Иван Колос - За час до рассвета. Документально-приключенческая повесть

В течение июля я двенадцать раз встречался с Михаилом Павловичем. Однажды он сообщил мне, что на баржах из Киева по Припяти в Пхов прибудет карательный отряд эсэсовцев. Благодаря Павловичу мы точно установили, какое вооружение у прибывшего отряда карателей, сколько у них танкеток, пушек, пулеметов, с какой целью отряд перебрасывается на пристань Пхов. Цель была все та же — разгром полесских партизан. А как я уже рассказывал, в этом районе партизан было немало, здесь действовали Лельчицкая, Ельская, Мозырская бригады, бригада «Советская Белоруссия», Туровский отряд и другие. Они наносили ощутимые удары по гитлеровцам. Поэтому фашисты решили блокировать все заприпятское Полесье, загнать партизан в Пинские болота и единым махом уничтожить.

Павлович с тридцатью словацкими солдатами и три эсэсовских офицера с двадцатью рядовыми получили задание подготовить причалы к приему барж с карателями.

Обо всем этом я подробно информировал Москву, и Центр очень заинтересовался поручиком Михаилом Павловичем.

А дальше события развивались так.

Когда караван барж с фашистами стал приближаться к Пхову, в небе неожиданно появилось двенадцать краснозвездных самолетов. Летчики отчетливо видели длинный караван вражеских судов. И какова была наша радость, когда точными бомбовыми ударами были отправлены на дно несколько барж и катер.

А в довершение всего рота партизан Мозырской бригады из засады на берегу реки стала расстреливать барахтающихся в воде эсэсовцев. Около сотни эсэсовцев, как передал Павлович, тогда нашли себе могилу на дне реки.

Когда бы мы ни встречались с Павловичем, мы получали от него очень важные сведения. Он, например, сообщил, что в городе Петрикове 14 июля 1943 года была открыта школа по подготовке шпионов. После окончания школы агентов засылали в партизанскую зону.

Школа шпионов находилась в бывшем здании раймилиции. Партизаны разгромили шпионское гнездо.

В те летние дни среди населения Полесья неожиданно вспыхнул тиф. Вымирали целые семьи. Перед партизанскими командирами и медиками встала серьезная проблема. Была предпринята попытка по возможности изолировать больных. Но это не помогло, зараза продолжала распространяться.

Вопрос: откуда тиф, даже не возникал. Война, грязь, люди прятались в болотах, голодали. И вдруг при очередной встрече Павлович сообщил, что в одной из деревень гитлеровцы ни с того ни с сего стали делать населению какие-то прививки. Говорили — против тифа. Но после прививок семьдесят процентов жителей деревни заболело тифом, многие погибли. Стало очевидно, что каратели прививали населению тиф. Партизаны оповестили об этом близлежащие села и города. Гитлеровцы вынуждены были прекратить зверские опыты.

Однажды Павлович рассказал: гитлеровцы привезли полбаржи банок с красивыми этикетками. На банках было написано: «Гороховое пюре». Эсэсовцы развозили их по лесам, где скрывалось население. Это были мины! Мы срочно сообщили об этом в Москву. Оттуда центральный партизанский штаб послал всем соединениям, бригадам и отрядам радиограммы, в которых сообщал, что если встретятся банки с «гороховым пюре», не трогать их — это мины. Но жертвы все же были. Голодные люди набрасывались на банки и подрывались на минах.

Это было в середине июля 1943 года. Ночью во время одной из условленных встреч мы вели разговор с Михаилом. После передачи очередных сведений о второй линии обороны гитлеровцев по рекам Ствига и Горынь он повторил, что словацкие солдаты не хотят служить гитлеровцам и что он все же очень хотел бы перейти в партизанский отряд, по-настоящему бить фашистов.

— Если надо, — говорил он, — к партизанам перейдет не одна рота словацких солдат. Даже тяжелое оружие будет вывезено.

Я сообщил о просьбе Михаила в Центр. Получил категорический ответ: «Павловича в партизаны не брать. Пусть остается на своем месте».

И он продолжал работать «на своем месте».

Я часто вспоминаю мою последнюю встречу с Михаилом Михайловичем Павловичем в Полесье. Она состоялась недалеко от станции Козинок. Он много рассказывал о Словакии, о том, как мечтал перед войной жениться. Гитлеровцы спутали все его планы. Они напали на Чехословакию, оккупировали ее. А он вскоре получил приказ о направлении его батальона на восток, на территорию Советской России.

— Оказавшись на Украине, затем в Белоруссии, — рассказывал Михаил, — мы не обидели ни одного русского. Ни один словацкий солдат не тронул ребенка, старуху или старика.

Вскоре я получил приказ из Центра: «Павловича подготовить для более глубокой разведки». До этого Михаил действительно думал, что имеет дело только с партизанской разведкой. Но когда узнал, что его сведения поступают к нашему военному командованию, очень возгордился. Подобрали ему кличку — «Гром». Она соответствовала и его внешнему облику и работе, которую он выполнял.

Я сказал ему, что о разведчике «Гром» будет сообщено всем командирам и комиссарам партизанских бригад и отрядов, а также подпольным организациям. Для работы я передал ему немецкие марки и американские доллары. Договорились о пароле для встреч, если он будет в Словакии, в Польше или в Белоруссии. На этом мы расстались.

В августе его автобатальон был переброшен в Молодечно. Вскоре он сообщил, какие части дислоцируются в городе, как работает и охраняется железнодорожный узел, сказал о том, что недалеко от города расположен концлагерь советских военнопленных — их гитлеровцы выгоняют на строительство аэродрома в районе деревни Хожево, и что туда же перебросили для работы словаков. Под конец встречи Михаил Михайлович сообщил, что он готовит побег к партизанам группы советских военнопленных, человек в тридцать. (Этот побег был осуществлен. 20 августа группа военнопленных и словаков уничтожила на рассвете гитлеровских часовых и ушла в лес, в расположение Барановичского соединения партизан.)

Но самой важной новостью из сообщенных Громом были сведения о том, что аэродром «Хожево» готовится для приема самолетов «фокке-вульф», снабженных новыми усовершенствованными ускорителями, которые позволяют сокращать разбег самолета.

Вскоре на связь к Павловичу пришел его старый знакомый Василий Соус. Гром сообщил, что в четырех километрах от станции Красное есть запретная зона. Там гитлеровцы устроили полигон для испытания новых пушек. «Мы растаскивали по полю тягачами советские танки, — говорил Павлович, — и гитлеровцы стреляли по ним с разных расстояний, испытывая их броню».

Услышав эти новости, генерал Платон через Соуса попросил Павловича попытаться раздобыть документы об этих испытаниях. Вскоре Павлович передал партизанам бумаги, в которых говорилось о новых пушках.