Евгений Татаренко - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1976 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

— Гм, а вы когда-нибудь бывали на Западе, мистер Троп?

— Как-то заходил на судне в Нью-Йорк. К железным дорогам у меня душа не лежит; да и у Дэна тоже. Мы, Тропы, держимся соленых вод. Где только мы не бывали… по воде, конечно.

— Вот этого-то я могу предложить сколько его душе угодно… пока он не станет капитаном.

— Это как же так? А я — то думал, что вы вроде железнодорожный король. Мне это Гарв рассказывал… когда я ошибся в своем суждении.

— Все мы ошибаемся. Я подумал, может, вы знаете, что у меня есть несколько грузовых судов. Ходят из Сан-Франциско в Иокогаму за чаем. Их всего шесть; корпус металлический, водоизмещением тысяча семьсот восемьдесят тонн каждое.

— Противный мальчишка! Ни слова не сказал! О кораблях-то я бы послушал… не то что всякие небылицы о железной дороге да об упряжках.

— А он не знал.

— Просто эта мелочь вылетела у него из головы, верно.

— Да нет. Я ведь захва… то есть получил эти корабли только этим летом, раньше они принадлежали фирме «Морган и Макайд».

— Боже милостивый! — Диско буквально рухнул там, где стоял — прямо у плиты. — Одурачили меня со всех сторон! Ведь Филл Эрхард, он же из наших мест. Шесть… нет, семь лет назад он уехал отсюда и стал старшим помощником на «Сан Хосе» — на двадцать шесть дней уходил в море. А его сестра, та и сейчас здесь живет, его письма моей старухе читает. Значит, вы владелец «Блу Эм»?

Чейн кивнул.

— Знай я это, я бы сразу пригнал «Мы здесь» в порт.

— Но Гарви это едва ли пошло бы на пользу.

— Если бы я только знал! Если б он только сказал про эти проклятые суда, я бы все понял! Никогда не буду больше полагаться на собственные суждения… никогда! А корабли у вас неплохие. Фил Эрхард, уж он-то знает…

— Рад, что у меня есть такая солидная рекомендация. Эрхард уже капитан «Сан Хосе». Так вот к чему я клоню: не отдали бы вы мне Дэна на год-два? Может, из него выйдет старший помощник. Вы бы доверили его Эрхарду?

— Но ведь мальчишка еще совсем зеленый… Вы очень рискуете.

— Кое-кто этого не побоялся и сделал для меня гораздо больше.

— Не в этом суть. Послушайте, не буду особенно расхваливать Дэна, потому что он моя плоть и кровь. Одно дело Отмели, а другое — океан, уж я — то знаю. Но он парень смышленый. Умеет править судном, как никто из его сверстников, можете мне поверить; и вообще морское дело у нас в крови. Беда только в том, что он чертовски слаб в мореходстве.

— Этим займется Эрхард. Может, он один или два рейса послужит юнгой, а потом мы дадим ему работу посложнее. Этой зимой он побудет с вами, а к весне я пришлю за ним. Правда, Тихий океан далеко, и…

— Ерунда! Мы, Тропы, живые или мертвые, разбросаны по всему белу свету и по всем морям, какие только есть на земле.

— Но я хотел бы, чтобы вы поняли — я говорю совершенно серьезно, — что стоит лишь вам захотеть увидеться с ним, дайте мне знать, и я позабочусь об этом. Вам это не будет стоить ни цента.

— Не желаете ли вы пройтись со мной и поговорить с моей старухой? А то я так здорово промахнулся, что уж сам себе не верю.

Перед белым с синей канвой домиком Тропа стояла старая лодка, в которой росли настурции. Они вошли в большую, комнату, похожую на музей морских трофеев, В ней сидела крупная женщина, молчаливая и печальная, с затуманенным взором, какой бывает у тех, кто подолгу вглядывается в морскую мглу, ожидая возвращения любимых. Чейн повторил ей свое предложение, и она нехотя дала согласие.

— Мы каждый год теряем сто человек из одного только Глостера, мистер Чейн, — сказала она. — Сто юношей и мужчин, и я стала ненавидеть море, как живое существо. Не для людей создал его бог. Ваши корабли, как я поняла, совершают рейсы туда и обратно? Они возвращаются прямо домой?

— Настолько прямо, насколько позволяют ветры. И я учредил премию за скорость. Чайный лист ведь в море портится.

— Когда он был малышом, он, бывало, все играл в продавца магазина, вот я и думала, что он пойдет по этой линии. Но как только он научился грести, я поняла, что мне это не суждено…

— На них прямые паруса, мать, и они хорошо оснащены и сделаны из металла. Вспомни письма Фила, что тебе читала его сестра.

— Мне не приходилось уличать Фила во лжи, но он слишком увлекающийся человек, как все, кто выходит в море. Если Дэн вам подходит, мистер Чейн, пусть себе идет… что я могу поделать.

— Она презирает океан, — пояснил Диско, — а я… я не очень-то знаком с разными манерами, а то поблагодарил бы вас как следует.

— Мой отец… старший брат… два племянника… и муж сестры, — проговорила она, уронив голову на руки. — Стали бы вы любить того, кто забрал всех их?

Чейн почувствовал облегчение, когда появился Дэн, который от восторга не мог найти слов благодарности. И в самом деле, предложение Чейна означало прямую и верную дорогу к тому, о чем он мечтал. Но прежде всего Дэну виделось, как он несет вахту на капитанском мостике и вглядывается в далекие гавани.

Миссис Чейн тем временем беседовала наедине с неразговорчивым Мануэлем по поводу спасения Гарви. Ей показалось, что денег он не жаждал. Когда она прямо спросила его об этом, он согласился лишь на пять долларов, на которые собирался что-то купить своей девушке.

— Зачем мне деньги, когда у меня есть свои на еду да на курево! А, вы все равно дадите? А? Что? Тогда давайте, только не так. Дайте, что вам не жалко, ему.

И он познакомил миссис Чейн со священником-португальцем, у которого был длиннющий список несчастных вдов. Поначалу этот священник не очень пришелся по душе миссис Чейн, так как она принадлежала к другой церкви, но потом она даже стала уважать этого смуглого полного человечка.

Верный сын церкви, Мануэль присвоил себе все благословения, которыми ее осыпали за доброту.

— Теперь я спокоен, — сказал он. — Все мои грехи отпущены на полгода вперед, — и тут же отправился покупать косынку для своей нынешней возлюбленной и завоевывать сердца всех остальных.

Солтерс с Пенном уехали на время на Запад, не оставив своего адреса. Солтерс опасался, как бы эти миллионеры с их никчемным салон-вагоном не стали проявлять излишнего интереса к его приятелю. Пока горизонт не очистился, он счел за благо посетить своих родственников, живущих в глубине континента.

— Никогда не поддавайся богачам, — твердил он Пенну в поезде, — или я разобью эту шашечную доску о твою голову. Если ты опять забудешь свое имя — а зовут тебя Прэтт, — помни, что о тебе заботится Солтерс Троп, и не сходи с места, пока я не вернусь за тобой. Как сказано в писании, держись подальше от тех, чьи глаза заплывают жиром.

Несколько лет спустя в другом конце Америки по извилистой улице, по обеим сторонам которой стояли богатые особняки, сделанные из дерева с имитацией под камень, шел сквозь липкий туман молодой человек. Он остановился у ворот из кованых железных прутьев, а в это время верхом на прекрасной лошади к нему подъехал другой молодой человек.