Антон Панфёров - Сунгирь. Тайна древней стоянки

Михайловский поднял с пола дипломат и положил на стол. Открыв его, он несколько секунд что-то в нем искал, а затем извлек конверт и протянул его Дмитрию:

– На, читай вслух!

Достав из конверта сложенный пополам лист бумаги и развернув его, тот начал читать:

«Здравствуй, дорогой друг! Как жаль, что ты сейчас далеко и не можешь разделить чувства радости и удовлетворения, испытываемые в сию минуту мной и моими коллегами. Поэтому спешу рассказать тебе в письме о том, что удалось открыть нашему научному коллективу в ходе последней экспедиции.

Речь идет о раскопках на территории Сунгиря. Как тебе известно, два года назад мы уже обследовали стоянку, но ничего интересного не нашли. И вдруг в этом году произошло настоящее чудо: вскрылись ранее недоступные места городища, где обнаружилось много вещей и предметов, указывающих на присутствие здесь следов древнего человека. Более того – мы наткнулись на фрагменты человеческих тел. На сегодняшний день остается неизведанным еще один сложный участок. От основной стоянки он несколько удален и, как мне кажется, уходит в глубь земли, образуя своего рода пещеру, или длинную галерею, под руслом Клязьмы. В ближайшее время туда должна подойти специальная техника. Мне хочется, чтобы твои люди тоже приняли участие в этой экспедиции. Знаю, у тебя много толковых ребят, которым было бы полезно тут поприсутствовать и оказать нам посильную помощь. Надеюсь, и тебе будет очень приятен такого рода знак внимания с моей стороны.

Состояние Дмитрия в момент, когда он дочитал письмо до конца, можно было сравнить разве что с эмоциями человека, обнаружившего свое имя в списке номинантов на Нобелевскую премию:

– Александр Михайлович, дорогой, неужели вы правда хотите нас послать в эту экспедицию?

– А он у вас сообразительный, – глядя на Дениса и Петруху, улыбнулся профессор. – Зачем же я, по-твоему, дал читать тебе письмо? – уже серьезно обратился к Дмитрию Михайловский. – Кстати, заметил, что в наш век интернета и электронных технологий мой старый друг все еще пользуется бумажной почтой? Не доверяет! Ну а вы что сидите с такими кислыми физиономиями? – повернулся он к Денису и Петрухе. – Аль не рады? Кстати, участие в этой экспедиции освобождает вас от написания диплома.

– А как же… – хотел было спросить Петруха.

– Все бюрократические проволочки беру на себя, – безапелляционно заявил Александр Михайлович и начал потихоньку складывать в дипломат свои бумаги.

Дмитрий вложил письмо обратно в конверт и протянул Михайловскому.

– Нет-нет, письмо оставь у себя, на конверте указан обратный адрес, по которому можно будет найти профессора Сосновского. Он ведь и телефонами не пользуется: они его, видите ли, отвлекают. Так что письмо – единственная с ним связь.

– И когда нам лучше всего туда наведаться? – поинтересовался Денис.

– Смотрите, сегодня пятница, – начал рассуждать преподаватель, – по выходным у Дмитрия Ивановича культурная программа, так сказать, экскурсии по историческим местам Владимира. А вот в понедельник они как раз со свежими силами приступят к работе. Поэтому, думаю, если завтра часикам к шести вечера оказа ться на месте, будет в самый раз. И освоиться успеете, и с профессором познакомитесь. Ну, мне пора, а то другие студенты уже заждались. Если возникнут какие-нибудь вопросы, я сегодня в институте до 17.00. Удачи!

Профессор Михайловский покинул аудиторию.

Дмитрий ликовал:

– Наконец-то!!! Хоть что-то стоящее за пять лет подвернулось! Вы представляете – работать в одной команде с самим Сосновским?!

– «Вы представляете – работать в одной команде…», – передразнил его Петруха, – а ты подумал, как и на чем мы туда добираться будем? Я даже не знаю, где этот Снегирь находится.

– Сунгирь, – нахмурившись, поправил товарища Дмитрий, – любишь ты настроение портить. Безвыходных ситуаций не бывает, что-нибудь придумаем, время есть.

Улица Покровка, что в историческом центре Москвы, является, как известно, продолжением Маросейки. Как и большинство транспортных артерий в пределах Садового кольца, она не может похвастаться достаточной шириной. На ней одинаково тесно как автомобилям, так и троллейбусам. На всем ее протяжении – от метро «Китай-город» до Садового кольца – транспорт более-менее свободно едет только в одном направлении. Не позавидуешь и пешеходам: узенькие тротуары как будто придвинуты к проезжей части плотно стоящими друг к другу домами, которые своими эркерами да балконами нависают над головами прохожих. А вот общий ансамбль улицы, с ее зданиями уникальной архитектуры, декоративными оградами скверов – зрелище восхитительное, сравнимое с настоящим историческим экспонатом или ожившей картиной какого-нибудь известного художника…

…Бугай и Руслан быстро шли по Покровке. Они не оглядывались по сторонам, не присматривались к номерам домов, как обычно делают люди в поисках нужного им адреса. Молодые люди вели себя настолько уверенно, что было понятно: эту улицу они знали вдоль и поперек и чувствовали себя здесь как дома. Дойдя до одного из переулков, Бугай и Руслан свернули направо и, пройдя еще с десяток шагов, остановились возле двери с вывеской «Петрович и К».

– Слышь, может, не пойдем к нему? Что-то мне не по себе, – робко произнес Руслан.

– Чего ты боишься, дурень, не съест же он тебя? Тем более, мы его постоянные клиенты. Кому еще нужны наши побрякушки!

Бугай толкнул дверь, и над головой послышался звук колокольчика. Друзья вошли внутрь и, оглядевшись по сторонам, сели в плетеные кресла. В помещении никого не было. Внимание посетителей привлекала лишь подвешенная в верхнем углу клетка с птицами, которые время от времени радостно щебетали и хлопали крыльями.

Сама комната была маленькой и неуютной, в ней пахло сигаретным дымом, пыльными тряпками и старой мебелью. Из обстановки, помимо кресел, в которых расположились Бугай с Русланом, справа от двери стояли дубовый гардероб, комод и две этажерки из резного красного дерева. Слева находился полукруглый деревянный прилавок, похожий на барную стойку, и на стене висело большое круглое зеркало. По бокам были прикреплены матерчатые прямоугольные стенды с ячейками, со вставленными в них монетами. Прилавок, наполовину забитый всевозможными кубками и статуэтками, напоминал витрину магазина. В узком коридоре, частично скрытом за тяжелой плюшевой гардиной, имелась в наличии открытая антресоль, заставленная декоративной керамикой.

– Кого там еще черт принес? – послышался откуда-то снизу голос. – Там что, не по-русски написано «пятница – нерабочий день»?

– Это мы, Геннадий Петрович…