Александр Протасов - Сила души. Сказания душ. Книга третья

Палатий разрывался в сомнении. Он никак не мог сосредоточиться. Странный звон в ушах, поначалу едва уловимый, усилился и безумно раздражал, сильно сбивая с мысли. В глубине своего разума, Палатий был полностью согласен с Аисконом, но всё ещё до конца не мог поверить, что подобное возможно. Уж слишком сильно засела в его понимании эта заноза под названием война. А теперь, когда, казалось, что её извлекли, она всё равно напоминает о себе зудящей раной.

– Истоки нашего конфликта уже давно утеряны в веках, – продолжал Аискон. – Нам давно пора перейти к иному пути решения наших проблем. В противном случае мой да и ваш народ попросту сгинут точно так же, как некогда исчезли люди, – правитель на мгновение прищурил свой единственный глаз и, глядя на сенатора, язвительно спросил:

– Вам нехорошо, уважаемый сенатор Таф?

Палатий Таф, по всей видимости, слишком озабоченный думами о странном звоне в ушах, совершенно не заметил, что не слушает собеседника. Но как грамотный и культурный политик он быстро нашёлся что ответить.

– Ваше предложение весьма разумно, правитель Аискон, – быстро сообразив, ответил сенатор, – Не стану скрывать, что оно стало для нас полной неожиданностью, и мы ещё не до конца уверены в искренности ваших мирных намерений. Уж простите за стереотипы. Не сочтите мои слова как неуважительные просто мы уже столько лет ведём войну с вами, что попросту разучились жить в мире и подобные переговоры для нас в новинку. Именно поэтому это предложение стоит весьма серьёзно обдумать. А ещё важнее осознать его.

– Я понимаю! – усмехнулся Аискон. – Я не тороплю вас и готов дать вам столько времени, сколько потребуется. А пока вы будете решать да думать, я гарантирую вам, что ни один из ваших форпостов не подвергнется атаке с моей стороны.

– Отрадно это слышать! – склонив голову в знак признательности, проговорил сенатор Таф.

Всё вроде бы шло хорошо. Переговоры завершились, караван вернулся в Сальд без потерь. Спустя месяц в один из ближайших лагерей «Недостойных» были отправлены первые наблюдатели с простой миссией – выяснить и изучить настроение и поведение нежданных союзников. И хотя, доклады все как один были положительные, сенатор Палатий Таф с каждым днём становился всё угрюмее и задумчивее. Что-то внутри словно жгло его, не давало покоя. Некое чутьё, внутренний голос или предчувствие стонало о недоверии.

Прислушиваясь к себе, сенатор списывал все эти неприятные переживания на веками устоявшуюся в крови неприязнь к врагам. Но врагов теперь не стало. Теперь они обратились в союзников, друзей, самостоятельно предложивших мир.

Уже два года на границах Королевства стояла тишина. Не было ни одной перестрелки, ни одной атаки. Не погиб ни один боец. Это, казалось, сенатору страшнее, чем война. Но ещё страшнее было другое! К внезапному миру начинали привыкать. Солдаты размякли, хотя и проходили постоянное обучение, и помногу дней проводили в поле на учениях. В одночасье всё Королевство поглотил мир.

Это была мечта, мечта всей его жизни. Далёкая, неосуществимая мечта. И вот теперь, когда она вдруг сбылась, сенатор Таф не ощутил ничего. Ни толики радости, неистового ликования и несдержанного счастья, о котором грезил всю свою сознательную жизнь. Всё было как раз наоборот.

Таф стал раздражительным и осторожным. Врач поставил ему диагноз – паранойя и посоветовал больше отдыхать. Но о каком отдыхе могла идти речь, когда мозг разрывался от сомнений и подозрений. В один миг Таф вдруг чётко и ясно для самого себя осознал, что как бы он ни старался, не может поверить в слова Аискона. А все его заверения о мире – не более чем красиво разыгранный фарс!

