Григорий Евдокимов - Ливень. Повесть

Неожиданно их опять потянуло вниз, сильно сжало – так же, как и несколько часов назад. На этот раз Сирый понял, что сопротивляться бесполезно. Он отдался порыву, который с силой сорвал его с места. Несколько очередных мгновений темноты, сыплющихся искр, и они оказались на стульях в ресторане.

– Странные, однако, у тебя путешествия, – немногочисленно сказал Сирый.

– Однако, я так живу. И самое интересное – очень давно. – Марка задели за живое слова приятеля. Он не любил упоминаний итак понятных произошедших вещей.

Сирый замолчал. Продолжительное молчание устраивало обоих. Нужно время взвесить, понять и, самое главное, принять. Марку, конечно, все это было знакомо, и как ему не хотелось завязать очередную порцию разговора, он понимал, что это сейчас совершенно лишнее.

Чем больше человек становится независимым, тем сильнее рвутся его связи, даже внутренние. В то же время он боится быть наедине с собой. Людей заменили экраны, звук, некий шум, позволяющий не быть одному. Мало кто из людей в современной жизни умеет абстрагироваться от всего. Его вечно увлекают картинки, звуки, причем неважно какие. Одиночество стало постоянным спутником глубоко материального общества. Общества, ничего не имеющего даже близко с состоянием разумного и размеренного жизненного пути настоящего Человека.

Они расплатились и вышли на улицу.

– Ну? Куда двинемся? – спросил Марк.

– Давай ко мне, – дальнейшее обсуждение произошедшего было просто необходимо Сирому.

Им стоило многое обсудить, просто высказать друг другу, но они знали, что сейчас их ждет только отдых. Несколько часов в неизведанном мире, шок, связанный с перемещениями, отняли все силы.

Мысли о работе их не беспокоили, у них было в запасе несколько дней для приведения мыслей в порядок.

Все четыре лифта были сломаны. Сирый очень удивился:

– Такого я еще не видел. Нас ждет шестнадцатый этаж, и «лимонный сок».

– Какой ещё сок? Имеешь ввиду у тебя дома?

– Нет, мы скоро будем выжаты как лимоны.

– Вот оно что! – Марк улыбнулся, за эти напряженные часы это было так вовремя.

В тот самый момент, когда они уже собирались пройти последний лестничный пролет, глаза Марка пересеклись с глазами прекрасной незнакомки. Её длинные темные волосы, которые спадали с плеч до точеной талии, скрывали мягкие черты лица, тем самым выделяя глаза. Их изумрудный цвет было очень трудно не заметить. Она была закутана в стеганый плащ, который, несмотря на свой явно почтенный возраст, был местами заштопан и основательно вычищен.

– Здравствуйте, – скромно и почти вопросительно сказал она, обращаясь к Марку.

Он её узнал, но время и место последней встречи, вспомнить Марк не смог. Только её печальные глаза напомнили об очень многом. Некоторые воспоминания лучше оставлять глубоко в дебрях памяти.

Её увеличивающиеся зрачки говорили об удивлении и непонимании. Некоторое время они стояли, немного опешив, пытались уяснить друг для друга, что делать дальше. В конце концов, не выдержав, Марк спросил:

– Привет, никак не ожидал тебя увидеть вновь, – в его голосе чувствовалась неуверенность и растерянность. Дни романтической юности уже давно ушли, и только эта встреча смогла снова их воссоздать.

Она многозначительно вздохнула, и её взгляд окончательно потух. Было видно, что она сдерживает слёзы только из-за Сирого. Бесконечные иссиня чёрные пряди медленно двигались на плечах незнакомки, она пыталась дышать ровнее, как ей, видимо, советовал психолог.

Возникла длинная пауза, и только дыхание заглушало тишину влажного и одинокого лестничного пролёта. В этой задержке секунды казались вечностью, а свет из грязных окон все больше и больше мерк. Сирый сделал шаг вперед и, посмотрев на незнакомку, сказал:

– Рита, это ты? – после небольшой паузы он продолжил, – так, у нас намечается день старых друзей. Поэтому идёмте к нам на чай. У меня отличный индийский напиток. Он самый лучший из всех, которые я пил когда-либо. – Сирый пытался хоть как-то смягчить обстановку и отвлечь всех от сложившейся ситуации.

Они поднялись на шестнадцатый этаж. Квартира Сирого была практически пуста. Марк кое-где видел одежду, но заглядывая в коробки, находил лишь пыль.

Все, словно сговорившись, направились на кухню. Сирый явно хотел всех удивить своим замечательным напитком из Индии. За стаканом горячего чая у многих рождается ответственное ощущение доверия и значимости. Выдержав некоторую паузу, очаровательная девушка по имени Рита начала свой печальный рассказ.

– После того, как ты уехал из города, я осталась совсем одна в пустых стенах собственного сознания, созерцая со стороны свою оболочку, – почти шепотом закончила она.

Неожиданно её лицо покраснело. Она почти кричала:

– Я сияла только для тебя! – немного опешив, Рита продолжила, – только ты один мог меня понять и принять в нашем захолустье. Прошло около полугода, я решила жить с мамой, она хоть немного меня понимала. Как-то вечером пришла в ужасе и смятении. Я пыталась её расспросить, но она молчала как рыба об лед. Она только протянула нашу местную газетёнку, в которой была небольшая статья о том, как светила города погиб или даже был убит. Она добавила, что в газете не было даты похорон, было так жутко.

Она сделала паузу, потом взглянула с некоторой надеждой и любовью в глаза Марка. Но его лицо было непроницаемо.

– Рита, когда это точно произошло? Что это за бред? Как такое может быть? Почему мне родители не сказали? Почему так могло произойти? – Он немного осекся, находился в шоке, потом лишь добавил: – Я изредка бываю у родителей, можно сказать, забегаю. Как меня могли не признать? Ведь я не был привидением. Единственное, что меня удивляло, так это отсутствие знакомых лиц.

– Теперь ты меня понимаешь? – добавила Рита.

Все сидели молча. Один Сирый ёрзал на стуле. Его, как всегда, распирало. Он хотел задать массу вопросов, начать негодовать и в итоге обидеться на всех, уйти в себя. Так всегда происходило: и в случае с разделом имущества их фирмы с Марком, и в случае их разъезда с Дарьей. Он любил её, но его бескомпромиссный характер не оставил ей выбора.

– Так. Хватит, – сказал Марк. – Я хочу во всем разобраться.

– Едем! – без слов понял его Сирый.

В головах друзей мелькнула идея поездки в их родной городок – всего пара часов, и они были бы на родине. Но уж слишком тяжело было туда возвращаться. Поэтому такие пустяковые пара часов казались целой вечностью. Все наши мысли всегда имеют бо́льшую важность, чем дела, которые за ними стоят.