Виктор Егоров - Приключения 1969

Шелия доверял Вольфгангу. Большую роль в этом сыграло тщеславие дипломата, его желание всегда иметь под рукой единомышленника, внимательного слушателя и умного советчика. Острые критические замечания «коммерсанта» о существующем в Германии режиме доставляли фон Шелия огромное удовольствие. Но, конечно, больше всего Шелия ценил глубокие познания Вольфганга в вопросах международной политики.

Одним словом, Шелия считал Вольфганга очень способным и умным человеком, который так же ненавидит большевиков, как и мелкую буржуазию, и о котором еще нельзя даже точно сказать, какой пост он сможет в дальнейшем занять в это, по словам Шелия, смутное для Германии время…

Немецкие дипломаты в Варшаве еще только подумывали о вступлении в национал-социалистскую партию. А Шелия, вернувшись из поездки в Германию, пригласил к себе Вольфганга и бросил ему с усмешкой на колени свой нацистский партийный билет и удостоверение командира штурмового отряда. Свое вступление в нацистскую партию и СА Шелия в течение нескольких месяцев скрывал от друзей и даже от посла. Он доверил эту тайну лишь Вольфгангу.

Вскоре началось массовое вступление работников посольства в нацистскую партию. Несколько коллег Шелия пришли к нему в кабинет с вопросом, не хочет ли и он вступить в партию. Кое-кто из них втайне думал, что аристократ Шелия откажется и тем, к их радости, повредит себе. Выслушав визитеров, Шелия величественно взглянул на них и, достав из сейфа нацистский партийный билет, надменно заявил:

— Этот вопрос я разрешил еще в Германии. И, кстати, намного раньше вас, господа!.. Хайль Гитлер!..

Однако отношения с руководителем национал-социалистской организации немецкой колонии в Варшаве Бюргамом у аристократа Шелия были одно время довольно натянутыми. Лишь благодаря своему удивительному искусству льстить Шелия удалось расположить этого местного фюрера к себе.

Но Вольфганг видел: Шелия предпочитает поддерживать широкие связи среди тех германских дворян, которые совсем не в восторге от гитлеровского режима.

И такой человек, как Шелия, стал, не зная этого, очень ценным источником информации для Вольфганга с первых дней своего знакомства с ним.

Ранним мартовским утром тридцать шестого года Вольфганг, как обычно, зашел в служебный кабинет фон Шелия.

— Какие новости?

Взъерошенный фон Шелия был явно не в духе:

— Этот истерик фюрер сходит с ума… Через двадцать четыре часа он пошлет войска в Рейнскую область. Правда, командование частей еще не получило приказ, но мне-то он известен…

Послушав еще минут сорок, как Шелия ругает гитлеровское правительство и нацистскую партию, Вольфганг вспомнил об одном якобы неотложном деле и стал прощаться. Нужно было срочно сообщить о планах Гитлера в Москву…

— У нас нет территориальных требований в Европе. Мы точно знаем, что европейскую напряженность нельзя разрешить путем войны, — заявил Гитлер на следующий день, 7 марта, на заседании рейхстага. Но а тот же день на заре три гитлеровских батальона осуществили оккупацию демилитаризованной Рейнской области.

Увидев, как легко удалась ему эта операция, Гитлер торжествовал. Его аппетит к захвату новых земель разгорелся еще сильнее.

Хорошо понимая, какую большую пользу Советскому Союзу могут принести сведения, полученные от Шелия, Вольфганг хотел, чтобы дипломат помогал ему в борьбе с нацистами.

В Варшаве Шелия жил с женой и двумя дочерьми. Любил театр, охоту и певичек. Он рассчитывал со временем стать наследником имения своих родителей. Его состояние исчислялось бы тогда почти полумиллионом марок золотом. Но с точки зрения Шелия, который постоянно приравнивал свои жизненные потребности к условиям жизни высшего дворянства, такое состояние было весьма недостаточным. Шелия постоянно нуждался в наличных деньгах.

Вот почему, продав в начале тридцать седьмого года принадлежавший ему в Вене доходный дом за 350 тысяч шиллингов, Шелия перевел в Берлин для отвода глаз германской финансовой инспекции лишь 150 тысяч шиллингов, а остальные 200 тысяч шиллингов припрятал, чтобы положить их на надежный текущий счет за границей. Вспомнив о том, что Шелия скрывает эту свою проделку от всех сослуживцев и в то же время рассказал о ней ему, Вольфганг усмехнулся. Он был доволен: Шелия доверял ему больше, чем своему другу-послу.

Еще совсем недавно Шелия плакался Вольфгангу у себя на квартире, заявляя, что охотно бросил бы дипломатическую службу, если бы появилась возможность перейти на другое, лучше оплачиваемое амплуа. Рассказав «коммерсанту» о том, что сестра его жены выходит замуж за второго сына владельца крупповских заводов в Австрии, Шелия всерьез советовался с Вольфгангом о том, не перейти ли ему служить к Круппу, который по старому знакомству сразу же предоставит ему прекрасное положение. Разведчику пришлось довольно долго уговаривать гитлеровского дипломата не делать этого.

Однако Вольфганг хорошо понимал, что у фон Шелия острый взгляд и тонкий нюх. Не зря в припадке откровенности дипломат сам любил сравнивать себя с лисой. И это были не просто слова. Вольфганг видел, что в борьбе со своими противниками Шелия беспощаден. В этой борьбе для Шелия все средства были хороши. Он использовал и интриги, и деньги, и притворство. Конечно, не могло быть и речи о том, чтобы этот аристократ стал помогать коммунистической стране из-за своего недовольства политикой фашистов.

Чем больше думал Вольфганг над тем, как поступить, тем отчетливее понимал всю трудность поставленной перед собой задачи.

За то, что Шелия согласится сообщать секреты посольства, а следовательно, и тайны политики гитлеровской Германии, говорило прежде всего недовольство Шелия существующим в Германии режимом. За это говорила также его ненасытная жажда денег. Надо было решаться.

Вольфганг предполагал три возможных результата своей попытки. Во-первых, Шелия мог отклонить предложение Вольфганга, сохранить с ним связь и донести на него. Во-вторых, Шелия мог отклонить его предложение, прекратить с ним связь, но никому ни о чем не говорить. Наконец, в-третьих, Шелия мог принять предложение.

После долгих размышлений Вольфганг пришел к выводу, что первый вариант маловероятен. Второй — при данных обстоятельствах мог быть возможен. Вольфганг прилагал все усилия к тому, чтобы провести в жизнь третий вариант.

Поводом для разговора с Шелия Вольфгангу послужила его поездка в одну крупную европейскую капиталистическую страну. Им был разработан следующий план.

Вернувшись в Варшаву, он придет к Шелия и скажет:

— Во время поездки со мной произошли странные события. Как мне кажется, они касаются и вас. В стране, которую я посетил, мне приходилось много рассказывать о Польше. Однажды ко мне в номер отеля заглянул один из участников такой беседы господин С.