Леонид Платов - Мир приключений № 13, 1967

Выехали на поле. Стало светлей и теплее. Запахло прогретой солнцем землей, скошенным хлебом.

Потом телега съехала в овраг и остановилась. Здесь было прохладнее и темнее, чем на дороге, запахло сыростью. Подождали, когда подъедут две другие повозки. Коноводы отвели лошадей в кустарник и надели им торбы с овсом.

— Надо спешить, мужики, — сказал дед Фома. — Скоро луна взойдет.

Макаров собрал вокруг себя отряд и последний раз объяснил задачу каждой группы. Он с четырьмя стариками оставался на высоком, левом берегу ручья, что протекал как раз за огородами Киселевского дома и волостного правления, стоящих рядом. Они будут уничтожать тех, кто попытается уйти в урман, в тайгу. Она начиналась сразу на левом берегу ручья. Застигнутые врасплох каратели, конечно, будут стараться прорваться туда.

Затем Федор вручил деду Фоме и Тимоше по две «лимонки»:

— Ваше дело вывести людей на назначенное место. Как снимут часовых, бросайте в парадные гранаты. Тогда мало кто решится бежать на площадь. Ясно?

— А как же, вестимо.

— Ясно, — кивнул Тимоша, принимая от отца гранаты.

Отряд разделился на две неравные группы. Большая сразу же направилась к волостному правлению. За ней пошел Тимоша с четырьмя парнями из Знаменки, соседней деревни. Они быстро миновали мост через ручей и направились по правому берегу к огородам.

Шли молча. Первая группа, ушедшая раньше, тоже двигалась бесшумно. Изредка в деревне лаяли собаки, и Тимоше каждый раз чудилось, что они учуяли отряд и поднимают тревогу. Несколько раз выбирался он на кромку низкого пойменного берега, чтобы не проскочить ненароком переулка, по которому им предстояло выйти к углу дома Киселева.

Лишь пробравшись к самому строению, Тимоша смог заметить, что окна, выходящие на площадь, несмотря на поздний час, освещены. Это осложняло дело. Партизаны рассчитывали застать обитателей сонными. Тимоша перевел взгляд на здание волостного правления. Распорядок солдатской жизни не нарушился. Помещение волостной управы было погружено во тьму.

Позади Тимоши сопели от быстрой ходьбы парни. Он не знал даже их имен. Они ждали, какое он примет решение. Командовать поручено ему.

У самого Киселевского дома росло разлапистое дерево. Несколько толстых суков выдвинулись далеко на площадь. Оттуда, наверное, можно было заглянуть внутрь дома и узнать, что там происходит.

Рядом с крыльцом парадного входа стоял часовой с винтовкой наперевес.

— Держите часового на мушке, — обернувшись к парням, прошептал Тимоша.

Зайдя за ствол, чтобы часовой его не заметил, Тимофей ухватился за нижний сук, подтянулся. Он почувствовал, как лопнули на спине запекшиеся струпья, но злость пересилила боль. Ведь он сейчас заглянет в окно и увидит того самого капитана, который приказал его выпороть. Но теперь все пойдет по-другому.

Тимоша полз по суку осторожнее рыси.

По спине текло что-то горячее.

«Кровь… — подумал Тимоша. — А я думал, зажило…» Сердце билось так сильно, словно он пробежал без отдыха весь путь от смолокурни до Еремеевки. Он пополз по суку дальше, к развилке. Там можно устроиться надежнее, и оттуда видна внутренность дома.

Расходившиеся в стороны ветви дуба напоминали трехпалую лапу. Устроившись, Тимоша посмотрел вправо, в окна, и потянулся за гранатой.

В киселевском доме он увидел такое, что заставило его забыть об опасности.

В первое мгновение ему показалось, что в комнате идет обыденный разговор. За овальным, покрытым скатертью столом сидели капитан и тот самый иностранный офицер, про которого отец сказал, что это, наверное, англичанин. Но вот дверь открылась. Вошло трое: два солдата, а впереди кузнец Медведев, которого Тимоша предупредил, что крестьяне из окрестных деревень придут к ним на помощь.

Тимошу успокоило, что Медведев отвечал на вопросы офицера улыбаясь. И капитан выглядел очень спокойным. Он затягивался какой-то необыкновенно длинной и толстой коричневой самокруткой и пускал в потолок ровные, расширяющиеся кольца дыма.

Но как Тимофей теперь бросит в дом гранату? Ведь достанется и Медведеву!

План рушился. Надо же было офицеру вызвать Медведева в это время!

А вдруг офицеры не выйдут из дома, когда начнется перестрелка? Теперь там четверо беляков. Партизанам придется брать дом приступом. И снова Тимоша подумал о том, что же тогда будет с Медведевым.

«Все равно надо уходить, — решил Тимоша. — Не убивать же Медведева вместе с офицерьем…»

Тимоша стал пятиться к стволу.

Он на мгновенье отвел глаза от окна.

В доме грохнул выстрел.

Тимоша замер. Он увидел сквозь стекло — в руках у капитана был пистолет. Когда он успел его выхватить?

Медведев падал ничком, схватившись руками за голову.

Капитан что-то крикнул.

Солдаты, стоявшие у двери, подхватили Медведева, уже упавшего на пол, и выволокли.

Теперь, не раздумывая ни мгновения, Тимоша сорвал с пояса гранату, выдернул чеку и швырнул в окно. А сам, зажмурив глаза, бросился с ветки на землю, в кусты палисадника. Он упал боком, откатился к стене дома.

И тогда полыхнуло из окон огнем, грохнул взрыв. Сверху посыпались щепки.

Вскочив, Тимоша кинулся к высокому крыльцу. Забыв о боли, взлетел на него. Сорвав с пояса вторую «лимонку», он распахнул ногой дверь в дом и закричал:

— Руки вверх! Выходи!

Он не заметил, куда девался часовой. Скорее догадался — все обошлось. У ступенек послышался топот и знакомый голос парня, шедшего с Тимошей:

— Все?

— Подожди. — Тимоша не обернулся. — Там двое солдат, И Медведев, кузнец. Офицер в него стрелял.

У здания волостного правления прогремели два взрыва. В наступившей тишине разнесся фальцет деда Фомы:

— Выходи! Сдавайся!

— Руки вверх! Выходи! — крикнул за ним Тимоша.

В проеме двери возникла фигура солдата без фуражки. Винтовка со штыком была на нем надета по-походному, через плечо. Внезапное появление солдата, бледное лицо, круглая бритая голова, вздернутые руки, заставили Тимошу невольно отступить.

Тотчас по ступеням крыльца взбежал парень и стал стаскивать с солдата винтовку. Тот торопился, путался в ремне и все никак не мог снять оружие. Из темноты сеней вдруг высунулась рука с винтовкой:

— Вы это, братцы, того… Подневольные мы… Вы того, братцы… Не надо…

Тимоша взял винтовку, сунул гранату в карман и юркнул в сени, услышал шорох, мотнулся в сторону. В глубине сеней бабахнул револьверный выстрел. Солдат, который отдал винтовку Тимоше, взвизгнул высоким голосом:

— Бра-ат-цы-и-и… За что… братцы… — и, откинувшись к притолоке, стал сползать на пол.

Тимоша выстрелил наугад. Отдачей едва не вырвало винтовку из рук.

Кто-то зарычал, затопали сапогами. Тимоша ткнул штыком вперед, на звук. Штык ушел во что-то мягкое.