Игорь Райбан - Стикс. Серия «Проект „Отступник“»

Надо крепко думать, прежде чем действовать.

Страха нет, одно желание отомстить, как можно больнее.

Я вспомнил, когда у меня было такое состояние в первый раз.

…Мне было шестнадцать лет, «учился» в местном ПТУ, был обычным пацаном как все: хулиганил, шпанил в подворотнях, курево, пиво, слушали громко музыку во дворах.

И тусил в простецкой, молодежной компании одноклассников.

А была другая компания крутых одноклассников, уже законченных отморозков, эти играли по-крупному, по-взрослому: грабежи, изнасилования, кражи. А что делать с ними, фактически они малолетки, максимум «условки» в 90-х годах.

В ПТУ, «училяге», после обеда, как по расписанию очень большие перемены по два—три часа.

В это время в здание ПТУ царил хаос, анархия и беспредел!

Трещали стены, парты, сломанные ребра в «случайной» драке, ломались носы, насиловались пацаны и девчонки, творился полный Содом и Гоморра.

Элементарно отсутствовал контроль со стороны взрослых: не было ни директора, ни учителей, ни мастеров в это время.

А может специально так всё делалось, не знаю.

Так вот, в один «учебный» день после обеда, возвращаюсь к себе в класс, чтобы как обычно, потусить в компании с пацанами.

Иду значит себе, вдруг подбегает малознакомый парнишка с других курсов, да и говорит втихаря:

– Там в классе Валька сейчас опускают, не ходи туда пока.

А Валек был мой друг, из этой же компании.

Я в шоке, да как так! – и рванул туда в класс.

Тогда захаживал в секцию каратэ.

Как сказать каратэ, как было раньше; какой нибудь деревенский Ваня научиться азам, руками—ногами махать по видеомагнитофону, по фильмам с Брюс Ли, или по книжкам самиздата. Наденет белое кимоно с черным поясом, и всё – я сэнсей, слушайтесь и повинуйтесь.

Конечно, утрированно, но так и было.

Но кое-чему там научился. Правда, азам только. Паре, тройке ударов, ногами, руками.

Вспомнил притчу японскую рассказанную в Индии монахом.

Кстати, кто знает, какая в Японии государственная, национальная, общая религия? Синтоизм называется – дикая смесь самурайства, боевых учений, мифов, и верований в своих богов.

Синто – по-японски: путь богов. Притча:

Однажды пришел молодой ученик к мудрому мастеру и просил, стоя на коленах:

– О, учитель, научи меня побеждать всех противников на поединках с одного удара.

– Да мой ученик, я научу тебя побеждать всех и любого, с одного удара. – Мастер.

– О, учитель, но что нужно делать для этого? – ученик.

– Мой юный ученик, тренируй каждый день и час только один удар, но чтобы он стал быстрым и точным, как удар молнии. – Мастер.

– О, учитель, и всё, так просто? – ученик.

– Да, лишь один удар рукой, направленный в печень противнику, рукой с «танто». – Мастер.

– Да мой ученик, ты будешь самым непобедимым бойцом в мире, побеждать всех с одного удара! Ты же ведь этого хочешь? – Мастер.

И опечаленный ушел прочь ученик, познав мудрость.

Танто – клинок, кинжал самурая.

В те юные годы, я не знал той мудрости, монаха, и далекой Индии, куда забросит меня судьба, в поисках смысла жизни и познания боевых искусств, да много чего не знал.

Но немного научился у доморощенного сэнсея: главное научиться одному удару, хорошему, просто отличному.

На ходу сбросил мешавшуюся куртку и влетел в класс, увидел такую картину; парты и стулья сдвинуты к стенам; на них сидела кодла, пять или семь человек да не важно, смотря на действо, обмениваясь между собой похабными шуточками. Посередине класса возвышался главарь, на коленях стоял несчастный Валька, крутя башкой возле расстегнутой ширинки главаря этой шпаны.

Главарь банды был олигофрен, с развитием как у десятилетнего мальца, но огромный здоровый детина, двухметрового роста и сто пятьдесят килограмм веса, с подходящей для него кличкой Дубина.

А я тогда и вправду был маленьким Женькой, Джоником, гораздо меньше его, раза в три примерно.

– Ты что творишь, сука?! – крикнул Дубине.

Дубина, повернувшись довольной мордой, ответил, нагло ухмыляясь:

– Вали отсюда, пока тебя тоже не отпидарасили.

– За базар, ты сука, ответишь. – Выдавил из себя, становясь в боевую стойку, как учил дворовый тренер.

– Что??!! – взревел раненым быком Дубина, сразу с места бросаясь в атаку.

Помню, я испугался в этот миг, ну а иначе как?

Вот представьте, что на вас прёт этакая взбешенная махина мяса и жира.

Дубина, застегнув ширинку, скакнул широко махая слоновьей ногой, намереваясь раздавить меня, как надоевшего клопа.

И тот же миг, страх исчез, как будто и не было, осталась только одна холодная ярость – и я понял, твердо и четко, что Дубина мой!

Сложившись вдвое, я наоборот, бросился вперед!

Нога Дубины проноситься мимо впустую. Все!

Чёткий удар в пах, костяшками правильно сложенного кулака!

Из положения низа.

Дубина складывается пополам, вопя и изрыгая мат и брань.

Удар по печени, костяшками пальцев сложенного кулака!

Удар по почкам! Вложив всю силу и злость, представляя себе, что будто работаю по обычной груше!

Следующей бок Дубины, я обработал как на тренировке.

Раз—два, только фул—контакт, то есть полный контакт, в полную силу и сверх того, что прибавляла ярость и злость!

Прошло секунд пять.

Из замершей кодлы никто не пошевелился, чтобы броситься на меня и избить.

Дубина валялся, корчась на полу, рыгая рвотными массами, изливая мочу и свое дерьмо.

Несколько капель дерьма попала мне на одежду.

Подвернувшийся тряпкой, брезгливо её отер.

Бросив на пол тряпку, небрежно сказал остолбеневшей шпане:

– Уберитесь здесь, а то всё дерьмом провоняет, или мать вызовете его, чтоб убралась здесь.

Нагадил он конечно здорово, такая ведь туша.

Валька вскоре повесился, не выдержав унижений, со стороны однокурсников.

Дубина, опозоренный, ушел из ПТУ и больше не появлялся там никогда.

Я тоже ушел из ПТУ, в местную шрм. (школа рабочей молодежи)

Днем работал на заводе, вечером учеба и секция карате.

Я жил более взрослой жизнью до призыва в армейку, на хулиганства времени просто не было.

Из всего вынес урок на всю жизнь, что страх в человеке он должен быть, но и одновременно не должен присутствовать.

Страх будет только мешать действовать в экстремальных ситуациях.

Что иногда, надо идти против всех правил и законов.

Против кодлы, шпаны, банд, таких сформированных, социальных обществ, невзирая ни на что.

…Я налил водки в другой стакан, выдохнул, залпом выпил, поминая те окаянные года молодости.

И, через некоторое время всё происходящее потом помнил смутно или вообще не помнил.

Спустился вниз в бар, где под вечер набилась толпа, выпил у Бармена, ещё и ещё, потом требуя всем налить шампанского, по-гусарски.