняться. Я хотел встать на помощь, но болело бедро – и нога не поднималась.

Все были в шоке. К нам подбежал майор, который следовал на своей машине за нами.

– Ребята, вы живы?

– Живы. Только сломаны бёдра.

– Терпите! По рации я вызвал наряд и «скорую». Ждите.

Водитель «ЗИЛа» подбежал с аптечкой.

– Подежурь с ними. Мне виновника надо догнать!

И помчался за ним. Тот, кто нас сбил, вместо помощи, пустился в бега, надавив на газ. Он пытался скрыться по посадкам, по дорогам. Скорость под сто двадцать была. В конце-концов майор его догнал и остановил.

Позже этот «герой» на суде заявлял, что ему стало плохо. Мол, сердце схватило, и он за лекарством поехал. Но это будет потом, а пока приехала «скорая», и нас погрузили в машину.

Шины, бинты. Дорога была ужасно долгой. Чувствовали каждую кочку: осколки костей кололи мышцы да так сильно, что мы кричали водителю: «Потише вези!»

*

аудио

https://www.realmusic.ru/songs/1435586

Вот и больница. Нас положили на каталки. Врачи стали в коленях сверлить дырки, туда спицы вставляли, на них одели подковы и в палату свезли. Наши койки были рядом. Я лежал возле окна. Натянули леску

с подковы, в конце на неё надели гири, грузила.

На танцы в парк народ приходил зря. Их не стало.

Чтобы дальше танцы не срывать, забегали ребята с ансамбля ко мне. Я им диктовал слова из песен, которые ленились петь тогда, когда просил их мне помогать. Теперь учили и пели, как могли…

Моя мама между больницей и работой, что мы начали, разрывалась и моталась, но я не в силах был помочь. Ей было тяжело.

Помню, привозила она еду и 3-х литровую бутыль молока. Я по-братски поделился с другом. Отец Володи где-то доставал мумиё и нам давал для лечения: оно было дорогое. Он также собирал документы, чтобы привлечь к ответу того, кто сбил нас на дороге. Виновник в больницу не являлся. Деньги отложил подкупить судью. Друг месяц лежал, а я – полтора только на спине. Пришлось мешочки с просом подкладывать, чтобы пролежней не было.

В палате было 12 больных. У всех – переломы в разных местах, и у каждого – своя история и авария. Кто полез на крышу коровника и хотел течь залатать, да свалился. Кто за хлебом пошёл и под весом своим в 120 кг. на ступеньках магазина споткнулся, упал и ногу сломал Кто на перекрёстке был сбит: виновник нарушил права и был навеселе. Было время всем рассказать все подробности. Было время подумать о смысле жизни и бытия.

Все были лежачие. С каким умилением мы смотрели на ходячих и посетителей! Только тогда понимали, как хорошо на свете ходить на своих здоровых ногах.

Особенно «утки» всех раздражали. Бывало, не сразу их приносили и уносили и приходилось кричать и не раз, пока услышат там, в коридоре.

В больнице было два травматолога: один – очень плохой, другой был известным, и о нём говорили только добрые слова. По-моему, его звали Обрамец. Второй решил так: чтоб наши кости быстрее и правильно срослись, надо какие-то спицы из нержавеющей стали внутрь кости забить. Другу забили стержень длиной во всю кость, а мне – короче. И эта разница обернулась для меня трагедией.

До операции, помню, лежал на операционном столе. Лампы светят в глаза. Маска уже у меня на лице. Медсестра говорит мне:

– Посчитайте, больной, нам до ста…

И я считал… Дали общий наркоз. В глазах затуманилось: и я улетал, засыпал…

После наркоза отходил: губы сухие, слабость. Я, как пьяный, в бреду тянул руки к бутылке с водой и никак не мог её поймать, только штору с прищепок сорвал. Я тянул руки снова к бутылке. Мне так хотелось пить, но пить не давали. Забрала мою бутылку медсестра.

– Больной, потерпите! После наркоза – нельзя!

Время прошло, и память вернулась. На ноге из гипса – сапог с дощечкой внизу, поперёк, чтобы нога прямо лежала. Подковы не стало и груза не стало. Мне стало легче, и в палате повеселело. Анекдоты травили,

и я много их рассказал.

Обрамец пошёл в отпуск. И веселье пропало. Одному плохой врач тампон забыл в ноге и рану зашил. Нога загноилась. Стал мучить парня в палате, резал снова ногу ему.

Боже, как он, бедный, кричал! У всех были мурашки. Кто не выдерживал и уши закрывал. Сколько лет миновало, но до сих пор этот крик, как гром среди ясного неба, иногда не даёт мне покоя.

После аварии три недели прошло. Лежать на спине надоело. Вечером зашёл в палату плохой врач, на меня показал пальцем и сказал:

– Этого в другую палату!

– Как же так? – пытался возразить я. – Мы вместе попали с другом в беду. Зачем же нас разлучать?

Врач сказал медсестре:

– Этого, патлатого, в 4-ю палату. Мне новых некуда класть.

Из 12 человек в палате этот нехороший врач выбрал меня. Его ненавидели все больные в больнице и прозвали мясником. После случая с парнем, которого он мучил, после опытов с парнем, был случай, когда в него запустили бутылкой, не желая к себе подпускать.

Нас разлучили, поместив меня в самый дальний конец больницы. В новой палате вместе со мной осталось 4 человека. Утром «мясник» делал обход, посмотрел на меня и сказал: «Скоро месяц. Тебя на днях выпишем.»

Затем пришла массажистка и ногу месила, как тесто.

Я удивлялся: откуда у неё столько силы? Было больно, но вида я не подавал. Значит, так надо! И надо терпеть. Потом я попробовал стать на костыли.

Первый раз не поверил своим глазам: я разучился ходить. Пришлось снова учиться. Я с трудом держал равновесие, словно пьяный. Первый раз на костылях дошёл до туалета.