Самуэль Бейкер - Дикие звери и их повадки. Том I. Мемуары охотника на крупную дичь

Каркас хорошего паланкина должен быть изготовлен из чрезвычайно прочной древесины, причем детали закреплены длинными уголками из хорошего железа. Паланкин разделен на два отсека: передняя часть для стрелка и задняя часть для его слуги. Сиденье должно подниматься и устанавливаться как шкафчик для хранения всего, что требуется; и хорошо набитая кожаная подушка незаменима. Ружейная стойка должна быть удобно расположена и содержать два ружья слева и одно справа от сиденья. Пол должен быть покрыт толстой пробкой для предотвращения скольжения ног. Следует помнить, что паланкин может быть подвергнут самому сильному напряжению, особенно если тигр впрыгнет на голову слона, а тот приложит всю свою колоссальную силу, чтобы сбросить нападавшего.

Поэтому железо для крепления подпруг должно быть самого лучшего качества, и вместо обычных подпруг должны использоваться только толстые веревки из хлопка. Два или три человека должны сидеть в паланкине во время процесса шнуровки, чтобы плотно прижать его к подушке, иначе шнуровка ослабнет во время марша, и паланкин сползет на сторону. Большая шкура оленя-замбара, хорошо выделанная и смазанная, должна защищать живот слона, а кожу над передними ногами – от трения веревки.

Я не знаю более приятного ощущения, чем начало раннего утра на вполне надежном слоне со всеми вещами в первоклассном порядке, и махаутом, который проявляет реальный интерес к своей работе, когда между людьми и животными существует полная гармония, винтовки на своих местах, и вы чувствуете себя готовыми ко всему, что может произойти во время дня опасных приключений.

Очень велика роль махаута. Обычному наблюдателю невозможно понять тайные знаки, которые даются погонщиком и воспринимаются слоном: нежное давление одного пальца ноги, сжатие одного колена, прикосновение пятки или почти незаметное покачивание тела в одну сторону. Слон ощущает каждое движение, каким бы легким оно ни было, и таким таинственным образом могучий зверь подчиняется невидимому ходу мысли махаута. Все хорошие наездники знают тайну «хорошей руки» для лошади; это вещь, которая понятна, но не может быть описана. Есть люди, которые могут сидеть на лошади изящно и хорошо, но у кого нет инстинктивного дара руки. Лошадь узнает об этом почти сразу, как только всадник садится в седло. Есть много несчастных случаев, вызванных «плохой рукой», их больше, чем по какой-либо другой причине.

Если такое происходит с лошадью, что может быть результатом, если слон управляется неопытным махаутом? Большая проблема при путешествии на слоне – это заставить махаута немедленно подчиниться приказу и в то же время передать этот приказ животному без малейшего промедления. Туземцы часто колеблются, прежде чем сообразитьт, где право, а где лево. Это в высшей степени раздражает и влияет на дисциплину слона. Не должно быть неопределенности: животное вместо того, чтобы механически подчиняться требуемому давлению колена или ноги, чувствует, что махаут точно не знает, что делать. Это заставит слона качать головой, вместо того, чтобы оставаться невозмутимым и подчиняться приказам без промедления. Точно так же, когда идет охота на тигра, слон сразу определяет страх, охвативший его погонщика. Часто хороший слон может быть опозорен нервозностью своего махаута – ничто так не заразительно, как страх. Хотя я могу быть исключением в положительной оценке проницательности слона, нет никого, кто больше восхищается или настолько любит слонов. Я убил несколько сотен слонов в моей ранней жизни, но теперь я сожалею о прошлом, и ничто теперь не побудило бы меня стрелять в слона, если он не приносит зло людям, либо в порядке самообороны.

