Луи Буссенар - Без гроша в кармане. Среди факиров (сборник)

– Черт возьми… Хозяйка! – закричал один из них. – И с ней мужчина!.. Скорей… бегите!

– Нет… нет!.. Взять их и заставить плясать! – раздался рев других голосов, охрипших от пьянства.

– Отлично!.. Кадриль… всех в одних рубашках… сейчас же!

– Долой оружие и прочь лапы, подлецы! – закричал джентльмен резким, повелительным тоном.

Один из негодяев, пьянее или смелее прочих, протянул свои грязные руки, намереваясь схватить миссис Клавдию.

Молодая женщина побледнела, отступила на шаг, вынула из кармана крошечный револьвер с перламутровой ручкой и прицелилась в пьяного; но не успела она выстрелить, как Бессребреник сильным ударом под ложечку сбил его с ног, говоря миссис Клавдии:

– Поберегите свои заряды.

Крик ярости был ответом на произошедшее, и все пятнадцать человек, изумленные смелостью женщины и незнакомца, бросились на них.

Один, потрясая железным прутом, собирался ударить им джентльмена по голове.

С необыкновенной быстротой и спокойствием молодая женщина выстрелила.

Пуля, попавшая в глаз, пробила череп. Бандит, вскрикнув, упал ничком.

– Благодарю вас, теперь моя очередь, – сказал Бессребреник, поднимая только что оброненный железный прут.

Он оживился, глаза его засверкали, щеки побледнели, челюсти сжались, и он угрожающе прошипел:

– Еще раз прочь оружие и вон отсюда, мерзавцы! Иначе всем вам конец!

Одно из окон комнаты выходило на площадь, откуда доносился адский шум: рев ликующих ковбоев, стоны и крики несчастных плясунов, мучениям которых, казалось, не предвиделось конца, выстрелы, звон медной посуды…

По неслыханной самонадеянности Бессребреника и его спутницы воры заключили, что у тех есть помощники, что их много, и, охваченные безумной паникой, устремились к узкому окну, ища спасения в бегстве.

Бессребреник, потерявший терпение, бросился за ними, нанося поочередно удары железным прутом.

В секунду шестеро из бегущих уже лежали на полу, а ужасное орудие продолжало сокрушать все, что попадалось на пути. Скоро из пятнадцати на ногах не осталось ни одного.

Но в ту минуту, как поле битвы было уже очищено от неприятеля, миссис Клавдия, до сего момента с восторгом следившая за своим союзником, заметила, что фитиль динамитного патрона горит.

Каждое мгновение мог произойти изрыв, и все находившиеся в комнате оказались бы погребены под развалинами дома. Но миссис Клавдия была достойной союзницей своего компаньона и не растерялась.

Молча, без малейших колебаний, она бросилась к фитилю, схватила его обеими руками и выбросила в окно.

Сердце ее усиленно билось, в ушах звенело, в глазах рябило… Ее охватил смертельный страх, сознание опасности, и какой опасности!..

Патрон, падая в самую середину разъяренной толпы, взорвался и выстрелил, как из пушки.

Представьте себе аэролит [6] То же, что метеорит. , упавший с громом в лужу, где квакает легион лягушек.

– Долой оружие и прочь лапы!

На мгновение воцарилась полная тишина; изумленная, испуганная толпа разбежалась в беспредельном ужасе… Музыканты, побросав посуду, в которую били, спешили спастись… Ковбои последовали их примеру. Бессребреник, видевший все, воскликнул:

– Браво, миссис Клавдия!

Опершись на свой железный прут, как Геркулес на палицу, он не сводил глаз с молодой женщины, и оба, несмотря на весь трагизм ситуации, не могли удержаться от смеха при виде толпы танцоров, в незатейливых костюмах, спешащих скрыться.

На опустевшей площади осталось только несколько убитых и раненых; в конторе вокруг несгораемого сундука также лежали трупы.

Всюду кровь, следы беспощадной борьбы… смерть.

Миссис Клавдия, все еще бледная, но твердая и решительная, нахмурив брови и сдерживая отвращение, смело взирала на ужасное зрелище, говоря как бы про себя:

– Что же делать! Тем хуже для них самих… Мы не нападали на них; мы боролись за жизнь…

– И будем бороться без пощады, – подтвердил джентльмен.

Желая поскорее очистить контору от всего этого сброда, он обратился к инженеру и Бобу, сохранявшим спокойствие во время схватки:

– Ну, что вы стоите?.. Троньтесь же с места… Вы сами видите, что могут сделать двое решительных людей… то есть, собственно говоря, даже не двое… Впрочем, миссис Клавдия за пояс заткнула всякого храбреца.

Инженер держал себя натянуто, что поразило Бессребреника; Боб же, увлеченный таким мужеством, пылко отвечал:

– С вами, хозяин, я готов идти хоть на край света…

– Отлично, молодец!.. С разрешения хозяйки я назначаю вам награду в тысячу долларов, которую вы и получите, как только возобновятся работы.

– Рассчитывайте на меня!

– Что касается вас, господин инженер, ваше жалованье удвоится, и вы будете получать процент с чистой прибыли…

Гаррисон вздрогнул, прямо взглянул джентльмену в глаза и проговорил:

– Я сделаю все возможное, чтобы спасти колодцы. – Про себя же подумал: «Другие будут щедрее. Впрочем, увидим!»

В комнате, кроме них, никого не осталось, и шум сменился угрожающей тишиной, похожей на затишье перед бурей.

С помощью Боба и Гаррисона Бессребреник прикатил в контору несколько пустых бочонков, нагромоздил за ними ящиков и за этой импровизированной баррикадой стал выжидать дальнейших событий.

Затем он вынул из кармана свою записную книжку и быстро набросал несколько слов, рассуждая вполголоса:

– Посмотрим, сколько всего километров от Нью-Йорка до Нью-Ойл-Сити… Цифра получается почтенная…

Миссис Клавдия смотрела на него с любопытством и наконец воскликнула:

– Ах, да!.. Я и забыла про ваше пари.

– А про свое собственное?.. Но хорош же и я!.. Я стараюсь мешать вам заработать что-нибудь и вместе с тем пытаюсь вернуть вам ваше богатство! Вот вам дилемма…

– Все это не должно мешать нам подумать об ужине… Надеюсь, вы примете его от меня.

– Пожалуй, не сегодня… Впрочем, я, как служащий у вас, кажется, заработал его… Принимаю в счет жалованья.

Столкновения между пограничными жителями весьма часты, так как рабочие на приисках, люди обыкновенно спокойные, и ковбои, народ буйный, живут друг с другом как кошка с собакой.

Все начинается в один прекрасный день со спора в салуне из-за какого-нибудь пустяка, но тотчас пускаются в ход ножи и револьверы. Не обходится без пары убитых, и никого это не заботит. Одним или двумя бродягами меньше – и слава богу! Все знают, что место их сейчас же будет занято другими.

Случается, что и достоянию трактирщика наносится ущерб, но в конце концов постояльцы сами платят за убытки, и все улаживается ко всеобщему удовольствию.