Владимир Бестугин - Здорово наступит никогда

Заманчивое предложение заключалось в следующем: есть возможность наняться носильщиком в иностранную группу, собирающуюся на Эльбрус. Получать при этом восемь долларов в день плюс дорога и харчи. То есть делать все, что я каждое лето делал за свой счет, и при том немного заработать. Забавно. Вдобавок появлялась замечательная возможность подняться на Вершину без оформления, популярных в то время маршрутных книжек, отметок в Контрольно-спасательной службе (КСС) и прочих формальностей, от которых тошнило даже тех, кто эти разрешения выдавал.

Через два дня я и еще четверо потенциальных шерпов 4 4 Шерпы – народность, проживающая в Гималаях. Основной заработок – обслуживание высокогорных восхождений в районе Эвереста. Стало именем нарицательным – портер, носильщик. предстали пред усталыми очами Александра Ковалева, которому администрация «Турдома» поручила непосредственное исполнение грандиозного начинания. Отодвинув предъявленные нами в доказательство собственного опыта замусоленные маршрутные книжки с печатями несуществующих организаций, коренастый, похожий на медведя альпинист старой закалки, сказал:

– Довольно!

Он отвечал за все возможные последствия мероприятия и уже предчувствовал надвигающиеся неприятности. Про нашу компанию Ковалев был наслышан. В частности по многочисленным, и не всегда положительным, отзывам своих же дружков альпинистов, для которых порядок и дисциплина на маршруте важнее многих других общечеловеческих ценностей. С другой стороны наш многолетний опыт хождения по Кавказу, а так же бравый вид и огромная рыжая борода Деда вселяли надежду, что порученное дело окажется в надежных руках.

Мне в ту пору не давали и тридцати, хотя я уже успел закончить институт Гражданской Авиации, отслужить в ВВС, а по возвращению защитить диссертацию, название которой состояло из восемнадцати слов, и во избежание перегрузки текста научными терминами здесь не приводится. Не особо оплачиваемая работа в институте меня не заводила, но позволяла время от времени смотаться то в горы, то на сплав, что признаться захватывало гораздо больше. Кроме того, значительную часть суток занимали друзья, музыка и спорт, так что на любимую красавицу жену и пятилетнего сыночка времени оставалось совсем немного.

Если мне моих лет не давали, то Деду, который был младше меня на два года, можно было приписать любой возраст, ясно было только одно – человек находится в расцвете лет. С ним мы не одну собаку съели, надежнее товарища в горах и дальних походах – пожелать нельзя, и кто видел этот бронзовый лоб, веселые добрые глаза и окладистую бороду согласятся, что лучше, чем Дед – имени ему не придумаешь. Он располагал к себе с первого взгляда и в первый же наш визит в турклуб, когда нас еще никто и в помине не знал, председатель – полковник в отставке, увидев нас орал: «Какие люди!» – все обнимал и хлопал по спине. И дохлопался. Мы взяли у него байдарку на прокат и утопили, а когда пришло время сдавать арендованное – принесли в чехле из-под нее сломанные борта, весла и всякий хлам, завернутый в брезент, да пару бутылок…

С Дедом мы познакомились в горах Кавказа и с тех пор много лет подряд бороздили просторы нашей необъятной родины, поочередно вытаскивая друг друга то из воды, то из ледовых трещин. Его привлекала любая авантюра в которой, как сейчас говорят, можно «оттянуться по полной», чему помогала нечеловеческая выносливость и выработанная с годами способность выживать в любых не тепличных условиях. Он мог спать на камнях, на снегу, на плоту, в стогу сена, на третьей полке общего вагона, в чужой гостиничной койке, а с утра выглядеть, как огурчик.

В миру Дед постоянно менял профессии и за время нашего знакомства побывал и студентом, и комсомольским вожаком, и циклевщиком паркета, и закройщиком спортивного снаряжения. Смена работ, однако, никак не отражалась на состоянии его кошелька, поэтому возможность «быстро разбогатеть», служила ему прекрасным поводом отпроситься у жены на заработки.

