Евгений Кораблев - Четверо и Крак

К Тошкиному повествованию слушатели отнеслись неодинаково.

– Клад? Иду! Иду! – подпрыгнул Федька. – Ай да дед! Когда собираемся? Я готов хоть сегодня.

Андрей отнесся скептически:

– Чепуха! Какой там клад... Что-нибудь другое старик имел в виду. Он был горячий охотник. Может быть, в тех краях много ценного зверя... Для охотника это – большое сокровище. Я читал как раз на днях в библиотеке...

– А по-моему, – перебил Гришук, – копаться в этом долго нечего. Не клад, так сокровище, что-то интересное там во всяком случае есть. Зря дед не стал бы писать в записке. Соберемся, пойдем и посмотрим.

– Пятьсот верст... Конец немалый, – раздумчиво сказал Федька.

– Я думаю, что идти надо, – решительно тряхнул головой Тошка. – Интересно, конечно, в записке...

– Брось ты эту записку, ничего она тебе путного не даст, – усмехнулся Андрей.

– Не даст – и не надо, – пошел на уступку Тошка, – а даст – жалеть не будем. Суть не в записке. Суть в том, что живем мы под боком у уральских дремучих лесов, а дальше как на десяток верст в них не заглядывали. Что мы о них знаем? Ничего. Андрей хоть книжки про них читает, а мы... да и книгу прочесть – не то, что своими глазами посмотреть.

– Ну, короче говоря, мы идем, – подсказал нетерпеливый Гришук.

– Конечно, идем, – согласился Андрей. – Только вообще... Записку – к черту.

Тошка отрицательно мотнул головой.

– Неправильно. Во-первых, дед Хорьков был не дурак, а опытный, бывалый бродяга по уральским дебрям. Разгадать тайну его записки стоит. Во-вторых, у нас должна быть цель.

– Верно! – поддержал Гришук. – И цель должна быть непременно достигнута. Без этого при первой же трудности, при первой неудаче размякнем, как тряпки, и повернем тыл. Хорошенькая будет комсомольская прогулка!

– Голоснем, братцы! – предложил Тошка.

Но в этом надобности не было. Лица ребят голосовали за экспедицию красноречивее всяких слов.

При других условиях, может быть, вопрос этот не разрешился бы так быстро. Но на этот раз уж очень благоприятно сложились обстоятельства.

Ребята только что окончили занятия в школе. Хотелось отдохнуть где-нибудь на воле, а не скучать в надоевшем городке. Они давно мечтали стать охотниками, побродить по глухим уральским лесам. Весна стояла великолепная. Провести июль месяц в лесу с ружьем, в своей тесной компании – одно удовольствие. А тут еще – такой предлог... У деда Хорькова была прогремевшая в крае репутация знатока всяких необыкновенных «мест».

Не откладывая дело в долгий ящик, молодежь тут же «сорганизовалась».

Начальником экспедиции избрали Андрея, как самого опытного и старшего. Секретарем – Тошку; его же обязали и подробно разработать план экспедиции. Федьку – казначеем. Гришуку, прославившемуся в школе и стенгазете писанием стихов, поручили вести дневник экспедиции, а также поскорее выяснить, где находится скит, куда мог уйти Ефимушка. Кроме Гришука, этого никто не сумел бы сделать: у него имелись связи со староверами, а дядя его был начетчиком [6].

Тошка и Андрей должны были собрать хоть какие-нибудь сведения о Вогульской пещере. Это было очень важно на тот случай, если бы не удалось найти старика Куколева, или если бы он не рассказал дороги.

– А что скажут дома? – вдруг поставил вопрос Федька.

Об этом ребята не подумали.

– Меня не пустят, но я уйду, – твердо сказал Андрей.

– Я как-нибудь выпрошусь, – заявил Тошка.

– Я иду, куда хочу. А куда и надолго ли, этим никто никогда не интересуется, – весело усмехнулся Гришук.

– Ну, нельзя сказать, что никто не интересуется. Кой-кто есть, – намекнул, улыбаясь, Андрюха.

Гришук покраснел и смущенно хлопнул Андрея по спине.

– А ты, Федька?

– Не знаю... Думаю, что придется выдержать дискуссию. Ну, да ладно... Управлюсь... Кстати, нам бы подсчитать, что сейчас можем взять на дорогу и сколько. Бери бумагу, записывай.

Итоги получились не особенно утешительные. Всего собралось около шестнадцати рублей денег. Кроме того, Андрей обещал добыть из домашнего чулана вяленый окорок и две буханки хлеба, Федька – телячью ногу, сухарей и сахару, Тошка – сухарей, чайник, Гришук – полпуда вяленой рыбы. Затем у каждого имелось по охотничьему ружью, по ножу и кружке. Пороху и пуль было маловато.

– Надо еще по две смены белья, – соображал Андрей, – два топора, пилу, компас, две лопаты... Почините ладом сапоги... И возьми ты, Федька, свою домашнюю аптечку. Тебе дадут... А еще непременно – каждый по полушубку. Ночи в горах будут холодные.

...Мать Тошки не могла в этот вечер дозваться ребят к чаю. Сидели и шептались на огороде до поздней ночи.

– Только дома, братцы, о походе пока ни-ни! Ни полслова! – наказывал Федька, когда стали прощаться. – Живо пойдет по всему городу. И записку раздуют в вола...

Жара нестерпимая. Нет мочи даже в лесу. Под ветвями гигантского кедра экспедиция сделала привал.

Три дня, как они в пути. Отмахали верст шестьдесят, если не больше.

Трое спят, Тошка, очередной, сторожем. Он сидит у дотлевающего костра, прислонясь спиной к дереву.

В мыслях его проходят недавние дни. Он доволен. До сих пор все шло как нельзя лучше. Когда человека захватывает какая-нибудь цель, он точно перерождается. От ребят Тошка не ожидал такой быстроты. У них словно выросли крылья. В особенности удивил флегматичный Андрей. Он стал гораздо деятельней, чем всегда.

Все приготовления были закончены раньше срока. Хуже обстояло дело с расспросами. Относительно Вогульской пещеры удалось узнать, что под таким названием у местных охотников и старателей [7]известны три пещеры: верст за девяносто, за двести и за триста к северу по восточному склону Урала. Точно указать, как к ним пройти, охотники не могли. Большинство белкачей [8]не ходило от города дальше ста верст. Пришлось положиться на то, что «язык до Киева доведет». И лето еще казалось так велико! По словам белкачей, путь экспедиции предстоял по местности дикой, летом почти непроходимой из-за болот и вообще малоисследованной, обильно пересеченной горными ручьями и речонками. Кроме того, этот район почти не населен, и экспедиции грозила серьезная опасность от множества зверья, не говоря уже о таком биче этих лесов, как гнус: комарье, мошки, слепни и пр.

Ребята принадлежали к тем начинающим охотникам, которые чаще приносят пустые ягдташи, чем дичь. Именно поэтому они горели свирепым желанием встретить как можно больше дичи и зверья. Рассказы охотников только разожгли их, кроме, впрочем, Федьки, который особого увлечения теперь не обнаруживал и начал скептически говорить:

– Ну, ну... Посмотрим...

Гришуку удалось выяснить, как отыскать Пахомовский скит, хотя сведения были довольно сбивчивы, так как старовер был там лет десять назад. Там жил брат Ефимушки – Пахом. По всем предположениям, Ефимушка отправился туда.