Дмитрий Биленкин - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1980 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

Пока я пробегал взглядом список, он спросил:

— Срок еще неизвестен?

— К сожалению, известен, — сказал я, подчеркивая красным карандашом некоторые строчки… Карандаш царапал бумагу, и я испытывал странное удовлетворение от того, что разрушаю произведение каллиграфического искусства, над которым бургомистр корпел всю ночь. — Срок в четыре часа пополудни. Завтра.

— Ох, — сказал бургомистр. — Я так надеялся…

И вдруг вся моя злость испарилась. Передо мной стоял худой пожилой человек, о котором я знаю лишь, что Лигон утвердил его на пост гражданского губернатора, значит, в комитете знали о нем что-то, выделявшее его из числа чиновников старого правительства. Человек этот был подавлен смертельным диагнозом, в который он до последней минуты старался не верить. Это был его город, в нем жили его друзья и родственники, здесь ему был знаком каждый дом. Для него смерть города была подобна смерти близкого человека…

— Садитесь, господин губернатор, — сказал я ему. — К сожалению, мы не можем ничего изменить.

— Да-да, конечно, — сказал бургомистр, послушно садясь напротив меня. — Но всего один день… Я не предполагал…

— Погодите, — сказал я, отпирая ящик стола и доставая карту, принесенную мне профессором Котрикадзе.

Карта была разрисована концентрическими кругами, подобно изображению возвышенности на военной схеме. Вершина этого холма — самый маленький круг — у западного берега озера Линили. Он захватывал островок на озере, деревню и монастырь Пяти золотых будд. Это центр землетрясения, где толчки будут самыми сильными. Второй круг проходил через городок на северном берегу озера и длинным неровным овалом охватывал все озеро, прибрежные деревни и часть хребта на западном берегу. Город Танги и западная оконечность плато попадали внутрь третьего эллипса, на котором было написано: «8–9 баллов».

— Мы должны, — сказал я, — решить, куда мы будем эвакуировать людей и имущество.

— Я полагаю, вниз, к железной дороге.

— До железной дороги почти сто миль. Кроме сложного спуска с плато к озеру, на пути еще два перевала. Боюсь, что мы ничего не успеем сделать. Посмотрим в другую сторону.

Я провел карандашом линию по дороге, которая вела из Танги по плато, на восток, к рубиновым копям. Когда карандаш вышел за пределы последнего круга, я поставил точку.

— Нет, — сказал Джа Локри. — Все равно придется ехать почти сто километров по плохой дороге.

— Что же вы предлагаете?

— Вот здесь, — сказал он, — показывая на точку примерно на половине линии, проведенной мной, — стоит большая деревня Моши. Она расположена в высокогорной долине. Я знаю эти места. По вашей карте землетрясение здесь будет силой 3–4 балла. Это опасно?

— Я спрошу профессора.

— И дорога до Моши приличная, без перевалов и ущелий.

— Часть палаток уже прибыла, — сказал я. — Штук сто. Они восьмиместные, солдатские. Сегодня же надо будет отправить в Моши взвод саперов, которые будут устанавливать палатки.

— Это капля в море, — сказал бургомистр.

— Сколько жителей в Танги?

— По моим расчетам, около десяти тысяч. Не считая, конечно, деревень по берегам озера и вдоль дороги. Наверное, наши заботы, господин майор, должны распространиться на двадцать тысяч человек.

— Двадцать тысяч! — только тогда до меня дошла необъятность этой цифры. Одних палаток нужно больше двух тысяч! А если вспомнить, что этих людей надо везти, кормить, обогревать, потому что в горах ночью холодно… — Ну что стоило русским сообщить мне об этом хотя два дня назад!

Бургомистр промолчал. Он знал, что лишь три дня назад мы с русскими чудом выбрались из долины Лонги.

Я верю в предчувствие. И сколько бы я ни училась в университете и ни читала книг, я все равно останусь в глубине души горянкой, верящей в злых духов, которые живут на деревьях, и в вестников судьбы, приходящих к людям во сне и наяву.

В то утро я проснулась сама не своя. Всю ночь мне снились кошмары. Когда я проснулась, то решила, что плохо с Володей. Мой отец в госпитале, там вокруг люди, отцу ничего не грозит Дедушка Махакассапа сказал, что местные крестьяне видели человека, похожего на Па Пуо, и поэтому я боялась за Володю, который ездит по горам совсем один.

Я взяла книжку из библиотеки дедушки. Это была книжка джатак, многие из них помнила с детства. Мимо ворот прошли русский в очках и солдат. Они шли в рощу, чтобы смотреть на приборы.

Я знала, что здесь будет землетрясение, но меня это не пугало. Мне даже хотелось, чтобы землетрясение обязательно было, а то люди подумают, что Володя и высокий профессор их обманывают.

Потом я снова ходила в сад и ждала, когда вернется Володя, но Володя все не возвращался. Наконец я услышала, что идет машина.

Но это был не Володя. Это была большая машина Као.

Као сам правил ею. Шофер сидел сзади, вместе с телохранителями из племени Урао, которым Као велел одеваться в древнюю боевую одежду воинов. Као всегда опасается, что другие феодалы будут над ним смеяться, потому что он учился в Англии, играет в гольф и одевается, как иностранец. Као всегда беспокоится, что скажут о нем люди, и из-за этого иногда совершает поступки, над которыми люди смеются. Мне иногда кажется, что есть два Као: один — добрый, который играет со мной в теннис и говорит о книгах, а другой — чужой и холодный, погруженный в политику и какие-то темные дела, за что его не любит мой отец.

Као остановил машину у ворот и, не снимая ботинок, побежал внутрь. Видно, что-то случилось. Као всегда гордился тем, что никогда не теряет присутствия духа. Он говорил мне, что из него вышел бы генерал, и даже спрашивал меня, хотела бы я стать женой генерала.

— Пошли, — сказал дедушка Махакассапа.

Я подошла к воротам как раз в тот момент, когда Као, не найдя меня, снова выбежал на дорогу.

— Лами, дорогая, как хорошо, что я тебя нашел! — воскликнул он. — Я мчался к тебе от самого Танги.

— Что случилось? — спросила я, чувствуя, как сжимается сердце.

— Твоему отцу стало хуже, — сказал Као взволнованно. — Отец просил меня быстро привезти тебя. Скорей же, садись в машину!

— Ох, Као, — воскликнула я, — подожди, я только переоденусь!

— Неужели ты будешь терять время из-за таких пустяков? — укорил меня князь. — Я мчался…

Я без слов направилась к машине.

— Сядешь впереди, рядом со мной, — сказал Као.

— Постойте, молодой человек, — услышала я голос дедушки Махакассапы, который был недоволен тем, что князь не проявил к нему почтения и даже не поздоровался. — Вы привезли какую-нибудь записку от господина Васунчока? Я обещал ему…

— Заткнись, грязный доносчик! — крикнул вдруг Као так громко, что, наверное, было слышно в деревне.