Александр Кулешов - Искатель. 1984. Выпуск №6

Поездка явно принимала детективную окраску, и я немного растерялся. В «Спасателе» наверняка что-то стряслось. Что-то очень серьезное. И скорее всего Квастму желал бы это скрыть от меня. Не выйдет! Я чувствовал, что нюх меня не подводит и впереди в тихой мутной заводи плещется крупная рыбина. Она будет у меня на крючке!

— Что вы молчите? — напряженно спросил ученый.

«Ну что ж, — подумал я, — попробуем ответить на хамство хамством. Тем более что собак тут нет».

— Я могу получить свое удостоверение обратно?

— Пожалуйста, оно в прихожей, на полке. Надеялся, что вы его заметите.

Мысленно чертыхнувшись, я поднялся и пошел за документами. Минут пять проискав там, я вернулся, горя справедливым негодованием за такой детский розыгрыш.

— Профессор, — издали крикнул я, — это не делает вам чести! Сейчас же верните мне…

В зале никого не было. Кресло, в котором еще несколько минут назад восседал Квастму, было пусто. Не веря себе, я крутил головой в разные стороны — никого. Через минуту я сообразил, что моя сумка исчезла вместе с профессором. Это открытие так ошеломило меня, что я присел на край кресла и замер.

«…Уголовники, проникшие на территорию экосада, пользуясь его удаленностью от населенных мест, зверски расправились с научным и рабочим персоналом заповедника. Устроенное на территории «Спасателя» логово послужило им пристанищем…» — полоскались гладкие фразы в мозгу. Казалось, что их сочиняет кто-то другой и проецирует в мое сознание.

«А ведь правда, — подумал я, — это никакой не Квастму, как я сразу не понял! Неспроста он держался в тени, когда стоял у раскрытой двери. И после, в кресле, нарочно отвернулся. И ежик этот короткий…»

Ситуация получалась неприятная. Если это уголовники, то их наверняка несколько. Видимо, и сейчас не выпускают меня из поля зрения, уже держат на мушке. Журналист им совсем некстати. Но зачем тогда весь этот маскарад?

Я поднялся с кресла с твердым намерением прорваться обратно через дверь. И тут все мои опасения развеялись словно дым.

Собаки! Не могут собаки признать преступников за своих хозяев.

Я снова сел и шумно выдохнул. Надо же, какая нелепица лезет в голову…

Но почему профессор стащил мою сумку? Кого он опасается, за кого меня принимает?

Послышались торопливые, немного пошаркивающие шаги.

— Бэрни! Ну где же вы? — Профессор наконец показался в дверях и уставился на меня.

— Где сумка, — тихо спросил я, — и удостоверение?

— Как, разве вы не нашли удостоверение? Пойдемте, я нам покажу. А багаж ваш я позволил себе отнести в комнату, которую решил предоставить вам на ночь. Я думал, вы сообразите пойти за мной.

Он протопал мимо меня в прихожую. Я последовал за ним. Удостоверение аккуратно лежало на полочке. На самом видном месте. Я мог поклясться, что несколько минут назад его там не было.

— Вот оно, пожалуйста!

Я взял его и, не глядя, сунул в карман.

— А теперь, если желаете, я могу показать вам комнату, где вы сможете переночевать. Сегодня я уделю вам некоторое время, а вот завтра… Извините, но завтра я абсолютно занят. Так что с утра в обратный путь. — Он резко повернулся и пошел через зал с креслами, не оборачиваясь, словно наверняка был уверен в моем согласии.

Мне ничего другого не оставалось, как последовать за ним. Надо было спасать ситуацию и налаживать контакт с этим странным человеком: репортаж предстоит писать в любом случае. Тем более что материал обещает быть сенсационным.

Пройдя еще через два темных коридора с рядами дверей но обеим сторонам, профессор повернул направо и вышел к лестнице. Поднялся на второй этаж. Остановился перед третьей от начала коридора дверью и толкнул ее.

— Здесь, — сказал Квастму и указал рукой, — располагайтесь! Я пока буду внизу. На ваши вопросы смогу ответить минут через двадцать, когда освобожусь… Ну и вы спуститесь.

— Где вас найти?

— В большом зале. Там, где мы сидели. — Профессор посмотрел мне твердо в глаза, и было в этом взгляде что-то требовательное и ищущее, что-то неприятное, прикидывающее.

— Хорошо, — сказал я, — значит, через двадцать минут.

В комнате был шкаф. Стояла односпальная низкая кровать, перед ней тумбочка. Рядом рабочий стол. Окна распахнуты, занавески слегка колыхались от свежего ветерка.

Убедившись, что дверь плотно закрыта, я швырнул сумку на стол. Щелкнув замками, распахнул ее.

Вещи лежали так же: белье, справа — фотоаппарат и фотопленки, потом бритва, туалетные принадлежности и прочее. Но в мой былой порядок вкралось нечто чужое. Значит, Квастму действительно рылся в сумке.

Происшедшее вырисовывалось достаточно ясно: профессор, разыграв шутку с удостоверением, пока я его искал, поднялся наверх с сумкой и осмотрел ее содержимое. Потом другим ходом спустился вниз, и, убедившись, что меня в прихожей нет, подложил документ. С одной стороны, к нему придраться было невозможно — я вроде не заметил удостоверение, а после не догадался последовать за ним наверх. Это, так сказать, официальная версия. Но была и — другая, альтернативная, и она гораздо более походила на истину. Профессор почему-то опасался меня, чего-то недоговаривал и шпионил.

Я выложил фотоаппарат с принадлежностями на тумбочку. По крайней мере, эта вещь мне сегодня пригодится — портрет психованного профессора отлично будет смотреться на фоне всех этих ботанических и зоологических чудес на обложке «Важнейших событий».

Я посмотрел на часы — до назначенного времени оставалась еще пара минут — и выглянул в окно. Прямо передо мной высился могучей кроной кедр. На вид ему было много лет. Вырасти за короткий срок существования заповедника «Спасатель» он никак не мог. Значит, здесь еще до появления Квастму и его бригады было налажено выращивание необычных деревьев? Или же его привезли сюда уже довольно взрослым деревом?

Пора!

Диктофон я спрятал в нагрудном кармане куртки, фотоаппарат повесил на шею и вышел из комнаты.

Хотелось есть. Почти с самого утра у меня во рту не. было ни крошки — сначала торопился к Азальберто. потом в пути не хотелось лезть в сумку за сандвичами. По дороге же до «Спасателя» и особенно после встречи с собаками мне было как-то не до еды. Интересно, предложит Квастму что-нибудь? Или благородные порывы гостеприимства ему совершенно чужды?

Профессор сидел в том же кресле. Перед ним так же горел красками экран телевизора с выключенным звуком. Несмотря на то, что я вошел тихо, как мышь, он почувствовал мое приближение.

— Садитесь, журналист, — бесстрастно сказал он.

Я сел почти рядом с ним, положив на соседнее кресло фотоаппарат. Мне не хотелось первым завязывать разговор. Я бы с удовольствием послушал, с чего начнет Квастму.