Евгений Татаренко - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1976 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

Невдалеке послышался колокол шхуны, и из тумана донесся чей-то крик:

— Эй, Диско, слышал насчет «Дженни Кашмен»?

— Они нашли его сына! — воскликнул Пенн. — Смотрите, сейчас произойдет спасение!

— Джейсон у меня на борту, — ответил Диско, но его голос дрогнул. — Еще кого не подобрали, часом?

— Выловили одного. Он держался на обломках. Голову ушиб немного.

— А кого?

У всех на борту «Мы здесь» замерли сердца.

— Кажется, молодого Олли, — протянул голос.

Пенн воздел кверху руки и сказал что-то по-немецки. Гарви мог поклясться, что в этот момент на его лицо упал луч солнца, а голос из тумана продолжал:

— Эй, ребята! Ну и поиздевались вы над нами прошлой ночью…

— Сейчас нам не до шуток.

— Я знаю. Но, сказать вам по правде, нас ведь опять вроде бы унесло. Вот мы и натолкнулись на молодого Олли!

То был неугомонный «Кэрри Питмен», и на палубе «Мы здесь» раздался громкий, хоть и не очень дружный взрыв смеха.

— Может, вы отдадите нам старика? Мы идем за наживкой и якорной снастью. Вам-то он не нужен, а у нас с этим чертовым брашпилем работы полно. Он у нас не пропадет. К тому же его жена — тетка моей жены.

— Берите все, что хотите, — ответил Троп.

— Ничего нам не надо, кроме разве что крепкого якоря… Эй… — молодой Олли тут заволновался. Присылайте старика.

Пенн вывел старика Олли из состояния тупого отчаяния, а Том Плэтт отвез его на шхуну. Он отбыл, не сказав ни слова благодарности, не зная, что его ждет впереди, и туман сомкнулся за ними.

— А теперь… — сказал Пенн, сделав глубокий вздох, будто перед проповедью. — А теперь… — Он, как меч, вдвинутый в ножны, сразу стал меньше ростом, его ярко горевшие глаза потускнели, а голос снова превратился в жалобное лепетание, — а теперь, — сказал Прэтт из Пенсильвании, — не сыграть ли нам партию в шашки, мистер Солтерс?

— Как раз это… как раз это я и хотел предложить, — быстро отозвался Солтерс — Просто ума не приложу, как это ты, Пенн, умеешь угадывать чужие мысли.

Маленький Пенн покраснел и покорно поплелся за Солтерсом.

— Поднять якорь! Живей! Подальше от этих проклятых волн! — прокричал Диско, и еще никогда его команда не выполнялась с такой быстротой.

— Как ты думаешь, чем можно объяснить всю эту чертовщину? — спросил Длинный Джек, когда они, обескураженные, пробивались сквозь влажный, моросящий туман.

— Я так понимаю, — начал Диско у штурвала, — эта история с «Дженни Кашмен» произошла на голодный желудок…

— Он… мы видели, как один из них проплыл мимо, — всхлипнул Гарви.

— …Вот Пенна из-за этого вроде бы и выбросило на берег, как судно, прямо на сушу, да так, что он вспомнил и Джонстаун, и Джекоба Боллера, и прочие вещи. Как лодку, пришвартованную к берегу, его малость поддержало то, что он утешал в каюте Джейсона. А потом этой поддержки стало не хватать, и его снова потащило в воду, и вот он на воде опять. Я так это понимаю.

— Если бы Пенн снова стал Джекобом Боллером, Солтерс бы не перенес, — сказал Длинный Джек. — Вы видели его лицо, когда Пенн спросил, кто с ним возился все эти годы? Как он там, Солтерс?

— Спит. Спит, как дитя, — ответил Солтерс, ступая на цыпочках. — Мы, конечно, поедим не раньше чем он проснется. Вы когда-нибудь видели, чтобы молитвы такие чудеса творили? Он прямо-таки из воды вытащил этого молодого Олли. Это уж точно. Джейсон, тот страсть как гордился своим сыном, и я с самого начала подумал, что это — наказание за сотворение себе кумира.

— Кое-кто тоже этим грешит, — заметил Диско.

— То дело другое, — быстро возразил ему Солтерс — Пенн вовсе не тронутый, а я просто выполняю по отношению к нему свой долг.

Эти проголодавшиеся люди ждали три часа пробуждения Пенна. А когда он проснулся, лицо его разгладилось, и ничто больше его не тревожило. Он сказал, что ему что-то приснилось, потом поинтересовался, почему все молчат, и никто не мог ему ответить.

В течение следующих трех или четырех дней Диско безжалостно гонял всю команду. Когда нельзя было спускать лодки, он заставлял их перекладывать судовые припасы в другое место, чтобы расчистить трюм для рыбы. Здесь он проявил свое умение так размещать груз, чтобы осадка шхуны была наилучшей. Таким образом, команда все время была чем-то занята, пока к ним не вернулось хорошее настроение. Гарви же время от времени доставалось веревочным концом за то, что, по словам Длинного Джека, он, «как большая кошка, грустит из-за того, чего нельзя изменить». За эти ужасные дни Гарви о многом передумал и поделился своими мыслями с Дэном, который согласился с ним, причем настолько, что уже не таскал жареные пирожки, а спрашивал разрешения у кока.

Неделю спустя, пытаясь загарпунить акулу старым штыком, привязанным к палке, мальчики едва не перевернули «Хэтти С». Акула терлась у самого борта лодки, выпрашивая мелкую рыбешку, и им здорово повезло, что они остались в живых.

Наконец, после долгой игры в жмурки в тумане, наступил день, когда Диско прокричал в носовой кубрик:

— Пошевеливайтесь, ребята! В город приехали!

Этого зрелища Гарви не забудет до конца своих дней. Солнце только поднялось над горизонтом, которого они не видели уже почти неделю, и его низкие розовые лучи освещали паруса трех рыболовецких флотилий, бросивших здесь якорь: одну на севере, другую на западе, а третью на юге. Здесь собралось не меньше ста шхун самого разного происхождения и конструкций — вдалеке даже стоял француз с прямыми парусами, — и все они кланялись и вежливо приседали друг перед другом. От каждой шхуны, подобно пчелам, высыпавшим из улья, отваливали маленькие лодки, и на мили над волнующимися водами разносился гомон голосов, перестук талей и тросов и шлепанье весел. По мере того как поднималось солнце, паруса окрашивались в разные цвета: черный, жемчужно-серый и белый, и в утренней дымке к югу потянулось еще большее количество лодок.

Лодки собирались группами, расходились, снова сходились и опять разъезжались; рыбаки перекрикивались, свистели, улюлюкали и пели; вода была усеяна выброшенным за борт мусором.

— Это город, — сказал Гарви, — Диско прав. Это настоящий город.

— Бывают города и поменьше, — сказал Диско. — Здесь тысяча человек собралось, а вон там — Вирджин. — Он показал на не занятый никем, без единой лодки, участок зеленоватой воды.

Шхуна «Мы здесь» обогнула северную флотилию, и Диско то и дело взмахами руки приветствовал своих друзей; потом он чисто, как гоночная яхта в конце сезона, бросил якорь в облюбованном месте. Моряки с Отмелей всегда молча реагируют на отличное умение управлять шхуной; неудачникам же здорово достается от насмешек.

— Самое время для каракатицы, а? — прокричали с «Мэри Хилтон».