Уилбур Смит - Время умирать

Пока они делали это, Шон и Джоб осмотрели самолет и вынесли на берег все, что могло оказаться полезным — от наборов первой помощи до запасов кофе. Шон с удовольствием отметил, что в аптечках имеется все самое необходимое. В них содержался значительный запас противомалярийных и профилактических средств. Он приказал одному шантану вынести их на берег, а сам вновь поднялся на борт.

Надувная резиновая лодка вернулась, а ни одного признака хищных вертолетов все еще не было. Слишком большая удача, которая не могла продолжаться вечно.

— Все на берег, — распорядился Шон и подошел к рычагам управления лебедкой.

Он нажал на кнопку, стальной тросик натянулся, и дно самолета, плотно сидевшее на песчаной отмели, дрогнуло и стало медленно разворачиваться. Шон продолжал управлять лебедкой. Песок под брюхом самолета скрипел, пока механизм тащил самолет на глубину.

Когда самолет оказался на плаву, Шон поднял трап, чтобы «геркулес» не затонул слишком быстро, и с помощью тросика вывел самолет на середину реки, где было самое быстрое течение. Стоило течению подхватить самолет и потащить его, как Шон обрезал трос. «Геркулес» двинулся вперед.

Шон, сам не зная зачем, отрезал четырехфутовый кусок стального тросика, и блестящий кусок струны завился кольцами у его ног. Он туго скрутил его и спрятал в задний карман. Стальная удавка была любимым оружием скаутов. Шон чувствовал себя не в своей тарелке с тех пор, как лишился своих «струн» вместе с рюкзаком, который бросил со скалы. Теперь он снова сосредоточил все внимание на «геркулесе».

— Топливные баки почти пусты, — пробормотал он, наблюдая за тем, как самолет плывет вниз по течению. — Значит, должен доплыть до водопада. — Пока машина плыла около двух миль по реке, Шон оставался на борту.

В это время он использовал газовую горелку, чтобы разрезать тормозные и топливные трубы, которые проходили под потолком грузового отсека. Из труб стекали остатки гидравлической жидкости и керосина, и постепенно на полу отсека образовалась большая лужа. Наконец, удовлетворенный тем, что он сделал все возможное, чтобы сбить погоню со следа, балансируя на краю открытого люка, Шон вытащил предохранитель из зажигательной гранаты, позаимствованной у Фердинанда.

— Спасибо, мой мальчик, — сказал Шон. — Ты был молодцом. Самое меньшее, что я могу для тебя сделать, — это устроить погребальный костер, настоящие похороны викинга.

Он швырнул гранату на пол и выпрыгнул из люка прямо в воду. Он быстро удалялся от самолета, плывя кролем в полную силу и вспоминая о толстых черных крокодилах, которых видел на песчаной отмели.

Позади послышался приглушенный звук взорвавшейся гранаты, но Шон не стал оглядываться и не останавливался до тех пор, пока не почувствовал под ногами дно. К тому времени «геркулес» спустился вниз по течению еще на полмили. Огонь яростно пылал внутри, но чудовище все еще оставалось на плаву. Черный густой маслянистый дым поднимался в чистое утреннее небо.

Шон прошел вброд последние несколько ярдов до крутого берега и, помогая себе локтями и коленями, взобрался наверх. Он сидел на берегу, тяжело дыша и пытаясь восстановить дыхание, когда послышался знакомый и особенно ненавистный теперь звук быстро приближающихся винтов и моторов. Дым горящего «геркулеса» служил сигналом, который вертолеты могли засечь с расстояния пятьдесят миль.

Шон зачерпнул полную ладонь береговой грязи и намазал ею лицо и руки. Под прикрытием густых кустов он подполз к краю и наблюдал за тем, как «хайнд» пролетел над деревьями, описывая широкие круги над горящим самолетом, а затем навис над ним на высоте двухсот футов подобно гигантскому вампиру.

Пламя наконец добралось до топливных баков, и «геркулес» взорвался, полыхнув драконьим дыханием в небо, разбрасывая вокруг раскаленные куски фюзеляжа, которые шипели, падая в воду.

«Хайнд» висел над рекой еще пять минут, возможно, выискивая выживших, затем внезапно набрал высоту, взял курс на юг и постепенно уменьшился до точки на голубом небе.

— Ограниченная выносливость, как и было сказано. Не может долго парить на одном месте. — Шон выбрался из своего укрытия. — Теперь полетит домой, как прилежный мальчик, и сообщит, что цель уничтожена. Давай-давай, успокой Бобби Мугабе — пусть тот не волнуется, что его драгоценные «стингеры» попали в плохие руки.

Он залез в карман и достал пачку голландских сигар. Картон развалился в руках, табачные листья превратились в кашу. Шон швырнул отвратительное месиво в реку.

— Все равно пора бросать! — вздохнул он и устало потащился вверх по течению.

Оказалось, что Джоб тем временем помогает пострадавшим солдатам.

— У этого сломаны ребра и ключица. — Он закончил перевязку и указал на второго пациента. — А этого я оставил тебе.

— Весьма признателен, — проворчал Шон и осмотрел сломанную руку. — Да, выглядит отвратительно.

— Это уж точно, — согласился Джоб. Наружу из плоти торчали два дюйма сломанной кости, рану окружали кровоподтеки и сгустки крови. Над беднягой уже жужжали металлического цвета мухи, которых Шон немедленно отогнал.

— Что ты успел сделать?

— Дал ему кучу обезболивающего из аптечки.

— Такая доза оглушила бы и быка, — кивнул Шон. — Ладно, мне понадобится нейлоновая веревка и два самых сильных шангана.

Рука пострадавшего из-за перелома значительно уменьшилась в длину. Теперь Шону предстояло найти оба конца кости и соединить их. Петлю из нейлона он затянул на запястье солдата, а другой конец отдал шанганам.

— Когда я скажу тянуть, тяните, понятно? — приказал он. — Хорошо. Джоб, держи его.

Они уже проделывали такое раньше. Джоб занял место позади пациента, просунув руки под его подмышками и сцепив ладони в замок на груди солдата.

— Сейчас будет больно, — предупредил Шон, но солдат лишь безмятежно взглянул на него.

— Все готовы? — Джоб кивнул. Шон посмотрел на веревку. — Тяните!

Шанганы рывком откинулись назад. Раненый широко открыл глаза, и на его лице выступили крупные капли пота.

— Сильнее! — рявкнул Шон на Фердинанда. Рука на глазах стала удлиняться. Острый конец кости медленно исчез в плоти.

Шанган стиснул зубы, чтобы не закричать. Звук, похожий на то, как если бы два куска стекла с силой терлись друг об друга, резал слух Шону как нож.

Наконец белый кончик окончательно исчез в красной вздувшейся ране и Шон услышал, как кости щелкнули, вставая на место.

— Отлично! Держите! — сказал он Фердинанду, осторожно наложил шины из наборов первой помощи на руку и примотал их хирургическим бинтом так плотно, насколько было можно это сделать, не нарушая кровообращения. Затем он кивнул Фердинанду.