Андрей Демидов - Золотая лоция викингов

– Хорошо, что ты не сказал об этом другим на пиру, ярлу Эймунду и херсиру Йёрану. У них такие люди болтливые, что про это стало бы известно Ингьяльду Коварному или Хельвдану, и уж они с нас бы кожу живьём сняли, и узнали бы секрет.

– Они за это золото всё Восточное море подняли бы как волну, ещё бы, такая добыча.

– Я думаю, где-то рядом соглядатай…

– Соглядатай?

Услышав это, Ладри застыл на месте, но никто их идущих не оглянулся. Только разговор теперь они вели на непонятном ему славянском языке. Потом Рагдай с Эйнаром остановились, и мальчик весь подобрался, раздумывая, куда лучше отступить. Если они решат обыскать ближайшие заросли, ему придётся плохо. Он опустился на корточки, прошептал хвалу Одину, прося о покровительстве, гордый тем, что так ловко следит за опытными воинами, прекрасно видит и слышит их, оставаясь для них невидимкой.

От фьорда доносился запах дыма и смолы. Послышался стук железом о железо, затюкал топор. Это люди конунга Вишены начали готовить к отплытию драккар.

Ладри начал терять терпение. Ему хотелось чихнуть, но он сдерживался. На его вытянутую от напряжения шею сел комар. Откуда здесь мог быть комар в такой холод? Ладри хотел согнать его, прихлопнуть, и тут с ужасом понял, что это не комар, а остриё стального ножа касается его шеи.

Не в силах шевельнуться, он скосил глаза. Кто это? Карлики цверги, духи леса, бесшумные, коварные, всесильные, злобные, безжалостные твари собирались отнять его жизнь, уволочь в бездонные пещеры, изжарить на вертеле, превратить в жабу, паука, высосать кровь? Наверное, сейчас он увидит рогатую морду с каменными глазами и кривыми клыками, сейчас его обхватят когтистые лапы. Мальчику захотелось закричать, позвать на помощь, пусть даже Рагдая и Эйнара беседующих о чём-то на тропе, а теперь куда-то издевавшихся. Он хотел рвануться, побежать, но ног будто не было… Он почувствовал запах меха с дымом костра, чеснока, медовухи, клюквы. Он скосил глаза и увидел сначала бороду, а потом и всего Эйнара.

– Это… – только и смог вымолвить мальчишка.

– Ладри, почему ты за нами следишь? – Эйнар спрятал нож, схватил маленького соглядатая за воротник меховой куртки и вытащил его на тропу.

– Отец хотел проследить, не пытаетесь ли вы сбежать, не заплатив выкуп за глаз Акара.

– И как, не собираемся? – спросил его с улыбкой подошедший Рагдай, – как же ты так попался, тоже мне, охотник…

– Возьмите меня с собой за золотом, – умоляюще складывая руки, произнёс Ладри, – я хочу стать викингом!

– Тебе чего, малыш, дома жить надоело, и вообще жить на свете надоело, раз ты просишься в дальний вик идти с нами? – вдруг серьёзно спросил его Эйнар.

– Мне не нравиться мой отец, мачеха и старшие братья, – ответил быстро мальчик, – только сестра Маргит добра ко мне, и я бы женился на ней, когда вырос и вернулся из похода славным воином!

Непослушание детей может быть, как вредным, так и полезным для ребёнка явлением, потому что в богатый семьях непослушание грозит перерасти в неприятие ребёнком устоявшихся правил и правильных способов достижения и удержания богатства, положения, или служит показателем не ума. В то же время непослушание ребёнка в бедных семьях является путём к тому, чтобы не повторять ошибок старших, приведших родителей к бедности, и это служит скорее доказательством ума ребёнка. Пусть даже непослушание может привести в страну страшных испытаний, этот путь предпочтительней, чем принятие серой жизни и распространение её для следующего поколения. В случае с Ладри налицо были оба сразу правила.

– Он ещё никуда не ушёл, но уже вернулся знаменитым! – зло сказал Эйнар, – сопляк наглый.

– Плохо жениться на сёстрах, от этого рождаются больные или мёртвые дети, – сказал на это хмуро Рагдай, – нет плохих матерей или отцов, а есть скудость домашнего хозяйства, не позволяющего дать образование, хорошую одежду, еду, здоровье и развлечения ребёнка, его хорошего настроения, уверенности в завтрашнем дне, так что плохое материнство и отцовство существует только в головах злых людей, стремящийся общую житейскую несправедливость между богатыми и бедными переложить на отдельную несчастную семью.

– Да, но к семьям ярлов это не относится, – с ухмылкой сказал Эйнар, – слишком много пахотной и луговой земли и коров.

– Однако, теперь, когда он знает о цели нашего похода, его нужно или убить, или взять с собой, – задумчиво произнёс Рагдай.

– Что он мог слышать? – по-славянски спросил книжника Эйнар.

– Про золото он мог слышать, ради которого короли готовы убивать друг друга, про Золотую лоцию.

– Это очень плохо.

– Ладно, Ладри, – произнёс Рагдай уже на понятном мальчику языке, – раз ты хочешь пойти с нами в поход, жди сейчас на берегу, потом залезай под палубу на корме и снова жди, пока мы не выйдем на середину фьорда. И не говори никому ни о чём, и не попадайся никому на глаза из людей своего отца или пруссам Йорана. Так или иначе, но нам придётся утром уходить из-за происшествия на пиру, если, конечно, удастся подготовить корабль. Люди ярла Эймунда наверняка будут следить за нашим отплытием, и могут потребовать осмотра драккара, если заподозрят, что что-то украдено, а тем более, что младший сын ярла хочет сбежать из дома.

– Хорошо, хорошо! – чувствуя, как радость переполняет его, почти закричал Ладри, – мой отец и братья хотят торговать, а не воевать, а это будет мой настоящий поход викинга, и я вас не подведу!

– Хорошо, хорошо! – передразнил его Эйнар.

Они втроём быстро двинулись вниз по тропе. Корабль Йёрана уже отходил от берега и его люди поднимали тяжёлый жёлтый парус, сами себе крича подбадривающие слова. Сам Йёран стоял на корме и махал фьорду рукой всем на прощание. Никто не вышел его проводить из людей Эймунда, даже любопытные рабы. Дружинники же Вишены, под руководством седовласого кормчего Гелги, торопливо выравнивали деревянные катки под килем своего корабля для спуска его на воду. За этими действиями следил и хмурый Вишена. В руках у него был кувшин с холодной водой и из него он всё время делал маленькие глотки.

Остановившись рядом с ним, Рагдай и Эйнар затеяли спор о том, правильно ли ярл Эймунд назначил выкуп за увечье Акара. Решив, что выкуп должен был быть меньше, они стали убеждать Вишену взять с собой Ладри в поход. Вишена не соглашался, говоря, что после того, что случилось с дочерью местного ярла, его двумя сыновьями, взять и увезти его младшего сына, было бы верхом неразумности. Это походило на враждебные действия, со стороны могло показаться, что после ссоры с братьями ярла Эймунда, его младший сын был увезён в отместку, чуть ли не как заложник. А если в походе мальчик погибнет, то это будет похоже на похищение с последующим убийством. Ладри уже не сможет подтвердить, что сам убежал из дома. Кто потом подтвердит, что отправился в рискованный поход добровольно? А это уже означало войну с ярлом Эймундом и его бедной, но злой семьёй и Биармии. Кровная месть было строгим обычаем, и обойти её не получилось бы. Ладри с собой брать было нельзя.