Владимир Эйснер - Жить не обязательно

Вспомнилось, что его сосед, Полукарпыч, летом обувается в «чуни» из шкуры гагары. И по дому в них ходит, и за водой на речку. Влаги эти самодельные калоши не пропускают, нога всегда сухая.

«Чайки, – те же гагары. Тоже всё время на воде или в воздухе. Должна и у них крепкая кожа быть, перо и пух непромокаемые».

Он отвязал нож с древка, снял шкуру с чайки, как с песца, чулком, и затолкал её под мох, на мерзлоту.

«Ещё одну чайку добуду, шкуры выделаю – вот тебе и носки готовые!»

Любопытствуя, почему эта птица такая тощая, вскрыл её желудок.

Остатки рыбы и тёмный комок с радужными разводами.

Осторожно вынул комок палочкой и расправил его на камне – промасленная тряпка. Кусок ветоши, каким механики моторы обтирают!

Ну и ну! От жадности заглотил или на «масло» позарился?

Мясо у птицы было только на грудине. Отделил его ножом. Получилось два куска граммов по триста. Остатки тушки тоже собрался под мох положить, как вдруг рядом тявкнул песец. Наверное, тот самый, что подбирал на берегу моря дохлых рыбок.

– Держи, земляк! Пируем сегодня. Голодовка кончилась! – и бросил «земляку» бренные останки бургомистра.

Песец тявкнул:

– Вау! (Спасибо!) – Осторожно подобрал подачку, отбежал за ближнюю кочку и приступил к трапезе.

А Сашка поджарил кусок мяса на палочке и съел, макая это своеобразное жаркое в морскую воду. Мясо было жёстким и пахло рыбой, но всё же это была еда.

Сытого охотника стало в сон клонить. «Пожрали, – теперь можно и поспать!» – жаба-сын из мультфильма «Дюймовочка» знал, что говорил.

Но перед сном Сашка всё же твёрдо (уж-ж-жасно-преуж-ж-жасно твёрдо) решил отныне жить по велению разума, поэтому обошёл костры, подбросил толстых дров, опять крепко-накрепко привязал нож к древку из лиственничной палки и положил это «копьё» под левую руку. Левша.

И приснилось ему, будто он на тренировке у штангистов.

И парни они крепкие, ноги толстые, морды красные.

И стали приседать с грузом и пыхтят, и пыхтят.

И так уж пыхтят, что охотник проснулся.

А пыхтение всё сильней и сильней.

Гарт вскочил и глянул на море.

Туман отошёл к берегам.

Из синей воды то и дело показывались длинные белые скобки, тут же исчезали и появлялись вновь. Над морем стоял лёгкий дымок, с пыхтением вылетавший из этих скобок. Чайки то и дело выхватывали из синевы блестящих рыбок, на льду подпрыгивал и тявкал песец.

Белуха!

Белуха идёт!

Белуха сайку гоняет!

Гарт во всю прыть кинулся к морю с «кастрюлей» в руке.

Белухи – это матово-белые, весом до двух тонн киты. Питаются они в основном рыбой-сайкой, косяки которой загоняют в бухты. Во время охоты белухи даже не поднимают голов над водой. Только колесо спины увидишь, фонтан пара из дыхала разглядишь и тяжёлый вздох услышишь.

Сайка – это небольшая, длиной с мужскую ладонь, рыбка, родня трески. Спинка у неё чёрная, брюшко белое, а жабры красные. Голова большая, в треть туловища, рот огромный. Тоже небось хапает рачков только так!

Спасаясь от китов, сайка жмётся на мелководье и со страху даже на камни выпрыгивает. Тут её и ловят люди, чайки, песцы и все, кому не лень.

Решив стать рыбаком, Гарт первым делом разделся догола (после рыбалки всё сухое надеть) и перебрался через барьер. Между льдом и водой отлив обнажил узкую полосу песка, на которой лежали мятые медузы, длинные ленты морской капусты, какие-то дохлые «ракоскорпионы» и всякая мелочь пузатая.

А в море жировали кроме белухи многочисленные нерпы, моржи и лахтаки. Это такие усатые тюлени побольше нерпы, но поменьше моржа. Их ещё морскими зайцами называют.

Сашка забрёл выше коленей в воду возле большого камня, где кипела вода. Слой рыбок там шёл плотной массой. Он завязал снизу штанины на брюках и гостеприимно подставил косяку штаны.

Через пару минут вывалил добычу в кастрюлю. С горкой!

Счастье какое!

Тут же откусил от нескольких рыбок головы и съёл тушки сырыми. Непорядок с этим рыбным народом: в «рассоле» живёт, а пресный! Запил рассолом.

Вторую и третью порцию рыбы он просто вывалил в ямку: потом подберёт.

И вдруг – как в плечо толкнули.

Оглянулся.

В воде у самого берега, брёл «босой». То и дело останавливался и взмахивал лапой. Целый дождь стеклянно-сверкающих рыбок взлетал вверх. Умка не спеша подбирал их с песка и опять заходил в воду. Брюхо его раздулось, как бочка.

Сашка дал задний ход.

Мишка не чуял человека: ветер дул с его стороны, а видят медведи плохо.

Гарт затянул поясную верёвку на своих полных рыбацкого счастья штанах, боком-боком пробрался к барьеру и стал карабкаться по льдинам наверх. И они конечно же стали осыпаться и шуршать!

Когда в первый раз перелезал, хоть бы одна хрупнула. А теперь, как назло, стали катиться вниз!

Охотник был на гребне барьера, когда медведь поднял голову. Он заметил человека и стал нюхать воздух.

«Не унюхаешь, потапыч! Ветер в мою пользу!»

Сашка быстро спустился и быстро надел куртку. Если вдруг это медведица, неудобно как-то нагишом перед дамой.

Схватил свои полные штаны и поволок их домой. До первой нодьи было метров сто.

И тут увидел, что «босой» поднялся на берег и бодрым маршевым шагом следует за ним.

Дыма он учуять не мог: ветер дул с моря на сушу.

Гарт развязал одну штанину и побежал. Задом-задом. Лицом к медведю, спиной к нодье. Полоса чёрно-белых рыбок покрыла красный мох.

«Кушай, миша, кушай, гостюшка дорогой, пока я огонь раскочегарю!»

Но медведь лишь слегка притормозил, видать, рыба ему надоела.

Сашка скинул куртку: «Пока обнюхивает, упею добежать!»

Но михайло размышлению предпочитал действие.

Он понял, что его дурят и перешёл на рысь.

Гарт бросил рыбу и перешёл на галоп.

На аллюр три креста, – фьюить!

С разгону сиганул через костёр, присел, развернулся и бросил в набегающего зверя пару горящих палок.

Они не долетели и должного действия не произвели. «Босой» лишь наклонил горбатую треугольную башку и стал осторожно головни обнюхивать.

Этот скот или никогда дыма не чуял, или из другой галактики пожаловал!

Медведь стал обходить костёр кругом, попал наконец в струю горячего дыма и отшатнулся.

Сашка вынул из костра головню подлинее и облил её соляркой.

Палка ярко вспыхнула, он заорал и сунул огонь прямо нахалу в морду.

Мишка отбежал в сторону и медленно, нехотя, пошёл прочь. Дойдя до штанов с рыбой, распорол их одним ударом и стал Сашкину добычу пожирать.

Вот злодей!

У парня в глазах потемнело.

Он вновь с криком атаковал грабителя огнём.

Когда «босой» побежал, бросил в него самодельное копьё.

И попал!

Потапыч извернулся, зубами вырвал копьё из ляжки, бросился удирать вдоль берега и вскоре скрылся из глаз.