Сергей Изуграфов - Сумма впечатлений. Детективная серия «Смерть на Кикладах»

– Хорошо, – пожал плечами американский детектив Куилл. – То есть, вы хотите нам всем сказать, что Винченцо Перуджо, мелкий уголовник, укравший великое полотно, был ни кем иным – как романтиком и патриотом Италии?

– Ну, в каком-то смысле, да! – подтвердил, улыбаясь, швейцарец. – Мне кажется, что это очевидно!

Молодая итальянка Мария захлопала в ладоши. Французы начали с жаром что-то обсуждать.

– Так вот, леди и джентльмены, – дождавшись тишины, американский сыщик оглядел всех присутствующих торжествующим взглядом. – Я вас вынужден разочаровать! То, что рассказал господин Крамер – лишь внешняя сторона вопроса. А, как известно, всегда существует изнанка! То, что скрыто от глаз публики и остается за кадром. Как выяснилось гораздо позже, в конце тридцатых годов, всю эту махинацию придумал и организовал некто Эдуардо Дефольфьерно, аргентинский мошенник и авантюрист! О, это была гениальная афера! Надо отдать должное его изобретательности! Сначала Дефольфьерно нашел талантливого художника-копииста и заказал ему пять копий шедевра. Затем он нанял мелкого уголовника Перуджо, который едва сводил концы с концами, за небольшую сумму украсть «Мону Лизу» из Лувра. Дефольфьерно посоветовал итальянцу «лечь на дно», говоря, что он сам продаст картину, когда поутихнет скандал, тогда, мол, они оба сказочно разбогатеют. Пока наивный и недалекий плотник спал на шедевре Да Винчи, Дефольфьерно запустил слух на «черном рынке», что пропавшая картина у него. Он умудрился продать все пять копий, выдавая их частным коллекционерам за оригинал, выручив фантастическую по тем временам сумму в несколько миллионов долларов. А затем Дефольфьерно просто исчез с деньгами! Лишь в конце тридцатых он снова проявился, уже перед смертью рассказав обо всем в интервью. Кстати сказать, что к украденному оригиналу он ни разу даже не прикоснулся. Когда плотник понял, что его босс и вдохновитель исчез, он решил действовать сам, на свой страх и риск. Обманутые коллекционеры молчали, еще бы они кому-нибудь пожаловались! Чем кончилось – вы уже знаете! Так что я говорил уже и еще раз повторю: никакие они не романтики, а сукины дети!

За столом снова все зашумели, переговариваясь и смеясь.

Смолев задумался, история оказалось крайне поучительной. Похоже, что американец все-таки выиграл первый раунд!

Из задумчивости его вывел встревоженный возглас Манна, обращенный к нему. Алекс поднял глаза. Виктор указал ему жестом на лестницу, что вела на галерею. Развернувшись, Смолев увидел начальника отдела уголовной полиции острова, старшего инспектора Теодороса Антонидиса, двух его помощников сержантов, из-за спин которых выглядывала расстроенная Катерина. На виске Смолева вдруг снова запульсировал шрам: явный признак, что что-то произошло. Он встал из-за стола и подошел к полицейскому.

– Здравствуйте, старший инспектор! – радушно произнес Алекс. – Вы как раз к ужину! Прошу вас за стол! Что-нибудь случилось?

– К сожалению, господин Смолев! – ответил инспектор, отдуваясь и вытирая пот белоснежным платком. – Благодарю вас за приглашение, но в другой раз! Дело в том, что мы обнаружили в холмах тело мужчины, лет тридцати. Документов у него с собой не было. Только визитная карточка виллы «Афродита». Поэтому мы и пришли к вам.

– Ясно, – медленно произнес Алекс. – Как он умер?

– Пулевое ранение в затылок, – развел руками старший инспектор. – Тело отправили на вскрытие, посмотрим, что скажет пуля. Нам нужно, чтобы кто-то его опознал.

– Опишите его, – попросил Алекс.

– Лет тридцати, среднего роста, худой, волосы темно-русые, глаза карие. Носит очки. Одет в…

– Светлые брюки и клетчатую рубаху? – подала голос Катерина. – Босс, так это же Альберт Шульц, наш жилец из четвертого номера! А карточку я ему сама дала, чтобы он не потерялся…

– Если это так, – произнес инспектор Антонидис, – то вы позволите нам осмотреть его номер?

– Разумеется, старший инспектор! Катерина вам откроет его комнату, – кивнул Смолев. – Я, с вашего разрешения, вернусь к гостям, но в любой момент – я в полном вашем распоряжении!

Алекс вернулся за стол и сел рядом со Стефанией, взяв ее за руку и, не подавая вида, что встревожен, нежно улыбнулся в ответ на вопросительный взгляд девушки.

За столом по-прежнему шло бурное обсуждение истории, только что рассказанной американским детективом. Но Алекс ничего не слышал. Он с сожалением думал, что Манн прав: все это очень странно – убийство немецкого журналиста, писавшего об искусстве, за день до выставки наводило на мысль, что это только начало и основные трагические события еще впереди.

Винсент Ван Гог. Портрет доктора Гаше

(Из досье Интерпола: Винсент Ван Гог, «Портрет доктора Гаше», 1890 год. Холст, масло. 67 х 56 см. Собрание Риоэи Саито, Токио. Продан на акционе Christie’s за 85 млн. долларов)

Если хочешь что-то делать, не бойся

сделать что-нибудь неправильно,

не опасайся, что совершишь ошибки.

– Хорошо, пусть Антонидис там пока со своими экспертами поколдует. Лаборатория у него неплохая – ему и карты в руки. Дождемся заключения патологоанатома, окончательных выводов экспертизы по пуле, потом решим, что делать, – мрачно подытожил глава Национального Бюро Интерпола и с досадой хлопнул себя по коленке. – Вот говорил я, что не нравится мне это все! Что значит профессиональная интуиция! Предчувствие у меня было плохое, Саша! Моя воля – я бы уже завтра с утра объявил, что выставка не состоится!

Друзья сидели в креслах у журнального столика в кабинете Алекса на хозяйской половине виллы. Время близилось к полуночи. Большая желтая луна повисла в черном южном небе. Северный ветер «мельтеми» наконец стих; на море царил штиль и тихий, шелестящий звук легкого прибоя едва доносился в комнату через открытую балконную дверь. На смену ветру победную песнь завели цикады.

Все гости давно разошлись по своим комнатам, ушли отдыхать и Тереза со Стефанией.

Наведя порядок на кухне и подготовив все для завтрака, разошлись по домам работники. Петрос ушел с кухни последним, как капитан уходит с корабля, лишь после того, как лично убедился, что все безупречно.

Вилла погрузилась в сон.

Друзьям не спалось: новое дело снова поломало все планы. Вместо запланированной вечерней прогулки к морю Смолев и Манн были вынуждены подняться в кабинет к Алексу и ждать звонка от старшего инспектора.

– Кстати, обыск в номере почти ничего не дал, – произнес Алекс, – единственное, что привлекло внимание Антонидиса – вот эта книга. Он передал ее нам в надежде, что мы ему поможем. Сам он говорит только по-гречески и по-английски.