Однажды я наблюдал пример внезапной нелепой паники у наиболее надежного слона. Это был крупный самец, принадлежащий правительству, который был предоставлен мне на нескольких месяцев и был полностью стойким в охоте на тигра. Этот Мулах Букс ничего не боялся и был лучшим слоном для охоты, которого я когда-либо встречал. Однажды мы ехали по скалистому холму, охотясь на тигра, который должен был скрываться где-то среди высокой травы и ломаных валунов. Мы въехали в густые джунгли у подножия низкого холма и остановились. Только голова слона высовывалась из зарослей и будучи серовато-коричневого цвета, она была почти незаметна среди кустов. Слон послушно реагировал на команды махаута; и когда громкие вопли загонщиков раздались ближе, Мулах Букс распустил уши и внимательно следил. Внезапно на расстоянии в 100 ярдов появился заяц; не видя нас в хорошо замаскипрванном укрытии, он бежала на полной скорости прямо к нам, и через несколько секунд пробежал почти между ногами слона. Могучий Мулах Букс довольно неожиданно рванулся в сторону, когда это безобидное и крошечное существо бросилось под него, и хотя он остановился через 5 или 6 ярдов, тем не менее монстр явно испугался ничтожного создания. Именно эта неопределенность характера сделала слона бесполезным для военных целей на поле боя с момента введения огнестрельного оружия. В прежние времена не может быть никаких сомнений в том, что большое количество слоновой кавалерии с башнями и лучниками на спине было важным фактором в битве; но слоны бесполезны против огнестрельного оружия, и в наших ранних битвах с великими полчищами, выдвинутыми против англичан князьями Индии, их слоны неизменно поворачивали и бежали на боевые порядки своих хозяев, значительно способствуя поражению их армий. Совсем недавно, в Мюнхене, серьезное происшествие случилось при шествии десяти или двенадцати слонов во время какого-то местного праздника. Слоны испугались бутафорского дракона, изрыгающего огонь, и их общее паническое бегство стало причиной серьезных травм пятнадцати или шестнадцати человек. У меня когда-то был слон, который несколько раз мог убить меня из-за паники, когда он несся по лесу, как железнодорожный локомотив. Это был таскер Лорд Майо, который, имел добродушный нрав, казался совершенно лишенным нервов, но пугался всего непривычного.

Шум загонщиков, когда они кричали в джунглях, был вполне достаточной причиной, чтобы животное впало в бессмысленную панику, и не всегда на короткое время, так однажды он бежал на полной скорости более, чем одну милю через густой лес, несмотря на анкус махаута, который был применен с максимальным усердием. Любопытно наблюдать, как исчезают все навыки слона, когда животное пугается в джунглях.

Однажды я ехал на Лорде Майо в районе Балаг. Загонщики в тот день были ненадежными. Тигр убил теленка у подножия лесистого холма, окруженного открытой равниной. Поскольку загонщики неоднократно ошибались, разрывая линию, я решил взять на себя командование облавой. Я построил линию на открытом месте, всего было около ста двадцати местных жителей. После того, как преодолев некоторую неразбериху, загонщики двинулись в правильном направлении, я поставил Лорда Майо на открытой поляне в удобной позиции, ярдов на 200 перед центром линии. Вскоре раздались крики загонщиков. Как только начался шум, паника охватила эту бессмысленную груду по имени Лорд Майо, и без малейшего предупреждения он бросился прямо вперед в густой лес в темпе, который почти сравнялся бы с грузовым поездом. Напрасно махаут втыкал железный шип в голову слона и поочередно хватал уши крюком, тот бежал, не обращая внимания на наказание до тех пор, пока он не достиг джунглей, и с треском врубился в заросли. К счастью, на его спине не было ничего, только подушка, хорошо закрепленная толстыми канатами. Надо было крепко держать их и уклоняться от нависающих ветвей, которые угрожали мгновенным истреблением; вся эта гимнастика выполнялась и повторялись каждые несколько секунд, так как паникер пропахал свой путь, невзирая на препятствия, которые угрожали ежесекундно могли смести нас с его спины. Находчивый махаут моего другого слона, зная характер Лорда Майо, сопровождал нас с копьем, хотя в то время я не знал о его присутствии, он прилагал все усилия в тщетном стремлении догнать нашего беглеца. Сначала я представил себе, что бешеный темп скоро ослабнет, и что пара сотен ярдов истощит силы животного, тем более, что рельеф местности слегка поднимался. Но слон шел, как паровая машина. «Веди его прямо на холм», – крикнул я, увидев, что мы приближаемся к склону.