Александра Маринина - Искатель. 1998. Выпуск №8

— На доске в классе, — тихо призналась Лера. — А вы?

— А я в подъезде. На бумаге рисовать пробовали?

Она вздрогнула. Он что, ясновидящий? Как он догадался?

— Пробовала.

— И как? Не понравилось?

— Послушайте, откуда вы…

— Но это же только подтверждает теорию, — он весело улыбнулся. — Я тоже прошёл через попытки рисовать в тетради, но у меня ничего не вышло. Ощущение было не то. А знаете почему? Излучение идёт в направлении, перпендикулярном плоскости линий. Я вам уже говорил об этом, но вы, наверное, не поняли. Когда рисуешь на вертикальной поверхности на стене, заборе, на классной доске — излучение идёт на вас и вы подвергаетесь его воздействию. Если же рисовать в тетради, которая лежит на столе, то есть на горизонтальной плоскости, то излучение идёт вверх и вниз и вас не задевает. Вы только вдумайтесь, сегодня в Москве трудно найти дом, где стены подъезда или кабина лифта не были бы разукрашены свастикой. И так было всегда, сколько я себя помню. Глупо же объяснять это тем, что у нас такое огромное количество последователей идеологии фашизма, тем более что это дети и подростки, а не взрослые люди. Значит, должно быть другое объяснение. Вы согласны?

Лера молча кивнула, слушая его, как заворожённая. Ей было понятно всё, что он говорил, потому что она сама прошла через это. Неужели она зря стыдилась, и у её детских поступков было такое любопытное объяснение? С ума сойти!

— Вместе с тем эта теория объясняет и тот факт, что люди, носившие на груди свастику, испытывали чувство психологического комфорта, а те, кто её не носил, общаясь с человеком со свастикой, ощущали разные негативные эмоции, в частности, необъяснимый страх. Я ведь упоминал уже об особенностях свастики: она излучает отрицательно с лицевой стороны, то есть с той, которая повёрнута к собеседнику, и положительно в сторону того, кто её носит. Вот я и собираю материал, хожу по улицам и спрашиваю разных людей, рисовали ли они в детстве свастику, а если у них есть дети — рисуют ли они и как это объясняют.

— А у самих подростков вы спрашиваете?

— Конечно. Простите, я вас задержал, вы, наверное, торопитесь. Но в качестве компенсации за потраченное на меня время я хотел бы сделать вам подарок.

— Подарок? — удивлённо-недоверчиво переспросила Лера. — Вы мне подарите брошюру про излучение или купите цветы?

— Ну зачем же, это банально, — рассмеялся синеглазый. — Цветы и брошюры дарят обыкновенным девушкам, а вы — необыкновенная, и вас ждёт совсем особый подарок.

— С чего вы взяли, что я необыкновенная? — спросила она, стараясь не показать, что польщена.

— А я, видите ли, отношусь как раз к той немногочисленной категории людей, которые обладают особой чувствительностью к излучениям и некоторым другим вещам. Я, конечно, не экстрасенс, врать не стану, но что-то близкое к этому. И я чувствую, что у вас излучение не такое, как у других. Вы очень особенная, вы совершенно ни на кого не похожи. Вам это говорили?

Нет, этот синеглазый парень ей определённо нравился. Всю жизнь ей приходилось самой подчёркивать свою необыкновенность, чтобы привлечь внимание тех, кто ей нравился или на кого хотелось произвести впечатление. А этот красивый стройный молодой человек сразу понял, что она не такая, как все. Она решила пококетничать, тем более время есть, ещё только поддень, а гости к Игорю придут, как обычно, не раньше десяти вечера. Она ещё сто раз успеет убраться в его квартире, приготовить еду и накрыть стол. Если ей удастся очаровать этого исследователя, то, глядишь, и сумки поможет довезти.

— Мне иногда говорили, что я особенная, но я не верила. А что вы видите во мне необыкновенного?

— Я не вижу, я чувствую, — поправил её собеседник. — А необыкновенное в вас всё. Абсолютно всё, начиная с имени и заканчивая судьбой. У вас должно быть редкое, малораспространённое имя. И судьба у вас совершенно необычная. Боюсь накликать беду, но мне кажется, что ваша жизнь полна трагедий. Я прав?

Кажется, он всё делает правильно, девушка не спешит от него отделаться, хотя шла с сумками в сторону от дома к метро, то есть собиралась куда-то ехать. Ему удалось её заинтересовать.

— Меня зовут Валерия, — сказала она. — Это имя действительно встречается не так уж часто, тут вы правы. А что касается моей судьбы, то моих родителей убили, когда мне было восемь лет, а недавно убили моего жениха. Кажется, надо мной висит какое-то родовое проклятие, потому что погибают все, кого я люблю.

Голос её дрогнул, на глазах появились слёзы.

— Если хотите, мы можем попробовать разобраться в этом, — предложил Дюжин. — Меня зовут Павлом, и если у вас есть время, давайте поговорим о вашей судьбе более подробно. Если же вы торопитесь, то я просто сделаю вам обещанный подарок и не буду больше занимать ваше время.

Лера взглянула на часы и улыбнулась.

— Пожалуй, какое-то время у меня есть. Мы можем с вами поговорить, только не очень долго, потому что мне сегодня надо ещё многое сделать.

Павел спрятал блокнот и ручку и поднял её многочисленные сумки, тихо изумляясь тому, как эта девочка сумела повернуть дело. Как будто не она в нём заинтересована, а он в ней, и она всего лишь милостиво делает ему одолжение, уделяя толику своего драгоценного времени. Наверное, этим талантом обладают все красавицы.

Через несколько минут они уже сидели в небольшом зале уютного бара. Музыка звучала, пожалуй, излишне громко, но Павлу это было даже на руку: можно было вполне оправданно сидеть поближе к своей новой знакомой, почти касаясь головой её пышных волос. Пока всё было несложно, знакомиться с девушками он умел, поддерживать беседу — тоже, но ведь задача его не только в том, чтобы познакомиться с Лерой Немчиновой. Нужно заставить её снять кольцо и показать ему, чтобы он мог взглянуть, нет ли на внутренней стороне надписи. Впрочем, он уже придумал, как это сделать. Главное — не потерять её интереса к проблеме излучения.

Они пили кофе, и Лера рассказывала ему о своей несчастной судьбе. Рассказ произвёл на Дюжина впечатление, но он всё время помнил о главной цели, ради которой было затеяно это знакомство.

— Я не могу изменить вашу жизнь, то, что случилось — уже случилось, — сказал он, — но я могу попробовать дать вам совет.

— Какой?

— Вы неправильно носите кольцо. Его надо носить по-другому, и вам станет легче.

— Как это? — изумилась Лера. — Почему? При чём здесь кольцо?

— Видите ли, — принялся объяснять Павел, — кольцо — это замкнутый контур, он испускает сильное излучение. Если контур имеет выступ или подвеску, направленную вниз, то этот выступ излучает всегда отрицательно, и это очень плохо для здоровья и вообще для эмоциональной жизни того, кто носит такую конструкцию на себе. А когда выступ или подвеска направлены вверх, то излучение всегда положительное. На вашем кольце камень в оправе расположен не в центре ободка, по замыслу ювелира это цветок, поднимающийся вверх над самим кольцом. Так почему вы носите его камнем вниз?