Сергей Изуграфов - Пропавший алхимик. Детективная серия «Смерть на Кикладах»

Первое, что бросилось в глаза Алексу – крайне скромная, даже скудная обстановка. Они стояли с инспектором посередине комнаты и удивленно рассматривали грубый деревянный стол, на котором под вышитыми салфетками стояло несколько глиняных мисок и глиняных же кружек. Два низеньких табурета у стола, деревянная конторка в углу, из тех, на которых пишут стоя, вернее, писали, поправил себя Алекс. Очень давно. Две узких, неудобных кровати вдоль стен, небольшой платяной шкаф, – и, собственно, все. Ах, да, еще голые беленые стены.

Это какая-то келья, подумал Алекс, это не жилая комната в отеле. Этого не может быть. Сама комната была размером не более шестнадцати метров. И здесь они прожили десять лет? Это не укладывалось у Смолева в голове. Ради чего? Зачем? Это же тюрьма!

– Обратите внимание, господин Смолев, – произнес инспектор, указав на платяной шкаф: одна его дверца была почти сорвана с петель. Заглянув в него, они обнаружили старые вещи, аккуратно уложенные на полках, кроме одной, посередине. Было видно, что вещи разворошили, словно что-то искали.

– Здесь на полке что-то рассыпано. Какие-то металлические крупицы. И вот еще, посмотрите, на полу. – Инспектор присел на корточки, достал из кармана кисточку и аккуратно смел в бумажный пакетик для вещественных доказательств небольшую горку желто-бурого металла.

– Что это? – протянул он пакетик Смолеву. – Похоже на золото?

– Это было бы крайне невероятно. Впрочем, я уже ничему не удивлюсь. Вы сможете определить в лаборатории, что это за металл?

– Да, – подтвердил инспектор. – Наш эксперт сможет это сделать. Теперь у нас есть для этого все необходимое.

Они вышли из восьмого номера и закрыли его на ключ.

– Вы думаете, жильцы этой комнаты появятся? – спросил инспектор Антонидис. – Мне бы очень хотелось задать им несколько вопросов.

Боюсь, они сразу бы «оглохли», подумал Смолев. Вряд ли они захотели бы беседовать с инспектором, которому дали в свое время столь нелестную оценку.

– Думаю, что нет. Вы обратили внимание, инспектор, что комната абсолютно пуста? Я даже не про вещи. Вы заметили, что в комнате нет ни одного листа бумаги, ни одной книги? А на конторке нет перьев и чернильницы.

– Чего нет? – услышал незнакомое английское слово инспектор.

– Перьев, металлических перьев, которыми пишут, обмакивая их в чернила, – улыбнувшись, объяснил Алекс. – Именно таким способом писали письма до изобретения шариковой ручки. Мои дедушка и бабушка переписывались таким образом.

– И вы хотите сказать…

– Да, дорогой инспектор, я хочу сказать, что именно таким образом писали письма жильцы комнаты номер восемь. И если на конторке, которой пользовались ежедневно – а вы, конечно, обратили внимание, как зеркально отполирована ее поверхность там, где на нее ложился правый рукав пишущего, и как заляпана воском левая часть верхней полки, где, очевидно, многие годы стоял подсвечник с круглым основанием…

– Но там же не было подсвечника! Я все сфотографировал! – гордо заявил инспектор Антонидис.

– В том то и дело, дорогой инспектор. Ни подсвечника, ни перьев, ни чернильницы. Ни книг, ни записей, ни единого листа бумаги. На какую мысль это вас наводит?

– Ах, вот вы о чем! – наконец догадался инспектор, достал большой белый платок и вытер им лицо и шею. – Похоже, что ждать жильцов бессмысленно, вы правы, они не вернутся.

Ну слава богу, подумал Алекс, дошло. Что ж, могло быть и хуже.

На верхней террасе, по-прежнему, шумел веселый праздник. Знакомая мелодия сиртаки перекрывала голоса и смех собравшихся.

Вот и танцы начались, подумал Алекс, наверно Лили и Джеймс удивляются, куда подевался их русский друг.

– Мы с вами оказались в крайне щекотливой ситуации, дорогой инспектор, – заметил Смолев. – Там, наверху – идет свадьба молодого Аманатидиса. Гостей более ста человек. Я допускаю, что преступник, возможно, скрылся среди гостей. А, возможно, просто воспользовался праздничной суматохой, чтобы проникнуть в таинственную комнату номер восемь, и давно покинул виллу. Что будем делать, инспектор?

Было видно, как бедный инспектор совершенно растерялся. Пойти наверх и нарушить празднество, да еще такое, как свадьбу – было для любого грека неслыханным кощунством. Тем более, что совсем недавно ему пришлось приносить свои извинения за тот прискорбный инцидент с задержанием Димитроса.

Инспектор тяжело вздохнул.

Нет, думал он, это просто невозможно. Это будет последний день его пребывания на острове. Все местное население его проклянет. А начальство в Афинах и пальцем о палец не ударит, чтобы его защитить.

С другой стороны, инструкция совершенно четко требовала, что все подозреваемые в совершении правонарушения должны быть немедленно задержаны органами полиции и допрошены в рамках установленной процедуры.

С несчастным видом он взглянул на Смолева. Тот, прекрасно понимая метания, которые происходят в душе инспектора, в то же время сам был охвачен сомнениями.

– Ладно, давайте поступим таким образом, – наконец решился Алекс. – Мы не будем портить свадьбу Аманатидисам. Во-первых, я сомневаюсь, что преступник среди гостей. Слишком хорошо они друг друга знают, они же все родственники. Чужака вычислили бы сразу. Потом, они никуда не денутся. Список гостей у нас есть. С любым из них мы сможем, при необходимости, побеседовать после свадьбы. Во-вторых, я думаю, что пуля, которая была выпущена в бедолагу Костаса, расскажет нам об оружии, из которого стреляли. Возможно, это ниточка. В-третьих, неожиданный спешный отъезд Николаса и Перренель Файер и тот порошок, что вы обнаружили на полке шкафа и на полу их комнаты, инспектор, требует отдельного внимания. Моя интуиция мне подсказывает, что не исключено, что все дело именно в этом порошке. Ну, и в-четвертых, я все еще специальный агент Интерпола на острове и беру ответственность за ход расследования на себя.

Все время, пока он говорил, инспектор кивал головой в такт его словам.

В-пятых, подумал Алекс, есть письмо, которое он получил накануне. И, наверняка, у Ирини Аманатидис осталась связь с загадочными стариками.

Но произнес вслух следующее:

– Инспектор, мое предложение: вы занимаетесь экспертизой порошка и пули. Затем мы встречаемся завтра, обмениваемся информацией и составляем план расследования. Вас устроит десять часов утра? Да? Ну и прекрасно!

Информация, полученная на следующий день от инспектора совершенно обескуражила Смолева. Пуля, калибром 6,35 мм, которую извлекли из раны Костаса, была от пистолета очень распространенной модели. Таких пистолетов было выпущено в свое время более четырех миллионов штук. Это был браунинг, производства Бельгии, образца тысяча девятьсот шестого года. Ни много, ни мало, сто лет назад.