Карл Петерс - Операция «Эмин-паша». Том I. Германский конкистадор в Восточной Африке

Когда на пароходе «Килоа» я прибыл в Момбасу, представитель британской компании «East African» г-н Бьюкенен сообщил мне, что, хотя я купил билеты до Ламу, пароход не будет допущен в гавань, если я не дам честное слово, что судно пробудет в гавани всего несколько часов, а я не сойду на берег. Я счел себя вынужденным дать это обещание, потому что у меня все еще была надежда поговорить с моим представителем в Ламу, лейтенантом фон Тидеманном, который несколько дней назад отправился туда на пароходе «Барава», и, таким образом, дать ему новые инструкции. Все протизошло, как я ожидал; и, кроме фон Тидеманна, я встретил в Ламу двух немецких господ, которые обещали в частном порядке обеспечить меня арабскими носильщиками. Также я попросил Тидеманна собрать информацию о бухтах и причалах к северу от Ламу.

После этого наше судно отправилось на побережье Сомали, посетив Бараву, Мерку и Могадишо. Перед каждым из этих селений мы стояли на якоре по несколько дней; но арабская администрация была настолько слабой и трусливой, и, возможно, также настолько злонамеренной по отношению к европейцам, проживающим в Занзибаре, что мы так и не получили разрешения сойти на берег. После того, как я столкнулся с сопротивлением властей в Ламу, я решил взять на себя ответственность за попытку высадки на берег в Мерку. С капитаном-лейтенантом Рустом я прошел на каноэ через строй из нескольких лодок с угрожающими нам арабами. Но когда мы высадились на берег, там поднялся громкий шум, за которым последовал официальный приказ арабского правителя, вернуться назад, – что мы, вооруженные только револьверами, были вынуждены выполнить, отказавшись от нашего намерения.

Наша попытка высадиться в Мерку

Я отправился обратно в Занзибар; и здесь произошли события, которые сделали успешное завершение нашего дела все более и более невероятным. В отличие от инструкций, которые я дал в Европе, мое охотничье оружие было отправлено из Антверпена северо-германским Ллойдом в Аден и перевезено оттуда пароходом британско-индийской компании. Оружие прибыло в Занзибар, когда я был на побережье Сомали, и в соответствии с буквальной интерпретацией правил блокады было сразу захвачено английским адмиралом Фримантлом.

Мое военное оружие, которое я должен был доставить Эмин-паше, сейчас находилось в Адене. Существовала опасность, что оно также будет перевозиться на пароходе британско-индийской линии, а затем будет изъято в Занзибаре. Я сразу же отправил срочное телеграфное сообщение германскому консулу в Адене, чтобы обеспечить доставку военного оружия одним из пароходов Виссманна, предпочтительно на «Марте», которую ожидали из Гамбурга. Капитан «Марты» заявил консулу в Адене, что корабль был полностью загружен и не мог взять мои сундуки. Затем с помощью телеграфа я попытался зарезервировать место для своего оружия на борту парохода «Гармония», который ожидался позже. Но, к моему разочарованию, я получил в ответ на мою последнюю телеграмму заявление немецкого консула в Адене о том, что оружие было отправлено на пароходе британско-индийской компании. Теперь я попробовал искать помощи в Генеральном консульстве Германии в Занзибаре, чтобы предотвратить захват этой части моего оборудования, показав мою телеграфную переписку с Аденом и тем самым доказав, что это было сделано против моих явных указаний и о том, что партия оружия была арестована на английской линии Занзибара. Но я не смог получить здесь какую-либо поддержку; и, таким образом, эта часть моего оружия также попала в руки англичан, как только она прибыла в Занзибар, и была сначала перегружена на борт английского военного корабля, а затем отправлена обратно в Аден по приказу британского адмирала.

По возвращении в Занзибар меня ожидало второе большое разочарование. Занзибар всегда был традиционным местом набора носильщиков для всех экспедиций, идущих вглубь континента. Здесь нанимают носильщиков, и до недавнего времени не было экспедиции, которая могла обойтись без посещения Занзибара. Соответственно, я не терял времени и обратился в германское консульство с просьбой получить разрешение на то, чтобы нанять носильщиков из подданных султана Занзибара – простая формальность. Учитывая мои старые отношения с арабами, мне несложно было набрать носильщиков в Занзибаре, и на самом деле уже несколько сотен человек предложили мне свои услуги в этом качестве. Когда я вернулся в Занзибар 17 апреля, к моему удивлению услышал, что на мое заявление в консульство не поступило никакого ответа; и в то же время мне сообщили, что султан объявил, что каждый черный человек, принявший участие в моей экспедиции, потеряет голову, если вернется в Занзибар, и что я не должен рассчитывать получить здесь носильщиков.

Чтобы справиться с этими трудностями, г-н Фриц Блей, который в то время был моим представителем в Занзибаре, очень разумно, по собственной инициативе, нанял для нас пароход «Ноера», принадлежащий Бомбейской пароходной компании. Я изначально хотел использовать парусные лодки, но, ввиду совершенно неожиданных и совершенно необычных препятствий, было весьма вероятно, что обладание пароходом будет необходимо. Поэтому с тяжелым сердцем я решил выплатить большую сумму, необходимую для фрахтования «Ноеры»; и эта трата внесла очень важное изменение в мой план организации экспедиции. Поскольку я был вынужден потратить почти 75 000 марок (3750 фунтов стерлингов) только на то, чтобы обеспечить высадку на побережье, я больше не мог надеяться осуществить экспедицию, состоящую из сотни солдат и шестисот носильщиков.

Соответственно, уже в апреле я решил уволить по меньшей мере две трети сомалийских солдат; и теперь начал готовить экспедицию в составе от ста пятидесяти до двухсот носильщиков.

Но судьба, похоже, склонялась к тому, чтобы запретить выполнение даже этого плана. Следующие недели характеризовались усилиями с моей стороны, если не вернуть все мое оружие, то по крайней мере, вернуть мое охотничье оружие, задержанное англичанами. Кроме того, я стремился получить поддержку в виде дипломатического вмешательства Германской империи, чтобы получить доступ к Ламу. С этой целью я телеграфировал 29 апреля в комитет «Эмин-паша» в Берлине с просьбой подать заявление в министерство иностранных дел, чтобы получить для меня разрешение на переход в Виту. Подождав несколько дней без новостей, я возобновил заявку 6 мая; а 10-го мая я умолял о посредничестве в том, чтобы мое конфискованное оружие было возвращено. 13 мая я получил ответ: «Министерство иностранных дел отказывается от всех посреднических услуг и поддержки». Мое оружие было конфисковано, за исключением нескольких дульнозарядных мушкетов и казнозарядных ружей, которые Виссманн ранее купил для своей части экспедиции и передал мне в Берлине. Они лежали на складах Императорского комиссариата в Багамойо и Дар-эс-Саламе. Но все еще был вопрос, не будет ли Берлином отказано в получении мной этого оружия. Таково было состояние дел в середине мая.