Николь Галанина - Неудержимые демоны, или История женской войны. Книга первая

Взгляд Ноули показался ей удивленным, и – на полчуточки – благодарным.

– Зачем? – глухо спросил он.

– Не знаю, – коротко ответила Марта. Помолчав, она спросила: – Теперь, после моих слов, ты ещё считаешь нас бандитами и спекулянтами?

Ноули долго собирался с мыслями, а она, как дура, втайне надеялась, что его ответ будет отрицательным. Но он поднял голову и твёрдо ответил:

– Да.

– Зря, – прошелестела Марта. – Я поняла, что ты мог бы быть толковым парнем. Отстаивай ты с нами Кеблоно, я стала бы твоим другом. Но Империя испортила тебя. Прощай.

– Ты собираешься убить меня? – заинтересованно спросил Виллимони.

Она не услышала в его голосе и капли страха, словно он даже был рад наконец-то отправиться в Измерение Мёртвых. Нет, этот парень определённо достоин некоторой доли уважения – хотя бы за своё непоколебимое мужество. Марта шёпотом спросила:

– Ты не боишься?

– Не боюсь, – самоуверенно ответил Виллимони. – Я вижу, что умру от руки справедливого человека – о твоих товарищах этого не скажешь. Ну, что ты медлишь? Я же твой враг, убей меня!

– Мои товарищи – замечательные люди, – свирепо отрезала Марта. – А убивать тебя я не стану. Мне не хочется пачкать руки о такую крысу, как ты. Пусть Вест и Венис уморят тебя пытками, мне всё равно.

– Я думал, у тебя хватит смелости сделать это самой, – издевательски рассмеялся офицер. – Оказалось, ты всего лишь трусливая слабая девчонка.

Против её воли внутри неё разгорелся яростный огонь. О, если бы она была глупее, она уже незамедлительно повелась бы на эту грубую провокацию и задушила бы парня даже без перчаток. Но Марте хватило сообразительности, чтобы распознать блеф, взять себя в руки и успокоиться. Она постаралась улыбнуться офицеру с тем же презрением, с каким он улыбался ей.

– Да, я девчонка, – проговорила она, – но я не слабая и не трусливая.

Офицер вновь промолчал: то ли он не хотел, то ли не знал, что ответить ей. Печально вздохнув, Марта отстранилась от него. Почему-то ей совсем не хотелось уходить; ей казалось, что Виллимони только ей раскроет секретную формулу жидкого огня.

В наступившей тишине неожиданные слова пленника удивили её. Впервые она не слышала в них ни капли привычного яда, он говорил с усталой мольбой:

– Слушай… Сауновски, ведь так?

Она утвердительно кивнула. Облизнув пересохшие губы, Виллимони торопливо заговорил:

– Знаю, мы враги. Но у вас тоже принято исполнять последнее желание умирающего! Возьми у своего дружка Айрена фиолетовый мешочек с печатью «КМЛ» и передай его девушке по имени Байна Санна, она должна жить в этом городе на улице Серебряных Колоколов, в девятом доме.

– Я не стану делать это, – отрезала Марта. – Ты враг мне, а твоя девушка проживёт и без твоих денег.

– Это не деньги! – воскликнул офицер. – Это… это – её шанс спастись из Кеблоно! В мешочке лежит имперский пропуск на моё имя и на имя всех моих родственников. Я сам назвал бы себя гадом и трусом, если бы бросил свою сестру в беде. Пожалуйста, Сауновски, я не смогу умереть спокойно, пока Байна будет в опасности! Я надеялся, что смогу проникнуть в город и вывести её, а теперь… – вздохнув, он снова нацепил маску самодовольной наглости и фыркнул: – Что ж, было бы глупо надеяться на помощь бандитки. Забудь и уходи отсюда.

– И ты будешь мне приказывать? – Марта не прекращала поражаться наглости этого офицера. – Ты – пленник!

– Пленники – все мы, – загадочно ответил офицер. – Кто-то – физически, а кто-то – морально. Вот ты, например, сидишь в оковах своей узколобости и агрессивности и даже не желаешь высвободиться из них. Бросать вызов Империи нельзя, Сауновски. Ты плохо кончишь, помяни моё слово.

– Не собираюсь, – высокомерно ответила она, – ведь ты не пророк и не умеешь читать судьбы. Прощай, Ноули Виллимони. Пусть твоя смерть будет мучительной.

Офицер молча зыркнул на неё исподлобья и снова дёрнулся: муха уселась к нему на сломанные запястья. Но в этот раз Марта не стала помогать ему. Он – её враг, она должна ненавидеть его всей душой, как ненавидит его собратьев, что толкутся под стенами Кеблоно. Странно, но ей казалось, что Виллимони не похож ни на одного из тех пленных имперцев, что они раньше пытали в тюрьмах. В этом офицере было что-то… необычное…

Даже если бы он был последней интересной личностью во всех трёх Измерениях, Марта не пощадила бы его. Круто развернувшись, она подошла к решётке и требовательно забарабанила по ней. Вест и Венис возникли в коридоре так неожиданно, будто перенеслись сюда по воздуху. Ключи звякнули в воздухе, ухмылки возникли на лицах парней, и вот уже она протолкалась мимо их здоровенных туш на волю. Только очутившись за пределами камеры Виллимони, она прочувствовала в полной мере радость свободы. Там, вокруг пленника, витал запах крови, страдания и страха. Она бы сошла с ума, если бы осталась рядом с ним ещё пару минут. Но в то же время ей не хотелось покидать его. Разговор с Ноули ещё ярче разжёг пылавший в ней огонь фанатизма. Марта не знала, почему, но этот офицер своими наглыми выходками заставлял её чувствовать себя живой. За два месяца осады она настолько привыкла к военным будням, что уже почти перестала тратить нервы хоть на что-нибудь. Наверное, она стала бы безразличным ко всему кремнем, если бы не встретила Виллимони. Да, он – враг, но это не мешало ей уважать и ненавидеть его одновременно. Жаль только, что не все её друзья были способны понять эти странные чувства.

– Что, понравился парень? – деловито осведомился Вест, запирая камеру.

Из-за решётки послышалось многозначительное покашливание: Виллимони внимательно ловил каждое их слово. Марта презрительно сморщилась:

– Думаю, нет. Этот пленник – редкостная скотина, которая, наверное, даст фору даже Гаю Фолди.

– Ты оценила нашего мальчика слишком высоко, – рассмеялся Венис. – Да, он мерзок, но до уровня министра всё же не дотягивает.

– Даже если бы он был Принцем, это не повлияло бы на его судьбу, – неумолимо пророкотал Айрен. – Ты согласна казнить его? Поверь, он заслуживает этого.

Марта молчала, нерешительно поглядывая в сторону опущенной решётки. Она должна была дать утвердительный ответ, она должна переступить через свою жалость! И почему же она не может быть такой твёрдой и уверенной в себе, как парни? Видимо, они правы, и женщины действительно не умеют воевать.

«Что ж, – вздохнула она, – я принадлежу к слабому полу по праву рождения, и даже самое сильное желание не превратит меня из девушки в юношу. Значит, мне не стоит противиться своему сердцу: вдруг в следующий раз оно уже не сможет посочувствовать?!»