Евгений Лотош - Корректор. Книга вторая. Птенцы соловьиного гнезда

– Грыжа? – неуверенно предположила она.

– Именно! – кивнула Томара. – Молодец, Карина, не зря тебе хорошие оценки ставили. Застарелая скользящая грыжа пищеводного отверстия. Если бы правильный диагноз поставили раньше, то и вмешательства бы не потребовалось, хватило бы консервативного лечения. А так лекарства только ухудшили ситуацию. Но симптомы действительно очень походили на стенокардию, так что лечащего врача судить трудно. Сейчас, господин Тари, увы, придется делать операцию. И госпожа Карина, как видишь, со мной согласна.

– Мясники вы все, – проворчал мужчина. – Ну, режьте, если так хочется. Насмерть только не зарежьте.

– Ни в коем случае, – серьезно ответила Томара. – Операция достаточно тяжелая, но прогноз благоприятный. Мы удалим тебе пораженный участок пищевода и зафиксируем желудок. Ты выздоровеешь, господин, и через пару периодов сможешь вернуться к работе. Операция назначена на завтрашнее утро, а пока мы как следует тебя прокапаем. У тебя плохой баланс натрия в организме, нужно его восстановить. А днем тебе начнут давать слабительные и ужина вечером не дадут, уж не обессудь: кишечник перед операцией нужно опустошить.

В следующей палате тихо попискивал сердечный монитор. В ней стоял густой лекарственный запах, сквозь который пробивалась неприятная вонь, задернутые шторы почти не пропускали внутрь дневной свет. Пациентка, полная женщина лет тридцати, то ли спала, то ли лежала без сознания. Над ней склонился мужчина в белом халате поверх пуловера и узких брюк, протиравший ей влажной губкой лицо. Он выглядел как-то странно, но лишь секунд через пять Карина сообразила, что перед ней чоки. И не слишком новый – его движения выглядели угловато-механическими, а лицо оставалось бесстрастным и почти неподвижным. При виде Томары он отложил губку, выпрямился и застыл, как манекен.

– Доброе утро, госпожа Томара и сопровождающая госпожа, – ровно произнес он. – Текущий статус моей хозяйки за ночь не изменился. Температура на четыре десятых градуса выше нормы. Отмечаются нарушения сердечных и мозговых ритмов в допустимых рамках. Оснований для запроса экстренной помощи за ночь не возникло.

– Доброе утро, Сайдзай, – поздоровалась в ответ Томара. – Сопровождающая меня персона – госпожа Карина Мураций, младший интерн. С сегодняшнего дня она курирует твою хозяйку вместе со мной.

– Информация принята к сведению, – сообщил чоки. – Новая персона добавлена в общий список со статусом временного опекуна. Доброе утро, госпожа Карина. Рад знакомству, прошу благосклонности.

Томара подошла к кровати и откинула простыню. Из живота женщины выходили трубки дренажей, подсоединенные к блестящему аппарату и спускающиеся в закупоренные емкости под кроватью.

– Вот, пожалуйста, – с горечью произнесла хирург. – Очередная жертва моды. Ты на таких еще насмотришься. Типичная ситуация: богатая легковерная дамочка, ни на йоту не верящая в возможности традиционной медицины. Лечилась от своих мигреней у гомеопата. В один прекрасный день у нее начались сильные боли в животе, и гомеопат два дня пичкал ее своими горошинами и каплями. К нам ее привезли уже без сознания, на грани комы. Прободение синуса и каловый перитонит. Я с ней четыре часа возилась. И прогноз неблагоприятный.

Куратор вздохнула, но тут же снова напустила на себя строгий вид.

– Так, отставим лирику. Карина, можешь по внешнему виду определить, что именно у нее сделано?

– Да. Двуствольная сигмостома, правильно? И автоматический дренаж брюшной полости – «Кобер», мы такой аппарат проходили. Только нам говорили, что он уже почти не применяется, потому что морально устарел.

– Ну, что имеем, тем и пользуемся, – хмыкнула хирург. – В частных клиниках всякий ультрамодерн стоит, а у нас больница государственная, оборудование меняют, только когда совсем уже ремонту не подлежит. Расскажи-ка мне о различиях в подходах к колостомированию на восходящей и нисходящей ободочной кишке, а заодно и на поперечине…

Обход продолжался два часа, и к его концу Карина изрядно взмокла: по крайней мере половину времени она отвечала на вопросы, словно на экзамене. Абсцесс печени, выпадение прямой кишки, камни в желчном пузыре, ненароком проглоченная пуговица с острыми краями, изрядно травмировавшая пищевод и желудок и лишь чудом не зацепившая аорту, острая непроходимость кишечника из-за спаек после недавней операции… Часть пациентов уже прооперировали Томара и другие хирурги, другая часть только готовилась к операции. Сразу после обхода Томара передала девушку в распоряжение старшей медсестры, и та немедленно пристроила ее к делу – вместе с процедурными медсестрами заниматься перевязками и ставить клизмы с катетерами. После того, как работа кончилась, куратор дала Карине доступ к своему терминалу, объяснила, как найти в больничном хранилище нужные учебники, после чего ушла на лекцию в университет, отправив Карину наблюдать за операцией по устранению стеноза почечной артерии.

Операция девушку в восторг не привела: доктор Кай, пожилой опытный хирург, управлявшийся с робоманипуляторами и лапароскопом, казалось, лучше, чем с собственными руками, справился с обходным шунтированием менее чем за полчаса. Умом Карина понимала, что на самом деле простота являлась лишь кажущейся, и что только высокое мастерство хирурга позволила произвести операцию с молниеносной скоростью, но впечатлиться все равно не смогла. Она лишь тихо позавидовала хирургу: о таком профессионализме она могла лишь мечтать. Хотя, если подумать, можно впечатлиться и уровнем современной техники. Еще лет десять-пятнадцать назад, как она помнила из обзорных курсов, операцию в основном делали открытым способом, так что пациент валялся в кровати не один период. А теперь он на третий день своими ногами уходит домой…

После того, как Карина понаблюдала за операцией, перекусила и на первый раз перелистала книжки, снова появилась Томара. Осведомившись о том, как прошла операция, она начала было объяснять, какие разделы учебников следует просмотреть в первую очередь, когда зажужжал ее пелефон.

– Да… – сказала она. – Здравствуй… Нет, не очень. Что-то срочное?.. Хорошо, через пять минут подойду, – она сбросила вызов. – Карина, звонил господин Умай. Он терапевт, хочет проконсультироваться насчет одного своего больного. У него проблемы с легкими. Я в свое время занималась и торакальной хирургией, так что меня иногда зовут для консультаций. Пойдем, посмотрим, в чем дело.

Терапия оказалась совсем рядом – в соседнем корпусе, через переход. Приемная, в которой находился доктор Умай, располагалась на первом этаже. Доктор разговаривал с молодым парнем возраста Карины или немного старше. Парень щеголял огненно-рыжими волосами, карими глазами и пухлыми губами на не по сезону веснушчатом лице. Обнаженный до пояса, он лежал на медицинской кушетке, облепленный электродами диагноста. Карина невольно залюбовалась его сильным красивым телом.