Сенатор поспешил со своими доводами к Королю. Но «Мир» уже пожрал разум правителя.

– Ты лишился разума, друг Таф? – удивлённо спросил Король. – Не ты ли лично утверждал, что мир, предложенный Аисконом, это наш долгожданный шанс на новое будущее?

– Я понимаю Ваше Высочество, но мои новые доводы… – неуверенно робея, пытался оправдаться Таф.

– Новые доводы? – закричал Король. – Твои новые доводы основаны на страхах. Ты боишься, что не сможешь приспособиться к новой жизни без войны. Это нормально. Так, у всех, я понимаю. Но и без войны у нас много забот, которые требуют стремительных и неотложных решений. Твои знания и умения очень важны, они нам пригодятся и в мирное время.

– Я понимаю Ваше Величество и благодарю вас за оказанное мне столь высокое доверие…

– Ты спорить со мной вздумал? – сдвинув брови, спросил грозно Король.

Спорить с Королём было, конечно же, глупо. Это Палатий Таф понимал лучше, чем кто бы то ни был. Он замолчал, лишь мягко улыбнулся и учтиво поклонился в знак уважения и преданности. Он скрыл глубоко в себе все свои подозрения и никому о них больше не говорил. Кто знает, был ли это страх, а, возможно, лишь желание сохранить титул и положение. Но вскоре сенатор Таф очень сильно пожалел о своём молчании.

Стоя на коленях сенатор Палатий Таф корил себя за свою слабость. Вспоминая события предыдущих трёх лет, он ненавидел себя за свою трусость, нерешительность в общении с Королём, относительно этого так называемого «Мира». А главное, Таф ненавидел себя за свою глупость, которая позволила ему допустить всё это.

Кровь стекала по его щеке из рассечённой раны на лбу. Лицо горело, несмотря на холод. Колени затекли. Руки были связаны за спиной хитрым узлом, который не позволял сделать даже малой попытки освободиться. В противном случае удавка, накинутая на шею, начинала сжиматься и дышать становилось труднее.

Рядом на земле лежал Король. Он был связан и находился без сознания.

«Ловушка, хитрая ловушка, ложь, усыпившая нашу бдительность. Эта сказка о мире! О, как же он мог купиться на всё это? – думал Таф. – Я догадывался, что тут что-то не так, я знал!»

– Сенатор Таф! – услышал он знакомый голос. – Как вам мой мир?

Сенатор поднял голову. Прямо перед ним стоял Аискон. Он опирался на внушительных размерах посох из ветви дерева Уру, настолько прямого, что все математики Королевства единогласно соглашались в его идеальной симметрии.

– Ты обманул нас! – крикнул Таф, словно в очередной раз утверждая и без того очевидный факт.

– Ваша догадливость поражает, – усмехнулся Аискон. – Признаться, у меня были некоторые сомнения в отношении вас, сенатор. О вашем выдающемся уме и прозорливости ходят легенды. Я был уверен, что вы без труда сможете раскусить нашу уловку.

– Вашу? – с удивлением спросил Таф.

Аискон улыбнулся, если это можно было назвать улыбкой. Его кривые почерневшие зубы высунулись из исказившегося рта.

– Это заслуга моего Господина. Он очень умён, силён и не терпит слабостей. Но у него безграничное терпение и масса амбиций. Это он дал мне то, чем я сейчас обладаю. Это он научил меня, как забрать у вас то, что вам не принадлежит. Мы никогда бы не смогли победить ваши технологии своими силами. Мой народ владеет лишь тем, что дал нам мир, но и это вы отняли у нас. Да-да, я говорю о том, что именно вы забрали. Вы забрали у нас наше бытие, образ жизни, земли и воды. Я заберу это у вас обратно. Поскольку весь этот мир всегда по праву принадлежал моему повелителю ещё задолго до того, как мы и вы появились здесь.