Алексей Доброхотов - Падение в небеса, или «Все будет хорошо!»

Высоко в небе кружились крикливые чайки. Легкий ветерок гнал пологую волну, раскачивая тонкую плёночку зеленоватой воды, неведомо какой силой держащей на себе тяжелые мотоциклы. Она медленно вздымала их вверх и быстро опускала вниз, каждый раз грозя прорваться и опрокинуть в притаившуюся под ногами чёрную бездну.

Николая охватило ощущение тишины и оторванности от мира, напоминающего о своем существовании едва заметными маленькими домишками, утопающими в зелени разрывающего горизонт берега. Захотелось запустить двигатель и унестись прочь отсюда, но Валерий напряженно молчал.

– Ты, веришь в Высшие силы? – наконец, произнес он, внимательно всматриваясь в реакцию собеседника.

– Верю, – как-то спокойно отреагировал тот.

– Сталкивался?

– Было.

– Расскажи.

Николай замялся. То, что случилось с ним тогда, в пещере, казалось ему слишком личным. Кто такой этот самоуверенный пацан, чтобы делиться с ним сокровенным? И потом момент как-то не располагал к этому. Не для того они сюда приехали.

– Может, рванем к берегу? Кто первый? – попытался он переключить тему.

– Вижу, что было, – оценил минутное замешательство Валерий, – У меня тоже было. Хочешь послушать?

– Здесь?

– Хорошее место. Никто не мешает.

– Ну, давай.

– В общем, в двух словах, меня с Того Света вытащили. Не врачи. Нет. Он, – указал пацан пальцем в небо, – Я тогда слегка откинулся. Неважно из-за чего. Врачи руками развели. Можно сказать, в морг отправили. Но, поторопились. Вернули меня. Он вернул. «Иди, – говорит, – Управляй Миром. Рано тебе ещё уходить». И бросил обратно. С тех пор мне всё пофиг. А у тебя, как?

– Ну, мне тоже явилось что-то, – смущенно молвил Николай, – «Построй, – говорит, – башню». Вот я и взялся.

– Отлично. Я так и думал. Ты, мне подходишь, – заключил Валерий с таким видом, словно окончательно всё для себя решил, – Ты, правильно сделал, что вчера отказался. Это была проверка.

– Вот как?

– Как видишь, тут всё гораздо круче. Через неделю я лечу в Туркмению. В одну пещеру. Там должен быть кристалл. Кристалл силы. Слышал о таком? – собеседник неопределенно пожал плечами, – Так вот, его надо найти. Это вот такой большой камень. Примерно такой, – раскинул руки на ширину плеч, – Предлагаю ехать со мной.

– Зачем?

– Найдём его вместе. Если его установить на нефритовый постамент, на высоком месте, над городом, то… получаешь абсолютную власть. Понял? Власть над всеми. Постамент я уже нашёл. Привез из Китая. Он у меня в офисе стоит. В кладовке. Осталось найти кристалл. Он должен быть овальным, как дыня или мяч для регби.

– Форма глаза?

– Точно. По форме глаза. Поставим его на постамент, произнесем заклинание. Оно у меня тоже уже есть. И город наш. Понял, в чём фишка?

– Магия?

– Реальная магия. Практическая. Слышал о такой?

– Слышал.

– Согласен?

– Заманчиво. Но я-то тебе зачем? У тебя уже, считай, всё есть.

– Ну, ты, во-первых, поможешь кристалл найти. Одному это сложно. Во-вторых, башню построишь. Тебе же это велели сделать?

– Небоскреб.

– Тем лучше. Лучше всего это сделать в Москве.

– Круто.

– Москва – это считай Россия. А Россия – считай что, весь мир. Хочешь стать Президентом всего мира?

– Хочу.

– Станешь. Ну, что? По рукам?

– По рукам.

– Вот теперь погнали. Проигравший платит, – Валерий запустил двигатель и ринулся к берегу.

Николай устремился следом.

Фёдор проснулся рано. Непривычно рано для тридцатилетнего мужика. Внезапно вынырнул из черной пустоты и сел на кровати, тупо пялясь в зеркальную створку платяного шкафа. Отражение явило не сильно привлекательный образ: всклокоченные русые волосы, нос вареной картошкой, маленькие как два пупка глазки, размазанный по мятым, круглым щекам рот. В голове неприятно шумело. Так обычно бывает после паленой водки. Хотя на этот раз, вечером, пили вино. Говорили, даже, что домашнее. Хотя кто знает, где они его взяли? Сначала, оно, вроде как, пошло хорошо. Даже приятно. Но потом во рту образовался какой-то горьковатый привкус, особенно после селедки, так что даже противно стало пить дальше. Однако, пришлось. Толик подливал, закуска на столе разнообразилась, привкус заедался, настроение образовалось хорошее, приподнятое, и в итоге выкушали довольно много: все привезенные с Украины три литра в два жала. Женщины в застолье почти не участвовали, только улыбались и капустки подкладывали. В общем, хорошо посидели. Отметили и возвращение Толика из отпуска, и день рождение его тещи, и начало грибного сезона, и еще что-то, что уже и не помнилось.

Он поднялся с кровати. Жена ещё спала. Её опухшее от сна лицо, вдавленное в подушку, походило на окорок молочного поросенка. Так и захотелось воткнуть в него вилку. Но под рукой вилки не оказалось. Да и окажись, не ткнул бы. Жена всё же.

В соседней комнате заскрипела продавленными пружинами мать. Застонала во сне. Видимо, приснилось что-то тяжелое.

Мужик впихнул ноги в стоптанные тапочки и прошлёпал на кухню. Выпил кружку холодной воды. Подошёл к окну. Выглянул наружу: во дворе светало. Тёмные обрывки ночи прятались под высоким дощатым забором, хранившим за собой хозяйские накопления. За их высокими кучами дремал в ожидании трудового дня оставленный в поле трактор. Тихо. Только птички насвистывают, не то слева в саду, не то в лесу, с тыльной стороны дома.

Большая навозная муха глухо забухала по стеклу почти возле самого носа. Растревоженная, устремилась навстречу восходящему солнцу. Федя с хрустом придавил её и обтер палец о выцветшую занавеску.

Не одеваясь, прямо в цветастых трусах и полосатой майке «Аля-ВДВ» он вышел на крыльцо. Обозрел смурым взором окрестности, сплюнул, потянулся и оправился на широкие листья лопуха, растущего возле фундамента. Стойкий лопух. Сколько ударов на себя принял, но не завял, рос, вопреки всему. Вот она сила природы.

Петух трижды пропел утреннюю зарю. Дворовый пес Жорик наполовину вылез из будки навстречу хозяину и, зевая, сладко потянулся. Но Федор не удостоил его вниманием. Прямо в шлепанцах двинулся в сад к баньке. Ополоснуться.

Проходя мимо длинных картофельных грядок, заметил чью-то сутулую спину в полосатом, махровом халате торчащую над высокой сочной ботвой. Некто старательно подкапывал картошку, выковыривая из земли клубни кривой, длинной палкой.

«Вот, гад», – тут же стрельнуло в голове.

Федор не любил таких, на чужое добро падких. Видимо, кто-то из заезжих рыбаков или туристов позарился с утра пораньше на скромный крестьянский урожай. Сами не сеют, не пашут, только по дворам шастают, клянчат свежих овощей к своему столу. Теперь, видимо, под кабана косят.

«Ну, он у меня сейчас получит…», – скрипнул мужик зубами.