Наталья Медведская - Пока стоит маятник

– Я не славная, – произнесла сердито Алёна. – Я противная белая мышь.

– Хватит! Не смей повторять дурные слова! И никогда не верь им. Они все ошибаются, потому что дети тоже бывают злыми. Помни, ты лучше всех.

Алёна пристально посмотрела на мать и вздохнула.

– Хорошо.

Марианна Авдеевна обрадовалась, погладила дочь по голове.

– Другое дело. В жизни ещё много недоброжелателей встретишь. И что? Будешь верить каждому плохому слову, брошенному тебе? Верь только мне и себе.

– Ладно. – Алёна протянула листок бумаги. – Учительница давно просила подписать.

Марианна вслух прочитала:

– В каких кружках, студии и на факультативах будет заниматься ваш ребёнок? Где ставить галочки? Чем бы ты хотела заниматься?

– В театральной студии и рисованием.

Марианна удивилась.

– Ты же плохо рисуешь и не любишь театр.

Она дважды водила дочь в детский театр и оба раза Алёна едва досиживала до конца представления. Ей не понравилась ни игра актёров, ни сам спектакль.

Дочь заявила: «Больше никогда не пойду туда, где взрослые люди придуриваются, изображая детей и животных».

– Я научусь рисовать, – проворчала Алёна, кусая кончик ручки.

Марианна пожала плечами и расписалась на листочке.

– Ладно. Надоест, сама бросишь. Но лучше бы пошла в танцевальную студию или на плавание, надо заниматься тем, к чему у тебя способности.

Алёна не стала говорить матери, что самой не очень-то хотелось участвовать в спектаклях или мазать красками бумагу, но раз четвёрка её врагинь собиралась стать школьными актрисами и художницами, она им не уступит и в этом.

Так с первого класса и повелось, куда Платова с подружками, туда и Алёна с Дилярой. Насырова словно хвостик следовала за Алёной, пытаясь иногда отговорить её от неблаговидных поступков. Отчего-то Диляра считала себя обязанной поддерживать Алёну, хотя та совсем не жаждала этого. В первом же спектакле по детской сказке «Репка», переделанной на современный лад, Юля и Алёна чуть не подрались за роль внучки, из-за чего руководитель студии отчитал обеих девочек. В конфликт между ними постепенно втянулся весь класс, с азартом обсуждая, кто взял верх на этот раз. Если рисунок Алёны побеждал на конкурсе, ей записывался бал, Юле проигрыш. Платовой доставалась роль в новом спектакле, проигрывала Алёна. В ход шло всё: рисунки заливались краской, рвались костюмы, в портфель подкладывались жевательные резинки.

Девочки становились старше, но соперничество не угасало. В седьмом классе, в школьном театре, решили ставить «Снегурочку» Пушкина. Как всегда разгорелась нешуточная конкуренция за главную роль. Верные подруги Юли считали, что только она подходит на роль Снегурочки и сразу заявили это руководителю студии.

– Ха-ха! – засмеялась Алёна. – Снегурочка, которая на голову выше Леля. Смешнее не придумаешь. Даже Машка больше подходит. Илья Константиныч, я уже играла Снегурочку, роль знаю наизусть, – она продекламировала кусок монолога.

– Где это ты играла? – чуть ли не хором поинтересовались подружки Юли. – Илья Константиныч, она врёт.

Алёна, и правда, врала, не моргнув глазом. Она случайно узнала о спектакле раньше всех и почти два дня учила роль.

– Какое вам дело, – и прочитала ещё несколько фраз из пьесы.

– Не ссорьтесь девочки. Алёна больше подходит на роль Снегурочки и по росту, и по внешности. Главное, ей даже парик не понадобится, – прекратил споры руководитель. Ему порядком надоело соперничество доморощенных актрис.

Юля не преминула подколоть Алёну.

– И макияж тоже не нужен, она и так бледная, как поганка.

– Нет, макияж понадобится, Снегурочка в конце становится живым человеком.

А наша Мышь выглядит дохлятиной, – ехидно произнесла Маша Данилова.

– Прекратите! – рассердился Илья Константинович.

Алёна только улыбалась на выпады одноклассниц, этим зля их ещё сильнее. К четырнадцати годам Юля Платова и Оля Садовникова вымахали до ста семидесяти сантиметров – малочисленный мужской состав театральной группы едва доставал им до плеча. Небольшой рост Алёны давал шанс на получение роли, но чтобы точно побить соперниц, она выучила слова, ведь две оставшиеся врагини Соня Елизарова и Маша Данилова едва доставали ей до уха. Спектакль собирались поставить к Новому году, до которого оставалось две недели. Илья Константинович решил проводить репетиции три раза в неделю. Все эти дни Алёна наслаждалась победой над конкурентками, не догадываясь о мести. В день спектакля стояла по настоящему зимняя погода, из-за мороза в актовом зале было довольно прохладно, зрители не стали снимать верхнюю одежду. Актёры зябли в лёгких костюмах, но держались. Взволнованный Илья Константинович оглядел труппу.

– Всё готовы? Тогда начинаем. Мороз, Снегурочка ваш выход.

Алёна не узнавала себя в гриме, из зеркала на неё смотрела ослепительная красавица.

«Вот так я буду выглядеть, когда стану взрослой, сейчас мне нельзя красить брови и ресницы, иначе одноклассники начнут издеваться».

Она одёрнула чуть коротковатое платье, сняла сапоги и хотела надеть туфли, но не нашла их на своём месте.

– Снегурочка, твой выход! – послышался яростный шёпот Ильи Константиновича.

Алёна заметалась по гримёрке – туфли пропали. Пришлось бежать на сцену в одних носках.

«Вот зачем Машка Данилова крутилась возле меня – это она стащила обувь».

Уже через десять минут от холодных досок сцены ступни замёрзли, по-хорошему надо было бы сообщить о пропаже Илье Константиновичу. Но Алёна не собиралась сдаваться, её подстёгивал вид довольной Платовой и тайное удовлетворение: Леля играл красавчик Саша Арно. Алёна-Снегурочка с большим удовольствием отвергала любовь бедного пастушка. Она лишь жалела, что это происходит только в пьесе. В жизни Арно её терпеть не мог, Алёна тоже не испытывала к нему тёплых чувств и не собиралась прощать одноклассника, наградившего кличкой – Мышинская. Саша играл так хорошо, что она невольно восхитилась его умением изображать к её героине горячие чувства. В глазах Арно светилась нежность и любовь, тёплые пальцы, касаясь руки Алёны, будили в ней непонятное томление и щемящую тоску, заставляя дыхание сбиваться. Голос Саши проникал в самое сердце и оно, растревоженное странными ощущениями, неистово билось в грудной клетке. Алёна, обуреваемая противоречивыми чувствами к партнёру по спектаклю, старательно подыгрывала, доказывая: я тоже умею играть в любовь. Дольше положенного смотрела в самые зрачки Арно, не замечая, как трепещут крылья его носа, как бьются жилки на висках одноклассника, а в глазах появляется растерянность и боль.

– Молодцы! – хвалил их игру Илья Константинович. – Вот так же нужно сыграть и на спектакле. Только не перегорите на репетиции. Что же ты, Арно, замер? Ты пытаешься поцеловать Снегурочку, но она убегает от тебя.