ArtickleMan - Харон. Вселенная Идеалов

Ветер бьет в лицо. Непривычно это знать, а не чувствовать. Будто вмиг не стало барьеров восприятия времени. Нет понятий нужной эмоции и человечности. Это не кажется симуляцией. Все на уровне подсознания. Нет внутреннего приятного голоса, который как компаньон, поможет в любой затруднительной ситуации. Он сам теперь свой голос. Непривычна та реальность будущего, где все немного иначе. А раньше все писатели и деятелей культуры считались провидцами, которые в своих творениях способны описать далекое и не очень будущее. Обидно видеть мир на останках человечества. Как все по-другому, нежели фаталисты считали долгом оповестить людей об угрозе гибели от нового оружия. В таком случае не перестаешь думать о прошлом. Это удобно. О нем можно говорить вечно в любом разговоре. Умершие эпохи, забытые цивилизации, занесенные песками забвения личности и даже события прошлых дней – все это идеально для долгих философских размышлений. А это то, что вечно всегда привлекает человека. Может, поэтому мы невзначай поднимаем голову к небу, ища вдохновения в нем, оно ведь неизменно. И звезды, чей долгий свет, проходящий через холодный неизведанный космос, доходит до наших глаз, создавая картину далеких галактик, все это настолько приятно. А видна лишь вечность здесь, на руинах мира, где совершенство природы свободно от тирании человека. Или это сама природа как судья игр на выживание показывает все ужасы естественной среды человека. Как одно животное в долгой погоне разрывает другое острыми когтями. Как один вид выживает другой. Человек все это предотвратил, просто победив. Но какой ценой? Был ли иной способ?

Вдали кто-то посылает сигнал. Видимо, ждет его, нового гостя. Стоит бы заглянуть туда на огонек. Развалины очередного корабля неба, который встретил свою гибель в лучах солнечного ветра. Теперь его верхние этажи упираются в землю, а вместо них торчат кессоны, словно иглы вымерших дикобразов. Как ни странно, здесь нет запаха смерти. Он выветрился потоками времени. А вот одиночество чувствуется сильно. Хотя пока шлют сигнал, и он направляется к нему, грусть отчуждения притупляется, становится прозрачной. Одна иллюзия взамен другой. Вот и они – обломки старого офисного здания. В парадной выбиты все стекла, кучей бумаги играется ветер. Посредине зала пепелище от костра, по-моему, тут искали убежище от холода ночных улиц. Все, что можно утащить, отсутствует. Никакой мебели, даже присесть негде. И вот, зачем ему отдыхать, это навеянные идеи, такие едкие привычки, которые все пытаешься бросить. Кстати о привычках, по полу также разбросаны окурки. М-да, человек всегда найдет способ ублажения своих прихотей во вред себе. Тут нет людей, а если и были они, то давно выбрались отсюда или предали свои кости забвению под землей вокруг. Так или иначе, нужно искать источник сигнала.

За обломками здания, бороздящего небо есть небольшое поселение. Здесь еще живут люди. Они пытаются что-то взрастить. А в почве на глубине полуметра неактивированные мины. Они кидают палки и камни перед собой. Мальчики бегают по обломкам. Учатся взбираться на уступы. Бетон царапает им кожу. У тех, кто постарше руки уже в маленьких шрамах. Взрослые сильные и выносливые, ищущие пропитания в каждом уголке, что-нибудь полезное. Они вернулись в общинный строй, встали друг за другом. Даже и неважно, что здесь было, им уже все равно. Поколение было воспитано в порядке среди хаоса. Они посылают сигналы, чтобы найти новых выживших. Нужна ли им помощь? Нужно ли им просвещение? Харон было хотел отпустить страховочный трос и остаться тут, в мире где не было понятий удобной рутины. Его рука тянулась к поясу. Через секунду, одно сжатие веревки отделяло его от настоящего. Хорошая иллюзия взамен пустой жизни. Сакральный смысл. Его прерывает мысль, буквально голос в голове. «Как легко можно соблазнить человека. Причем такой посредственной романтикой» – Слова были слышны отчетливо, Харон уже метался. Его никто не ждал снаружи, или казалось, что никто не ждал. В последнюю секунду он все же решился и ослабил хватку. Но невидимая рука остановила его, сжав руку Харона обратно в кулак. И мысли о реальности вернули в его сознание. Он даже и не заметил помощи извне. Взяв покрепче трос, он резко дернул его на себя, отдаляясь от манящей иллюзии. Постепенно ему самому этот придуманный мир начинал казаться пресным, лишенным особой задумки, лишенный чего-то тонкого и неуловимого. Декорации, как и старые картонки, навевали фальшивость настолько, что становилось отвратно. Опять апокалипсис. Опять горстка живых. Опять возвращение к истокам. Сколько было сказано об этом? Все эти рассуждения заполняли разум Харона. Но будто бы он и не думал вовсе. Чужие слова. Чужие мысли.

Снаружи прошло двадцать семь минут. Тут Харон блуждает третий день. Он переходит от одного описания к другому. Сейчас темные маленькие улочки, где горят неоновые огни, чуть позже зеленый городок, полный деревьев и живности. Мегаполисы и деревни, заполненные площади и бетонные пустоши. Всего не перечислить. На одни заметки уходит больше пяти часов.

Все проходит довольно быстро. В конце воспоминаний комната. Точнее, это даже не пространство, просто мозгу приятней видеть что-то ограниченное, поддающееся объяснению. Комната. Она заполнена тьмой. Сильней всего чувствуются звуки. Размашистые шаги, которые едва затихают при появлении новых. Звук маленького мужского каблука. Это и в правду мужчина. В отличии от всех других обитателей воспоминаний этот смотрит именно на него.

– Как скучно, даже не верится, что ты повелся. Да и сейчас. Опять пытаешься воспринять все как человек, находясь в клетке разума. Да и опять принимаешь все за настоящее. Даже мой образ. Ну почему я сразу человек? Почему сразу мужчина средних лет? У тебя были проблемы с отцом? Знаешь, в прошлом все роли были отданы человеку. Даже технологии роботов склонялись к симуляции человеческого образа. Но тогда это было проблемой технологий. Роботы, подобные людям – зачем им это? Потом стали их наделять эмоциями, маниакальными желаниями. Видимо люди любят сравнивать себя с другими, придавая им черты их несовершенства. Хотя я и сам человек.

Харон посмотрел во тьму с удивлением.

– Привет. – звук раздался со стороны загадочной фигуры. Речь. Именно его речь, потому что здесь все предпочитают синтезировать слова из текста, а не говорить их, как в жизни. В связи с чем общение в Сети так и оставалось безо всяких эмоций. А тут прочувствовалась какая-то родная жилка, старое, незабытое нечто. – Я так хотел с тобой поговорить, но транспортная подсеть не любит чужаков. – сказал незнакомец. – Однако, я смотрю ты сам меня нашел.

– Это вы пытались внести изменения в Сеть? – Харон нахмурился. Он тоже «говорил». Эмоции наполняли его сознание, мозг напрягался, пытаясь эмулировать человечность. В отличии от прошлого мира катастрофы, здесь было тяжело ощутить себя «настоящим» человеком.