Артур Конан Дойль - Собака Баскервилей. Перевод Алексея Козлова

Дизайнер обложки Алексей Борисович Козлов

Переводчик Алексей Борисович Козлов

© Артур Конан Дойль, 2021

© Алексей Борисович Козлов, дизайн обложки, 2021

© Алексей Борисович Козлов, перевод, 2021

ISBN 978-5-0055-1700-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На сей раз мистер Шерлок Холмс завтракал за столом. Как правило, вставал он довольно поздно, за исключением тех дней, когда вовсе не ложился спать. Я наблюдал за работой его вилки и ножа, стоя на каминном коврике и рассеянно поигрывал тростью, забытой вечерним посетителем – крепкой, тяжеленной деревянной тростью с солидным костяным набалдашником на конце. Такие набалдашники на нашем жаргоне называются «веской уликой». Пониже набалдашника красовалась серебряная пластинка, шириной не более дюйма. На ней было выгравировано: «Джеймсу Мортимеру, Ч. К. Х. О., от его товарищей по ЧКЛ». Ниже стояла дата: «1884». В давно минувшие времена такие трости были неотъемлемой частью образа любого преуспевающего практикующего семейного врача. У них в руках всегда были подобные трости – тяжёлые, хорошей работы, крепкие даже с виду. Удобно ходить и ещё удобнее снести такой тростью врагу голову!

– Ну, те-с, Ватсон, каково ваше мнение по поводу всего этого!

Передо мной был стриженный затылок Холмса, и я с сожалением убедился, что его третий глаз, глаз Шивы был в это время развёрст и он несомненно и неустанно им пользовался, следя за моими сложными манипуляциями.

– Откуда вам известно, что я делаю? Я сейчас присматриваюсь к вашему затылку – нет ли там третьего глаза!

– К сожалению в моей родне нет приличных Циклопов, там есть только многочисленные Медузы-Горгоны, зато есть начищенный до зеркального блеска старый серебряный кофейник! – не меняя позы и оставаясь античной статуей в твидовом костюме, ответил он, – Нет, Ватсон, я не шучу, на самом деле, что вы думаете о трости этого странного господина? Мы прошляпили его визит и теперь должны гадать на кофейной гуще, кто это такой, и что он из себя представляет! Ещё меньше мы знаем, зачем он приезжал! И раз уж мы так опростоволосились, придётся самым дотошным образом исследовать эту доставшуюся нам, как боевой трофей, трость! Случайно забытые сувениры наших гостей иной раз говорят о них много красноречивее их лиц, одеяний и поступков. Возьмите трость и скажите о ней и её хозяине всё, что вам нарисует ваш опыт и недюжинная фантазия. Выдоите из этой чёртовой палки всё, что можете, а я вас послушаю с превеликим удовольствием!

– По моему мнению, – начал я голосом христианского покойника из катакомб Древнего Рима, стараясь даже в мелочах соотвествовать магической методе моего давнего приятеля, – вот этот самый доктор Мортимер – тип средних лет, опытный врач, далеко не из бедных, похоже, всеми очень уважаемый! Видите, друзья, в отличие от вас, дарят ему на день рождения весьма ценные вещицы!

– На первый раз – неплохо! Даже я бы повысил планку – превосходно!

– А из того, что нам стало известно, что это сельский врач, следует, какие длинные, извилистые крюки по местности ему приходиться нарезать почти каждый день!

– С чего вы взяли?

– А вы посмотрите на низ трости! Она так сбита снизу, как не может быть сбита трость при самых больших усилиях у любого городского врача! Видите, железный наконечник весь стёрт наискось! Мне даже страшно представить, сколько миль пришлось этому несчастному колесить на своих двоих по окрестностям какого-нибудь тёмного шахтёрского посёлка!

– Весьма взравый пассаж! – удовлетворённо вымолвил Холмс.

– А эта надпись! «От его товарищей по ЧКЛ». Обратите внимание на две буквы – «КЛ» – скорее всего это сокращение слова «Клуб», из всего известного попытаемся предположить и попадём почти наверняка в какой-нибудь охотничий клуб, в котором он наверняка поневоле оказывал медицинские услуги, за которые ему в качестве маленького презента и была преподнесена эта трость.

– Ватсон! Дайте посмотреть, вы ещё не ходите пешком по воде? Вы наконец превзошли самого себя! – восхищённо прогудел Холмс, важно откинувшись на спинку кресла и спеша прикурить большую сигару, – Не могу молчать! Во-первых, Ватсон, воздавая щедрым языком моим скромным заслугам, вы, как благородный и воспитанный человек, всегда принижаете и затушёвываете свои подвиги. Не стоит вам слишком преуменьшать собственные возможности. Если от нимба над вашей головой и не исходит ослепительного сияния, это не значит, что перед нами находиться не святой! И даже если вы и не святой, то уж точно – проводник световой энергии! Это один из самых привлекательных в людях талантов, не афишируя свою гениальность, всячески будировать и поддерживать своим светом таланты окружающие. В общем, мне до гробовой доски с вами не расплатиться!

Услышать такое признание от самого Холмса дорогого стоило, и я в душе буквально растаял от такого комплимента. Невесть сколько раз индифферентность этого уникума к моим попыткам восхититься им и разрекламировать уникальные методы его работы, втайне унижала меня и щемила моё самолюбие. Ну, разумеется, я всегда испытывал гордость, если мне хоть на йоту удавалось блеснуть логикой, используя методу Холмса, и продвинуть расследование и особенно тогда, когда за это я удостаивался скромной похвалы друга.

Холмс молча принял трость из моих рук и какое-то время разглядывал её. Затем, явно заинтересованный чем-то необычным, бросил сигару в пепельницу и снова вперился глазами в трость, только теперь вооружив глаза большой круглой лупой.

– На безрыбье и рак, знаете ли, не бог весть что, однако и за это спасибо! Как любопытно однако! – бубнил он по пути к насиженному месту в углу своего дивана, – Кое-что мне удалось нарыть, тут есть кое-какие мелочи, за которые можно зацепиться, и суммируя их, в принципе можно двинуть паровоз наших умозаключений в путь!

– Неужто что-то от меня могло ускользнуть? – скорее самодовольно, чем огорчённо отреагировал я, – Мне кажется, упущено не так уж и много!

– Увы и ах, дражайший мой Ватсон, подавляющая часть ваших умозаключений глубоко ошибочна! По видимая похвала вам, заключавшаяся в том, что я лценил ваши заслуги относительно того, что вы являетесь побудительным мотивом для моих прорывных поисков истины, на деле была лишь признанием, что ваши казуистические промахи полезны для моих поисков верного направления. Этот человек, этот медик практикует явно не в городской среде, плечи его путешествий слишком велики для этого. В основном он вынужден всегда передвигаться пешком!

– Я так и утверждал!