Алина Чинючина - Сказка о принце. Книга первая

В последнее время, однако, Изабель явно выделяла из большинства фрейлин незаметную Вету, Бог весть почему; принцесса делилась с ней некоторыми своими секретами и – так уж получилось – стала невольной хранительницей сердечной тайны своей фрейлины.

Совсем уж детским садом, по выражению Его Величества, считался пятилетний принц Август – троюродный брат их высочеств, боковая ветвь рода, и две шестилетки-близняшки, младшие дочери короля, курносые колобки Агнесса и Бланка. Эти трое малышей хвостиком таскались за старшими и очень ловко умели удирать от нянек в им одним известном направлении.

Что рассказывала брату Изабель о своих подругах, неизвестно. Но маленькая принцесса (маленькой ее считали по-прежнему с подачи брата) на диво умела хранить чужие тайны. Если, конечно, ее об этом предупреждали.

Изабель-то как раз и нашла Вету в один уже декабрьский день в зимней оранжерее. Четыре месяца минуло со дня их первой встречи с принцем, но отношения ни на йоту не изменились. Патрик видел в ней лишь подружку по прежним играм, фрейлину сестры, девушку, с которой можно приятно побеседовать – в том числе и на «умные темы», – но не более. Он держался равно дружески, ласково и открыто со всеми, но если раньше, по слухам, то одна, то другая фрейлина удостаивалась чуть более пристального внимания, то со времени появления в его жизни Эвелины не стало даже этого. А Вета боялась даже намекнуть ему о своих чувствах. Гордость и воспитание заставляли ее молчать. Что сказал бы отец, узнав, что она «вешается на шею мужчине»? Тем более, если этот мужчина – его наследное высочество.

Потому и сбежала она от развеселой компании, играющей в снежки во дворе, потому и спряталась в этом безлюдном уголке дворца – чтобы погрустить вволю над своей неудавшейся жизнью. В этот день Патрик был свободен от дел; пользуясь возможностью, он веселился вовсю, явно отдавая предпочтение Жанне Боваль. Та от всей души кокетничала, польщенная вниманием принца. Впрочем, возможно, что она просто походила внешне на невесту Патрика, и тот, глядя на нее, мог вспоминать надменную улыбку и черные волосы своей Эвелины.

В огромной оранжерее, сплошь заставленной растениями, было тепло и тихо. Так странно было видеть этот островок лета в заснеженный декабрьский день. В последнее время Вета часто приходила сюда; здесь всегда было тихо и как-то по-особенному уютно, здесь можно было и поплакать вволю, пока не видит никто, и помечтать, глядя на диковинные растения.

Спрятавшись под раскидистыми листьями какой-то заморской ярко-зеленой пальмы, прижавшись лбом к стеклу, Вета молча смотрела на занесенный снегом двор. Яркими пятнами мелькали на белом платья девушек, снежная пыль висела в воздухе. Внезапно входная дверь негромко стукнула; Вета обернулась было испуганно – и вздохнула с облегчением, увидев, что это всего лишь Изабель.

– Что случилось, Вета? – тихонько спросила принцесса, подходя. – Вы исчезли… я так и подумала, что вы прячетесь здесь. Я заметила, что вы давно уже грустны и о чем-то думаете. Вас что-то тревожит?

Вета посмотрела на нее – и опустила голову.

– Какие-то неприятности? – так же тихо предположила Изабель. – Я же вижу, как вы страдаете… Я могу помочь?

Вете очень хотелось ответить, что все в порядке, и помощи не нужно, но… но в глазах принцессы светилось искреннее участие и готовность помочь.

– Случилось.

– Если не секрет, Вета, что же?

– Влюбилась, – ровным голосом сообщила Вета, глядя в сторону.

Изабель ахнула и просияла, всплеснула руками.

– Так это же чудесно!

– Чего уж лучше, – прошептала Вета, украдкой вытирая наворачивающиеся слезы.

– А в кого?

Вета запнулась. Сказать? Или не надо? Наверное, лучше не надо… но тяжесть, лежащая на душе уже несколько месяцев, так измучила ее, что не было сил носить все это в одиночку.

– Секрет, да? – понимающе спросила принцесса.

– Не знаю, – вздохнула Вета. – Может, и не секрет. А смеяться не станете?

– Да вы что! – возмутилась принцесса.

– В его наследное высочество принца Патрика, – сообщила Вета с горьким смешком.

У Изабель распахнулись глаза.

– Правда?

– Правда…

– Да-а-а, – протянула принцесса озадаченно и совсем по-взрослому. – И давно?

Вета всхлипнула. По атласу платья скатилась прозрачная капля, оставив темное пятнышко.

– С первого дня, как только увидела его… уже четыре месяца. Ни о ком другом и думать не могу… и поделать с собой ничего не могу, – шептала она, вытирая мокрые щеки ладонями. – Сил моих больше нет… Он мне по ночам снится, днем от встречи до встречи живу. А он… его высочество… меня даже не замечает. Я понимаю, что глупо это, что смешно, что я ему не пара, но… ничего не сделаешь, это сильнее меня…

Изабель обняла ее, осторожно погладила по голове, стараясь не помять прическу.

– Зачем же плакать…

– А что мне еще остается? – выкрикнула Вета, вырываясь. – Что? Даже если я ему все расскажу, что за этим последует? Ваше высочество, вам ли объяснять! Ведь у него невеста есть…

– Есть, – тихо согласилась Изабель. – Правда, помолвка еще не объявлена, но это вопрос времени…

– Вот видите. Разве я могу? Вот представьте, в вас влюбился бы сейчас… – она запнулась, – ну, вот хотя бы лакей ваш. Вы бы восприняли его всерьез?

– Но, Вета, – возмутилась Изабель, – вы-то не лакей!

– А что толку? – горько проговорила Вета. – Все равно мне… я ему не пара.

Принцесса вздохнула. Оборвала, не глядя, лист с ближайшего куста фиалок и спросила:

– А Патрик-то знает о ваших чувствах?

– Нет, конечно…

– Может, ему сказать?

– Что вы! – вскинулась Вета. – Ваше высочество, прошу вас – не надо…

– Вам виднее, конечно, – вздохнула Изабель. – Но, может, все-таки?…

– Нет, ни за что!

– Может, и зря, – подумав, сказала Изабель. – Патрик ведь очень хорошо к вам относится, Вета, он вас уважает… и откуда вы знаете, вдруг он тоже…

Принцесса умолкла, и ясно видно было – лгать она не умеет, а сказать правду не может.

Вета горько хмыкнула, погладила пальцами пушистые соцветия.

– Ну, ваше высочество… как вы себе это представляете? Вот приду я к нему и скажу: так, мол, и так, люблю я вас, принц. И что дальше? Да он посмеется надо мной!

– Патрик никогда ни над кем не смеется, – строго возразила Изабель. – Он благороден и…

– Я боюсь, – прошептала Вета. – Боюсь…

– А лучше мучиться в одиночку?

Вета усмехнулась сквозь слезы.

– Предлагаете нам мучиться вместе? И вам не жалко брата, ваше высочество? -пошутила она невесело.

– Жалко, – твердо сказала Изабель. – Но вас мне тоже жалко, Вета. А хотите, я с ним сама поговорю?

Вета покачала головой.

– Спасибо вам, ваше высочество, – она сжала руку Изабель. – Простите меня…