Владилен Елеонский - Проклятие Баскервилей. Первоначальная рукопись сэра Артура Конан Дойла

С этими словами он стремительно поднялся из-за стола, подхватил палку, уселся в свой любимый угол небольшого удобного дивана и стал увлечённо рассматривать примечательную вещь. Я был рад, что вялость сменились заинтересованностью, – наконец, нашлась пища для деятельного ума.

– Вы, кажется, снова меня обставили.

– Любой факт, Ватсон, имеет причину, надо всего лишь увидеть её, соединив в единое целое, казалось бы, совершенно разрозненные детали. Вот вам яркое свидетельство того, что мой метод вовсе не плод воображения комнатного мечтателя, как полагает старина Лестрейд, которого я искренне уважаю за бульдожью хватку, однако, ему, к сожалению, не хватает полёта фантазии.

– Полагаю, вы слишком хорошего мнения о жалком фанфароне, который выезжает из трясины раскрытия сложных преступлений на вашем горбу.

Холмс с самодовольной улыбкой оторвался от трости.

– Бросьте, Ватсон, как можно, Лестрейд – неплохой малый. Лучше попробуйте, глядя на трость, разгадать, что за человек к нам приходил, вы знаете мой метод, так что, думаю, вам не составит труда.

Я взял из его рук трость и попытался рассуждать так, как обычно делал мой друг.

– Вы правы, из своей комнаты вы ещё не вышли, и в ожидании завтрака я от нечего делать заинтересовался вещью, которую забыл у нас вчерашний посетитель. Первой мыслью было, что, наверное, ему будет очень неприятно потерять её. Она, в самом деле, довольно тяжела, солидна, изготовлена из пород ценного дерева, тщательно отшлифована и покрыта чёрным лаком, а навершье увенчано внушительным и весьма оригинальным бронзовым набалдашником. Думаю, что сэр Ч.Б., упомянутый на гравировке, – уважаемый в своём кругу военный человек.

– Почему так?

– Я часто видел подобные трости у офицеров, находящихся на действительной службе. Набалдашник настолько тяжёл, что трость вполне может служить холодным оружием в бою. Видимо, внутрь влит свинец. Поскольку палка очень дорогая, скорее всего, наш вчерашний посетитель – полковник. Он получил её от своих сослуживцев в качестве подарка, причём в отставку он, как видно, пока не собирается, а первого августа сего года у него была круглая дата, возможно, юбилей.

– Хм, а может подарок был сделан как раз в связи с уходом в отставку?

– Интуиция мне подсказывает, что подобные трости военные носят на действительной службе.

– Здорово!

– Он настолько бережливый человек, что не использует трость по прямому назначению.

– То есть?

– Смотрите, он пользуется ею полтора месяца, а бронзовый наконечник, который упирают в пол, опираясь на палку, совсем, как новый, ни одной царапины!

– Дельное замечание. Это всё?

– Что-то сильно тяготит его, и он, придя сюда, очень надеялся, что вы разрешите его проблему. Не дождавшись вашего прихода, он так расстроился, что даже забыл свою трость, которой, как я сказал, очень дорожит.

– Потрясающе! Что-то ещё?

– Есть ещё кое-какие детали, однако я умолчу о них, поскольку не совсем уверен.

– В самом деле, Ватсон, вы превзошли самого себя! – сказал Холмс, откидываясь на спинку дивана и зажигая сигарету.

Я испытал настоящую гордость при мысли о том, что мне удалось, наконец, овладеть системой моего гениального друга настолько, что он выразил одобрение.

– Теперь ваша очередь, верно?

Холмс взял трость из моих рук и несколько минут осматривал её невооружённым глазом. Затем он отложил сигарету и, поднеся палку к окну, осмотрел её снова, но теперь с помощью лупы. Я с нетерпением ожидал вынесение вердикта.

– Интересно, хотя слишком просто, – наконец, сказал он, снова садясь в свой угол. – Имеются один или два признака, они дают нам базис для нескольких важных выводов.

– Надеюсь, нет ничего такого, что ускользнуло от моего внимания? – с некоторой чванливостью в голосе спросил я.

– Боюсь, мой дорогой Ватсон, что ваши выводы ошибочны. Я всегда говорю, что вы стимулируете меня, однако, если быть честным, я имею в виду, что ваши заблуждения иногда вдруг подводят меня к разгадке. Не скажу, что вы совершенно ошиблись в данном случае. Он, в самом деле, уважаемый и активный человек.

– В таком случае я был прав.

– В какой-то мере.

– А больше всё равно ничего нельзя сказать.

– Нет, нет, дорогой Ватсон, это ни в коем случае не всё. Он вовсе не военный.

– А кто же он?

– Начнём с того, что он вообще никогда не служил в армии по причине не очень крепкого душевного здоровья, хотя внешне у него всё было хорошо, а не так давно стало просто замечательно. Он – довольно пожилой человек, однако продолжает тщательно следить за собой. Думаю, что он богат, не скуп, его обожают соседи.

– Почему?

– Местные власти, которым он щедро помогает, преподнесли ему трость в подарок.

– С чего вы это взяли?

– В углу серебряной пластины имеется миниатюрное клеймо с гербом графства Девоншир, не обратили внимания?

– Я принял его за витиеватое украшение. А почему вы решили, что он в почтенном возрасте, однако по-прежнему тщательно следит за собой?

– Серебряная пластина с гравировкой врезана в дерево, и сквозь лупу можно различить, что в один из пазов попали аккуратно подстриженные седые волоски, они белы, как снег.

– Хм, а почему у него слабое душевное здоровье?

– Трость новая, однако, внизу, у наконечника, лак на дереве повреждён так, словно палкой в крайнем исступлении секли болотные колючки, например, утёсник. Сквозь лупу достаточно хорошо видны, как старые, так и совсем свежие царапины с въевшимися в них микроскопическими иголочками именно утёсника. Зачем влиятельному человеку, который постоянно на виду, использовать дорогую и ценную трость так безалаберно, я бы даже сказал, так по-мальчишески глупо?

– Верно.

– Однако, такие приступы случаются нечасто.

– Почему?

– Посмотрите, как раз в том месте, где он постоянно её сжимает, лак имеет характерные потёртости. Трость почти новая, а чёрный лак заметно вытерт там, где трость удобнее всего держать для самозащиты, а не для ходьбы или сбивания наконечником колючек, видите, потёртость расположена ближе к наконечнику. Чаще всего он держит палку так, чтобы в любой момент быть готовым с размаху очень сильно ударить противника по голове тяжёлым набалдашником. Похоже, что он таскает трость с собой повсюду и не расстаётся с ней ни днём, ни ночью, причём руки у него постоянно потеют от страха.

– Холмс, а вот это уже слишком!

– Вовсе нет! Только влажные от пота руки за столь короткое время способны испортить лак такого качества, который при должном обращении достаточно долго сохраняет великолепный вид.

– Что ж, я вынужден признать, что мне вновь нечего возразить.

– Части целого не так трудно восстановить, Ватсон, однако подавляющему большинству людей лень заниматься этим.