Два других любителя активного отдыха за чужой счет, два Андрея – Докучаев и Цыпкин, лет десять назад окончили Московский строительный, но с головой в строительство не ушли. Тогда же в турклубе пересеклись наши дорожки. Оба высокие, плечистые, выносливые как кони, только у Дока волосы вьющиеся, а у Цыпы – наоборот. Сгонять двадцать километров вниз по ущелью до винного магазина и тут же обратно для них было так же естественно, как стоверстный крюк для бешеной собаки, так что для предложенной работы оба годились на все сто. К тому же Док в детстве учился в школе с «уклоном», и поэтому сносно знал английский, что в работе с интуристом нам казалось совсем не лишним. В отличие от Цыпы, который безвылазно и безрезультатно трудился в каком-то мутном кооперативе, Док к этому времени уже успел почудить: был женат, служил в органах, выпивал, потом решил круто изменить свою жизнь и уехал, погнавшись за «длинным рублем», прокладывать дороги на север – на Ямал. Там он ездил на оленях, пил спирт, страдал от мошкары и среди местного населения слыл образованным человеком. Но через год мираж рассеялся, денег не прибавилось, жена ушла, и красная бейсболка вновь появилась у дверей турклуба к великой радости своих друзей альпинистов и собутыльников.

Последним в нашей компании оказался Марат, актер в то время малоизвестного, а ныне не существующего театра, а так же художник, поэт и музыкант. И имидж соответствующий: длинные волосы, в жилах азиатская кровь, в глазах степь и табун лошадей, а в зубах папироса. Мы были знакомы еще со школы, но вместе выбраться в горы удавалось не часто: то он роман пишет, то на гастролях. В этот раз охота к перемене мест да возможность подняться на высочайшую вершину Европы заставила-таки его отложить перо и кисть в обмен на рюкзак и ледоруб.

Получив настороженное согласие Ковалева принять нас в качестве шерпов на первый трек 5 5 Трек – от англ. track. Так, в отличие от альпинистских восхождений, во всем мире называют маршруты горных походов. , начинающийся через три недели, мы радостно отправились в ближайший гастроном. Купили «тридцать третьего» портвейна и «Докторской» колбасы и расположились на подоконнике в подъезде соседнего дома. Я поджигал пробки, чтобы откупорить напитки, Марат прикидывал, сколько продуктов потребуется на всю ораву, Док с Цыпой считали, сколько мы заработаем, в уме умножая на восемь, а лицо Деда светилось счастьем и желанием «отдать концы» уже сегодня.

Нужно сказать, что встречаться так часто как раньше не получалось, а в подобном составе не виделись, пожалуй, что с прошлого года, потому и пилось особенно легко. После третьей вспомнили, как безуспешно пытались взойти на этот самый Эльбрус последние три года, как обвалился снежный мост под связкой – Дед и нанявший нас за харчи полковник, а харчи у него были такие, что считай задаром. И как они сорвались, и Дед оказался « под полковником». Как пять лет назад утопили байдарку на Южном Буге, как ходили в экспедицию за Снежным человеком, в общем нахлынуло… После шестой перешли к вопросам по существу: кто что берет и чего из снаряжения не хватает. Палатки обещали выдать от фирмы, и хотя у нас были свои, решили, что в фирменных лучше. Продукты, по решению организаторов, должны быть закуплены и отправлены заранее, для чего Марату и Андрею Цыпкину предстояло выехать за два дня до старта всей группы, забив два купе ящиками с консервами, напитками, спиртом – незаменимым атрибутом горных восхождений да мешками с крупой и сахаром. В Черкесске, столице одноименной республики, все перечисленное им следовало перегрузить на машину и доставить в альплагерь «Джайлык» – отправную точку нашего трека. Задача не из легких, учитывая, что среди продуктов ожидалось нечто покрепче какао и сгущенного молока. То есть загнать ребят в купе с таким грузом, все одно, что пустить козла в огород.