Валерий Маслов - Записки сахалинского таёжника. Фирсово – Чехов. Книга вторая

– Ну а если рогачки к костру наклонятся, то какой пласт, что тогда, а, рудознатец?

– Тогда знаешь что? Рогачки к утру сгорят!

Поужинали, в который раз посветлу залезли в палатку. Вид бивуака наводит на ужас. Уголёк разгорелся на полную. С костра валит столб густого чёрного дыма. Как будто в костёр бросили охотоведа в болотных сапогах. Ветерок не чувствуется, но он крутит.

Через год, мельком удастся посмотреть подробную карту юга Сахалина. Скопировать карту не дадут. Владелиц карты тоже сволочь хорошая. Даже не объяснит причины, нельзя и всё. Причина ясна без объяснений. У него есть карта, а у других её нет, к нему обращаются. Так вот, от Тигрёнка до Десны по правому берегу Найбы десяток речек.

После просмотра карты слово охотовед в лексиконе Тимохе, станет сродни с козлом. Он будет обзывать напарников, которые сделали что-то не правильно, охотовед долбанный. Парниша конечно не прав, но что сделаешь, если обида на охотоведа Семёныча так глубоко вонзилась в душу и зудит, как болючая заноза.

В любой профессии есть профессионалы, они избрали профессию по зову сердца. Так же в любой профессии хватает случайных людей, они не смогли поступить туда куда хотели, пошли туда, куда смогли поступить. В Советском бесплатном образование данная тенденция развита. Сколько дубов, баранов получили дипломы о высшем образование.

***

Третья ночь тоже прошла спокойно. Сколько можно? Может уже хватит? Когда медведь придёт, надоело ждать? В эту ночку, сам бы чёрт не подошёл близко к палатке. Когда ветерок тянул на палатку довольно продолжительный отрезок времени, минут так пятнадцать и более. Создавалось ощущение, что спишь в кочегарке с неисправной вытяжкой. Палатка слегка почернела, на взгляд Тимохи. На взгляд Андрюхи палатка стала чёрной.

– Тимоха, палатку стирать будишь.

– Во даёт! Сначала Тимоха заштопал палатку, а теперь хочет, чтоб Тимоха постирал палатку. Андрюха, делай хоть что, палатка новой уже не будет. Ты же сам вчера радовался, ура кричал, в ладоши хлопал, вокруг костра прыгал как шаман обожравшийся мухоморов. А сегодня он не доволен.

– Кто прыгал, кто бегал, кто ура кричал, что ты врёшь?

– А ты докажи что этого не было. Будишь возникать, всем во дворе расскажу, как ты вчера исполнял шаманские обряды. Тебя за это из комсомола исключат!

– Не переживай, я сам уже исключился из комсомола и тебе ни кто не поверит.

– В том то и дело, что именно мне поверят. Ты хорошо знаешь, что мне поверят. Я тебе можно сказать жизнь спас, а ты меня заставляешь палатку стирать. Думаешь, я просто так вчера в костёр угля наложил? Когда ходил на разведку вниз, подслушал медвежий разговор, тебя сожрать хотели. Так что ты мне ещё должен.

– Ну и сколько я тебе должен?! – сосед смеётся.

– Во сколько свою жизнь оцениваешь, столько и должен.

– Говорят Костромское от Чехова не далеко, да?

– А ты что решил сдаваться, потерпи до Южного, там как никак областная, врачи опытней.

– Тебя сдать хочу, до города не вытерплю. Что день грядущий нам готовит?

– День давно наступил. Жару готовит, пекло. Видишь? Даже с веток капает, обильная росса.

– Такое ощущение как будто ночью здесь дождь полевал и туман вон, какой густой.

Тимоха подошел к костру посмотреть, что получилось? Нечего не получилось! Угольные камни ещё горячие, на камнях много трещин, не один не рассыпался. Попробовал, было расколоть один из обгоревших угольных камушков, не чего не вышло, крепкий, однако. Топором бы конечно расколол. Всего на всего проверил, какой здесь уголь, выяснилось, что плохой уголь. Значит, не качественный уголь? Может не обогащенный, а может солнышко, ветер и вода привели в негодность уголёк? Камни, приблизительно на одну десятую часть уменьшились в размерах.

– Ну, как Тимоха уголёк?

– Для промышленности не пойдёт, хреновый уголёк. Так что товарищ младший геолог придется искать другое месторождение угля. Младший, а жрёт, как министр геологоразведки!

– Кто кого больше жрёт, здесь ещё надо разобраться.

– А что разбираться, уху ночью схомячил.

– Кто схомячил? – напарник с недоумением уставился на товарища.

– Ну не я же. Я хотел ночью съесть уху, опоздал. Ты оказался проворней.

Сосед принёс котелок, он в траве стоял, – Чего ты постоянно врёшь? Пол котелка супу твоего рыбного.

– А чего ты постоянно веришь? Ну, если моего супа, значит, один буду кушать. Это я реванш взял за вчерашние. Так что счёт уровняли, один, один. Медведь бы, что ли пришел и не куда бы ни пошли.

– Побежали бы. Где сегодня будим, Камышовый перевалим, нет, а, товарищ старший геолог?

– По идеи, точней хотелось бы перевалить. Но что-то Андрюха не так. Не совпадает с рассказом охотоведа. Эта Десна, почему-то с севера бежит.

– Да уж, сегодня с утра значит охотовед снова плохой! У тебя через день. Вчера гордился знакомством с таким человеком, позавчера столько грязи на него вылил, сегодня значить решил продолжить грязь лить. Ну, Тимоха! Завтра свои слова обратно брать будишь, да?

– Вот теперь, по-моему, нет. Разве на этой речки была огромная пойма?

– Ну, для верховьев огромная пойма.

– Андрюха, Семеныч говорил, что на Найбе больше нету такой большой поймы, как на устье Десны.

– Ну, это же ерунда, чем ниже, тем поймы больше. Вот на Ломоносовке огромная пойма.

Парниша убрал с кострища угольные камни, положил хвороста, который сразу задымил. Опустился на колени, раздул огонь.

– Что, спички кончились?

– Экономлю спички. Кто знает, сколько месяцев продеться, шарахаться по тайге?

– Я знаю, как курево у тебе закончится, быстренько из леса выскочим.

– Да, ты прав, мало сигарет взял.

***

Завтрак, сбор. Ни что не забыто? Если так, значит вздрогнули. Полезли по ручью на запад, водица с утра как обычно, ледяная. Стараются в воду не залазить, благо ручей не широкий, где надо, можно перепрыгнуть. Кругом ельник, сам распадок фактически голый, зеленка только начала пробиваться из земли. Распадок можно сказать прямой, не одного кривуна. Вскоре массив ельника остался внизу, потянулись бамбуковые пейзажи.

Солнышко начинает жарить. Полтора часа ходу, добрались до самих истоков ручья. С ходу взяли крутой, но короткий склон, протяженность метров около двадцати. Поросший сильным бамбуком по грудь. Залезли на водораздел. Только не понять, что от чего этот хребет или отрог разделяет? На западе нагромождение хребтов, сопок, невозможно разобраться, что куда идёт.

Зато на востоке прямо перед глазами возвышается исполин, гора Рудановского. Тимоха эту гору не спутает, не с какой другой горой. Стоит, смотрит на гору и чешет свою макушку, что-то здесь не так. Гора Рудановского напротив, а Шпанберг намного южнее.

– Эхма! Что-то Андрюха здесь не то и не так. Видишь вон ту самую высокую гору на юго-западе?