Айрин Серпента - Жизнь точки на карте

Джону – всему, что было. Всему, что могло быть.

Моей сестре Джулии – самой замечательной из судей.

Все действующие лица и события романа вымышлены. За исключением магического очарования «Формулы-1»

Глава 1

Австралия, Новый Южный Уэльс, Сидней

24 августа 1984 года

11 часов утра

В устье Дарлинг-Харбор кипит работа: тысячи людей на верфях методично совершают одни и те же действия – изо дня в день, из года в год. Хотя меняются их лица и у каждого своя судьба, неповторимая, другим тысячам не известно это. Да и не интересно – со своими проблемами. Эти тысячи наблюдают сумасшедшую жизнь Пирмонта сверху – но они не боги. Они – обитатели многочисленных офисов в высотных зданиях делового района города.

Перед их глазами картина не меняется никогда. Перестала работать электростанция – что из этого? Верфи и корабли на них вечны; воды залива Порт-Джексон всегда спокойны и отражают своей прозрачной голубизной золотые лучи солнца, пока это зрелище не начинает слепить восхищённые глаза девушки, навсегда влюблённой в свой город.

– О, папа, я только сейчас поняла, как скучала по дому! Штаты? Не говори мне о них! Во всём мире нет места прекраснее моего Сиднея…

Высокий мужчина, чьи виски давно уже припорошила седина забот, поднял голову от бумаг, заполонивших его стол, взглянул на дочь – в тихом смехе его явственно прозвучала радость и гордость, и бесконечное обожание.

– Принцесса моя, я просто в недоумении: как же я жил без тебя эти годы?

– Ну, папочка, не надо преувеличивать, прошло четыре года, не больше и не меньше. Я снова с вами – с мамой и Энди, и с тобой, – девушка потянула на себя огромную раму, и тёплый воздух с запахами рыбы, солёного ветра, привкусом раскалённого металла ворвался внутрь, наполняя силой лёгкие. – Берегись, Сидней, Хилари Орти вернулась!

Замерев в неподвижности, они оба прислушивались несколько минут; но город отвечал неясной угрозе молодости своим обычным шумом. У Сиднея было достаточно забот.

«Орти Энтерпрайсиз инкорпорейтед» занимала верхние тридцать этажей здания с экзотическим наименованием «Элпайн Билдинг». Хантерс-Хилл, Рокс, Пирмонт – все районы были видны из его окон. Заключив при аренде, а затем и покупке площади выгодный для себя контракт, «Орти инкорпорейтед» нашла применение и пустующему восьмикомнатному пентхаусу на крыше, поселив в нём исполнительного директора фирмы вместе с семьёй. С тех пор в любое время дня и ночи в пентхаусе мог зазвонить телефон, и, в зависимости от абонента, автоматический лифт доставлял вниз Джеда Макмиллана, его жену Фрэнсис, его сына Клинтона или любого другого из его пятерых детей – на корпорацию «Орти», во имя её блага и процветания, отдавала свои усилия вся семья. Джед Макмиллан начинал своё упорное продвижение к занимаемой им ныне должности с работы ещё на Фила Орти – старик отличался дьявольской хваткой; всю жизнь Джед был опорой слабому и нерешительному сыну Фила, Роберту, потом его младшему брату с таким длинным именем – Джилберто Ниро Грегори Орти. Дочь Джила, Хилари, он боготворил.

Крошку Хилари отец начал таскать за собой на работу, как только девочке исполнилось шесть лет. Разумеется, это было неприлично – никто и слова бы не сказал мистеру Джилу, если б на месте Хилари был её старший брат Анджело, будущий хозяин всего дела. Но Анджело Орти электроникой не интересовался. Без лишних словопрений в семье – и в корпорации – подразумевалось, что он окончит факультет экономики и бизнеса в лучшем университете Сиднея, перебесится и займётся делом. Анджело исполнилось восемнадцать, он дважды провалился на экзаменах в это престижное заведение, снял квартиру на Уэзерхилл-стрит, которую не убирал месяцами, и погрузился в головой в жизнь, всегда его привлекавшую: пик интенсивности обычно наступал за полночь, и тогда в прибрежных барах рекой лился алкоголь и бились стёкла; просыпался Анджело Орти в два-три часа дня с головой, трещащей иногда от наркотиков, но чаще всего – от похмелья. Соперничать за авторитет в фирме он с шестилетней сестрой даже не думал.

А популярность смышлёной не по годам «принцессы» была огромна. Она залезала на колени любому из служащих корпорации так мило и непринуждённо и мешала работать до тех пор, пока ей не объясняли подробно смысл всех операций, и порой от наказания её спасало только то, кем был отец «любопытной Лари». Она узнала слова «ремитирование», «куртаж», «лизинг» значительно ранее, чем они стали известны её сверстникам, и свободно оперировала ими; в двенадцать лет она сумела подсказать отцу весьма изысканный экономический ход во избежание убытков – разумеется, детали разработали и осуществили специалисты своего дела, но принцип был заложен маленькой школьницей из Роуз-Бей. Отцовская гордость Джилберто Орти била фонтаном. Анджело вполне устраивало течение его жизни, пока исправно функционировал счёт в банке; а Сайсели Орти не переставала дома терзать мужа: «Джил, дорогой, что ты делаешь? Подумай сам – зачем ты внушаешь Хилари несбыточные надежды? Наша дочь не играет в куклы, у неё нет подруг, она нелюдима – ты растишь её как мальчишку. Я слышала на днях, как она рассказывает Клинтону, что она сделает в первую очередь, когда займёт твоё кресло. Но ведь этого не произойдёт, Джил! Согласно уставу корпорации, женщина не может управлять ею, пока есть мужчина…» Муж отмахивался от таких разумных и жестоких речей жены, и всё оставалось, как прежде. Хилари с молчаливого одобрения отца поступила на факультет экономики, столь настойчиво отвергавший в своё время непризнанный гений её брата, и до глубокой ночи пропадала в «Элпайн билдинг». Она не нуждалась в поклонниках – её горячими почитателями были двести девяносто семь работников фирмы. Но на «Орти инкорпорейтед» работало на пять человек больше… Хилари никогда не рассказала отцу, что с ней произошло на одной из заброшенных строек в устье реки Дарлинг-Харбор, синяки же на руках и лице объяснила падением. Сайсели и Джилберто безоговорочно доверяли дочери – тем большей неожиданностью для них стало объявление девятнадцатилетней Хилари о её переводе в экономический университет в Детройте. Девушка собрала вещи и уехала. Коротенькая открыточка из Лос-Анджелеса была единственной корреспонденцией от неё за четыре года. Родители разыскивали её – хотя бы для того, чтобы убедиться, что у дочери всё в порядке; но, не зная даже названия университета, Джилберто и Сайсели это не удалось. Хилари просто пропала. Тем сильнее плакала от радости Сайсели Орти, обнимая совершенно негаданно вернувшуюся за полтора месяца до своего двадцать четвёртого дня рождения домой дочь. Она упрекала и целовала Хилари, и расспрашивала о том, где она пропадала. Хилари только смущённо улыбалась. О времени, проведённом в Штатах, она никогда и никому не рассказывала.