Егор Куджо - Священник из Ада

Юноша все время смотрел в пол, а когда они остановились у разрезанного пулей стола, отвел взгляд подальше от трупа старика, плотно сжав губы, словно боялся всех здесь присутствующих.

Бармен взял его за руку, но парень не отреагировал.

– Ты пойдешь с этим человеком, он присмотрит за тобой, – мутант глядел на юношу, но тот отводил взгляд. Его худая, подобно крысиной лапке рука, так и стремилась вырваться из грубой и покрытой кровью ладони мутанта.

Мужчина слегка подтолкнул его в сторону палача, но юноша, сделав шаг, замер.

Он исподлобья взглянул на палача, и священник увидел, что это и вправду сын Джаггернаута. Его пугливые глаза горели подобно солнцам. Парень вновь опустил взгляд в пол и дошел оставшееся расстояние с такой покорностью, словно его с самого рождения готовили отдаться в руки врагу.

– Касательно того, что должно произойти, – сказал священник, когда парень оказался подле него. – Вам ведь известно, о чем говорил Джаггернаут?

– Да, – бармен дрожащей рукой вынул платок из брюк и вытер лицо.

«Вот оно», – подумал священник и еле подавил желание улыбнуться. Видимо, он еще не испортил все окончательно, и в нем вспыхнула новая надежда.

– Я хотел бы знать, что грозит человечеству, – сказал Каин.

– Боюсь, этого я вам не скажу, – консильери бросил платок на пол. – Могу только сказать, что через два года вам нужно оказаться на кладбище за городом. Там вы все и узнаете.

– Нужно? – недоумевая, спросил палач. – Это еще одно условие нашей сделки?

– Нет, но если вы хотите что-то узнать, то это необходимо.

Упырь протянул руки вверх. Подручные мутанты подхватили его и поставили на ноги. Плачущий мальчик остался на полу, сжимая в своих объятиях мертвого старика. Лицо его лоснилось от слез, что капали с подбородка на бежевый пиджак Джаггернаута.

– Вам пора уходить, – сказал консильери, не давая священника возможности задать еще вопросы.

Каин увидел, как мутанты вновь обратили к нему свои взгляды. Вновь в свете ламп засверкали клинки.

– Хорошо, – пытаясь подняться, ответил он.

Каин почувствовал, как кто-то подхватил его под руку. Девушка, не глядя на палача, закинула его руку себе на плечо и помогла подняться. Мальчик все также стоял рядом и смотрел в пол.

– Идем, – сказал он ему, разворачиваясь к выходу.

Палач думал, что сейчас ему в спину вонзятся два клинка, но у него не было возможности обернуться, а даже если бы и была, он все равно не смог бы ничего сделать, кроме того, как распластаться на полу.

– Спасибо, – Каин обернулся к бледному лицу девушки и увидел, как она отвела взгляд.

«Значит она все-таки презирает меня», – палач опустил голову, размышляя о том, как он объяснит Железной Деве появление с ним двух спутников, но его размышления прервал тихий голос:

– Спасибо, что спасли меня, – прошептала девушка, все также пряча взгляд.

Каин улыбнулся, но не посмотрел на неё, дабы лишний раз не смущать. Какая-то светлая, почти детская радость поселилась в его сознании, и ему вдруг стало неважно, что говорить Железной Деве.

Так, втроем, они вышли из «Гробовщика», гонимые взглядами мутантов.

– Мы ведь отомстим? – прошипел мальчик, впиваясь острым взглядом в спину уходящего священника.

Один из телохранителей поднял трубку Джаггернаута и передал её бармену. Тот придавил еще дымящийся табак, и через несколько глубоких вдохов раскурил. Горечь травы обожгла губы, а запах пепла наполнил ноздри. На таком близком расстоянии от глаз, дым казался огромным змеем, идущим от всепожирающего пожара.

– Отомстим, – упырь выдохнул дым и посмотрел на порог бара, за которым слышались далекие шаги. – Как только она придет.

Броневик ревел, вскакивая на выбоинах и с грохотом падая обратно на землю. Некогда ровная и, как тогда считали, крепкая дорога за век превратилась в разрозненные куски асфальта, торчавшие во все стороны, подобно скалам в море. Хоть каждая кочка и выбоина подбрасывала машину, намереваясь свести ее в кювет, палач продолжал жать на педаль газа. Когда он переключал скорости, из-за нехватки руки, ему приходилось держать руль коленями и единственной целой кистью быстро дергать рычаг, отчего машину бросало из стороны в сторону. Порой, когда гроб слишком сильно бился о крышу броневика, а карабины, удерживающие его, надрывно скрипели, норовя сломаться, Каин все-таки слегка сбавлял скорость.

«Пожалуйста, будь в соборе. Пожалуйста, оставайся там».

Перед лобовым стеклом, точно мухи, мелькали разбитые пласты асфальта. Через несколько секунд над дорогой возникли две светящиеся точки, за пару мгновений превратившиеся в летящие вперед шары. Свет фар от броневика палача вырвал из мглы мчащийся навстречу грузовик. Каин рванул руль влево. Машина резко накренилась, и грузовик, просвистев в паре сантиметров от броневика, остался где-то позади. Священник с трудом вырулил обратно на центр дороги.

«Будь там. Будь там».

Машина подъехала к городской стене. В свете прожекторов на ее вершине блестела мокрая от дождя колючая проволока. Солдаты в сырых пулеметных гнездах кутались в дождевики и хмурыми взглядами искоса следили за машиной палача. Бусинки дождевой воды покрывали их широкие каски. С ног до головы забрызганный грязью контроллер, поскальзываясь на размытой дороге, проверял грузовики, что колонной выезжали за ворота. Мрачные солдаты грустно и испуганно смотрели из машин назад в город, точно надеясь, что их отзовут и не отправят к взорванным воротам.

Палач сигналил грузовикам, крепко стискивая зубы. Рука так сильно сжимала руль, что перчатка, растянувшаяся на костяшках, скрипела. Броневик ревел, норовя въехать в ворота, но не трогался с места, пропуская ленивые качающиеся машины. Каин смотрел в небо перед собой, пытаясь думать о чем-нибудь кроме Аши, но даже сотни желтых огней и лучей, недвижно повисших среди мрака, не привлекали его внимания. Если бы священник не знал, что эти парящие в воздухе шары света были прожекторами на спрятавшихся во мраке зданиях, то, может быть, смог бы удивиться.

Как только броневик проехал за стены, над ним тут же нависли гиганты, сотворенные из железа и бетона. Мрачные, уходящие во мрак здания срастались друг с другом водопроводными трубами и высоковольтными кабелями. Они были увешаны фонарями и прожекторами, изъедены ссадинами и дырами. Они стонали на ветру и с каждым годом стонали все тяжелее и мощнее, потому что некому было залечивать их раны. Великаны медленно угасали, склонялись над дорогой и ссыпались себе под ноги.

В темноте возник громадный силуэт. Очертания его башен и стен были настолько огромными, что палач не мог разглядеть всю постройку через лобовое стекло автомобиля. Исполинская тень напоминала скалу, растущую в небо прямо посреди города. Выступивший из мрака исполин горожане называли собором апостола Петра.