Уилбур Смит - Седьмой свиток

— Довольно, — приказал фон Шиллер. — Переводом займемся позже. Идите. Оставьте меня одного. Не возвращайтесь, пока я не пошлю за вами.

Нахут пораженно посмотрел на миллиардера и неуверенно поднялся на ноги. Он не ждал, что его вот так прогонят в момент триумфа. Хелм поманил археолога за собой, и они быстро направились к двери домика.

— Хелм, — окликнул верного слугу немец. — Пусть меня никто не тревожит.

— Разумеется, герр фон Шиллер. — Джейк вопросительно взглянул на Утте Кемпер.

— Нет, — проговорил босс. — Она останется.

Мужчины вышли из комнаты, и Хелм тщательно закрыл за собой дверь. Утте подошла к ней и заперла на ключ. Потом обернулась к фон Шиллеру, заложив руки за спину и прижимаясь спиной к стене.

Ее груди, упругие и пышные, торчали вперед. Сквозь тонкую ткань хлопковой блузки виднелись соски, твердые как мрамор.

— Костюм? — спросила она. — Вы хотите костюм? — Ее собственный голос стал напряженным. Игра ей нравилась почти так же, как и фон Шиллеру.

— Да, костюм, — прошептал он.

Утте пересекла комнату и исчезла за дверью в его личные покои. Как только она исчезла, фон Шиллер принялся раздеваться. Оставшись нагишом, он встал в центре комнаты, отбросив одежду в угол, и повернулся к двери, сквозь которую должна была вернуться Кемпер.

Неожиданно молодая женщина появилась в дверях, и он выдохнул, увидев ее преображение. На ней был парик из египетских косичек, а поверх него урей — золотой обруч с коброй, раздувающей капюшон. Корона была подлинная, древняя как мир — фон Шиллер заплатил за нее пять миллионов немецких марок.

— Я воплощение египетской царицы Лострис, — промурлыкала Утте. — Моя душа бессмертна. Моя плоть нетленна. — На ней были золотые сандалии из могилы царицы, браслеты, кольца и серьги оттуда же. Это были подлинные сокровища фараонов.

— Да, — выдохнул Шиллер, с лицом, бледным как смерть.

— Ничто не может уничтожить меня. Я буду жить вечно. — Юбка на Кемпер была из полупрозрачного желтого шелка, подпоясанная золотым ремнем с драгоценными камнями.

— Вечно, — повторил он.

Женщина осталась обнаженной выше пояса. Ее груди были большими и белыми как молоко. Она приподняла их руками.

— Они были молодыми и гладкими четыре тысячи лет, — промурлыкала Утте. — Я предлагаю их тебе.

Она сбросила золотые сандалии и ступила на пол стройными ногами. Кемпер раздвинула разрез на желтой юбке и держала его так, обнажив нижнюю часть тела. Все движения были точно рассчитаны — эта женщина была умелой актрисой.

— Это обещание вечной жизни. — Она положила правую руку на волосы лобка. — Я предлагаю ее тебе.

Готхольд фон Шиллер тихо застонал и моргнул, чтобы очистить глаза от пота, не отрывая взгляда от женщины.

Она медленно покачивала бедрами, как готовящаяся к атаке кобра. Потом широко раздвинула ноги и пальцами развела губы влагалища.

— Это ворота в вечность. Я открываю их тебе.

Фон Шиллер застонал. Сколько бы раз ни повторялся этот ритуал, он всегда срабатывал. Немец двинулся к ней словно в трансе. Его худое тело напоминало высохшую мумию. Волосы на груди немца отливали серебром, а кожа впалого живота сморщилась и висела складками. Однако волосы вокруг члена были темными и густыми, как на голове. Пенис Шиллера был огромным, не соответствующим маленькому телу, с которого свисал. Когда Утте пошла навстречу немцу, его член налился силой и поднялся. Высохшая кожа сама отодвинулась, обнажая массивную багровую головку.

— На стелу, — простонал он. — Быстро! На камень.

Она повернулась к нему спиной и опустилась на колени возле камня, глядя на приближение Шиллера через плечо. Ее ягодицы были белыми и круглыми, как пара страусиных яиц.

Хелм и его люди работали всю ночь в мастерской «Пегаса», сколачивая ящики для стелы и деревянного саркофага. К рассвету следующего дня сокровища погрузили на грузовики, обмотали толстой резиной и закрепили на специальных опорах.

По собственной инициативе Нахут проделал долгий тридцатичасовой путь до Аддис-Абебы в кузове грузовика. «Фалькон» стоял на бетонной дорожке в аэропорту и ждал, пока через ворота не проехал пыльный грузовик и не остановился рядом.

Фон Шиллер и Утте Кемпер прилетели на вертолете компании. Теперь возле них стоял генерал Обейд. Он приехал попрощаться и пожелать доброго пути.

Пока деревянные ящики загружали в самолет, генерал переговорил с офицером таможни. Тот поставил печати на документах, где было написано «Геологические пробы», а потом деликатно удалился.

— Все погружено, можно заводить моторы, герр фон Шиллер, — сообщил, отсалютовав, старший пилот «Пегаса».

Фон Шиллер пожал руку Обейду и поднялся по лестнице на борт. Утте и Нахут Гуддаби последовали за ним. Круги вокруг глаз египтянина обозначились еще четче, чем обычно. Путешествие полностью вымотало его, но спускать глаз с деревянных ящиков он не собирался.

«Фалькон» поднялся в ярко-синее небо над горами и полетел на север. Вскоре после того как погасла надпись «Пристегните ремни», в кабину просунула красивую светлую голову Утте Кемпер и обратилась к главному пилоту:

— Герр фон Шиллер хочет узнать расчетное время прибытия.

— Я надеюсь приземлиться во Франкфурте в 21.00. Пожалуйста, сообщите герру фон Шиллеру, что я уже послал радиограмму в головной офис — нас будет ждать транспорт в аэропорту.

«Фалькон» приземлился на несколько минут раньше, чем по расписанию, и вырулил к частному ангару. Старшие офицеры таможни, ждавшие их, были давними знакомыми Шиллера, всегда приходившими на подмогу, если «фалькон» привозил особый груз. После завершения формальностей они выпили шнапса со своим приятелем-миллиардером в маленьком баре самолета и незаметно засунули в карманы конверты, лежавшие на стойке рядом с каждым стаканом.

Подъем в горы занял большую часть ночи. Личный шофер фон Шиллера следовал за грузовиком «Пегаса» по обдуваемой ветрами обледеневшей горной дороге, не выпуская груз из виду. В пять утра они въехали в каменные ворота Шлосса, в парке которого намело на метр снега. Сам замок с его темными каменными укреплениями и щелями бойниц навевал мысли о графе Дракуле из романов Брэма Стокера. Однако даже в этот поздний час дворецкий и все слуги вышли поприветствовать хозяина.

Герр Рипер, смотритель коллекции фон Шиллера, и его доверенные помощники, ждавшие на пороге, немедленно занялись переносом двух деревянных ящиков в хранилище. Они с почетом возложили их на погрузчик и отвезли к специальному лифту.

Пока служащие распаковывали ящики, фон Шиллер отправился в свои покои в северной башне. Он вымылся, съел легкий завтрак, приготовленный поваром-китайцем, а потом прошел в спальню жены. Ингмар еще сильнее исхудала. Волосы совсем побелели, а истощенное лицо напоминало восковую маску. Шиллер отослал сиделку и нежно поцеловал жену в лоб. Рак медленно убивал ее, но она родила Готхольду двух сыновей, и он неким странным образом продолжал любить ее.