Алина Чинючина - Сказка о принце. Книга первая

Даже герцогиня Анна фон Тьерри обронила в их адрес вполне изящный комплимент, что само по себе было редкостью – эта леди почти никого не хвалила. Рыжеволосая гостья нынче была мрачно-насмешлива, и ее ядовитые реплики заставили погрустнеть даже добродушную Изабель… впрочем, ненадолго, маленькая принцесса редко умела грустить более пяти минут подряд. Анна фон Тьерри танцевала превосходно, тем не менее, после первых пяти танцев приглашать ее перестали – видимо, мало было желающих выслушивать колкости в свой адрес. В зеленом платье с черной вышивкой, герцогиня отчего-то похожа была на приготовившуюся к прыжку змею, и выражение ее лица вполне тому соответствовало. «Герцогиня разошлась вовсю», – обронил Ян Дейк, а Патрик лишь сочувственно улыбнулся.

Хотя мрачность фон Тьерри словно рукой сняло, когда ее пригласил на менуэт принц. Движения женщины стали изящными и размягченными, и даже выражение лица – не столь едким. Контраст с мрачно сидящей у стены змеей был столь разителен, что заставил Вету задуматься о причинах такой метаморфозы. Выводы, напрашивающиеся сами собой, девушке совершенно не понравились.

Впрочем, за герцогиней Вете наблюдать было некогда. Ее приглашали очень часто, и не приходилось, как раньше, уныло стоять у стены, наблюдая, как руки протягиваются к тем, кто стоит справа или слева – но только не к ней. Видимо, сегодня ей светила добрая звезда. Все было, словно во сне, словно в сказке, и она чувствовала себя почти счастливой.

Колыхался вокруг колен кринолин, легкий ветерок от движений множества танцующих пар шевелил порой локоны на висках; серебряные нити удерживали пепельные волосы в высокой прическе. Платье глубокого цвета морской волны красиво оттеняло разом позеленевшие глаза, и сегодня Вета казалась не просто хорошенькой, но почти красивой. Изящная серебряно-изумрудная вышивка – виноградная ветвь – обвивала вырез, спускалась по левому боку. Широкие, легкие рукава-воланы сползали к локтям в менуэте, и было в этом что-то невообразимо притягательное и волнующее – эти неторопливые переливы ткани сообщали плавность и мягкость движениям девушки. Впервые в жизни Вета почувствовала себя женщиной – ей улыбались, кланялись и благодарили за танец, Боже, ведь все это бывало в ее жизни и раньше, отчего же именно сегодня – как никогда? Порой она замечала обращенные к ней удивленные взгляды.

Для полного, абсолютного, безграничного счастья не хватало так многого и столь малого. Еще одного взгляда, нескольких слов, произнесенных тем, кто произнести их не хотел и не мог.

Каждые два или три танца перемежались вальсами, которые Вета любила больше всего. У нее никогда не кружилась голова на вращениях, как у очень многих девушек, и вальсы бывали для нее настоящими праздниками – если, конечно, ее на них приглашали. Наконец, совершенно запыхавшись, Вета вынуждена была отказать очередному кавалеру и, поклонившись, отошла к стене.

Сколько веселых, разрумянившихся лиц, какие яркие краски! Платья девушек – море шелка и кружев, обнаженные руки и плечи, сверкающие в свете сотен свечей украшения. Громкие выкрики распорядителя – «Есть предложение – в две колонны!», «Кавалеры приглашают дам!», «Фигурный вальс!». Его Величество весело говорит что-то супруге, и королева, вопреки обыкновению, почти улыбается, почти смеется; рядом – герцог Гайцберг – мрачный и молчаливый, словно черное пятно в многоцветье зала. Галантные наклоны головы и стройные фигуры кавалеров; бесшумно и ловко снующие во всех направлениях слуги с подносами, полными прохладительных напитков. Вета взяла один бокал и с наслаждением выпила густой, шипучий напиток – что это, такое вкусное?

Но глаза ее упрямо искали среди танцующих одну и ту же пару. Вот он, вот он. Лицо светится улыбкой, что-то говорит своей даме, сомкнутые их ладони словно источают нежность и яснее взглядов и слов поют о любви. Счастливы, всем видно, насколько счастливы эти двое…

Померкла радость. А чего же ты хотела, на что надеялась? Все ведь было ясно с самого начала… Вета почувствовала, как тяжелой грустью наполняется ее сердце. И разозлилась на себя. В самом деле, портить себе праздник – из-за чего? Она вскинула голову. Пусть потом ей будет плохо, но сейчас – ни за что! Вета ослепительно улыбнулась – и присела в реверансе перед подошедшим к ней Марком де Воллем. Контрданс…

Потом Изабель объявила игру в ручеек. Хохочущие пары, проскальзывающие под «крышами» из сплетенных рук, заставили Вету на какое-то время позабыть о своих огорчениях. Ей везло – ее кавалеров расхватывали почти моментально, и она то и дело искала себе новую пару, зажмуриваясь от соблазна выбрать принца. И когда вдруг ее запястье обхватила рука Патрика и увлекла за собой, девушка глазам своим не поверила.

Пробираясь сквозь строй вслед за парой Кристиан Крайк – принцесса Изабель, Вета не чувствовала под собой ног. «Крыша» перед ними вдруг резко опустилась, и смеющиеся Жанна Боваль и Ян потребовали:

–

Поцелуй!

–

Поцелуй, поцелуй, – закричала соседняя пара.

Вся прелесть игры в ручеек заключалась как раз в таких вот невинных поцелуях, когда в суматохе никто не разберет, кто именно и кого поцеловал; когда парам преграждают путь из чистого озорства; когда то и дело возникающие заторы из трех, а то и четырех пар позволяют украдкой коснуться друг друга губами не один раз, как того требовали правила, а два, три… и порой стоящие «крышей» намеренно преграждают путь, чтобы полюбоваться смущением на раскрасневшихся лицах. А через пару минут те, кто стоял, дожидаясь выбора, уже сами ищут себе пару, и их – в отместку – заставляют останавливаться и целоваться недавние их противники. Смех, суматоха – а потом медленная музыка вальса, и если повезет, ты полминуты кружишься с тем, о ком мечтал, но не смел надеяться…

Вета закрыла глаза и, затаив дыхание, почувствовала на своей щеке легкое прикосновение губ Патрика. И залилась краской, опустила голову и потащила принца дальше, в конец строя. Встав последними, они перевели дыхание и посмотрели друг на друга.

–

Ваше высочество, – выпалила вдруг Вета, холодея от собственной наглости, – прошу вас, пригласите меня на вальс.

На лице Патрика мелькнуло легкое удивление, но он ответил почти сразу:

–

С удовольствием, Вета… Надеюсь, моя дама отпустит меня.

Следующие за тем польку и два контрданса Вета почти не помнила от волнения. Она почти не надеялась, что принц вспомнит о данном впопыхах обещании, но то и дело искала его глазами. И когда громкий голос распорядителя провозгласил:

–

Вальс «Маргарита»! Кавалеры приглашают дам! – почти испугалась, завидя идущего через весь зал принца.