Григорий Темкин - Искатель. 1986. Выпуск №1

Потом он увидел его. Место тут было заболоченное, и транспортер сбавил ход. Водитель привстал, рассматривая дорогу. Это был тщедушный солдат с маленькой головой. Он был без каски. Из-под спутанных волос торчали смешно оттопыренные уши. Рядом унтер, за ним в кузове еще два солдата. Когда до транспортера осталось не больше двадцати метров, штурман приподнялся и бросил гранату, стараясь попасть прямо в кузов. Но боль в боку, пронзившая его в момент броска, помешала: граната ударилась о борт, отскочила и взорвалась в воздухе.

Треск автоматов был долгим, непрерывным. Немцы стреляли наугад, с деревьев сыпались листья и целые ветки, от корневищ летели щепки. Потом стрельба утихла, но никто из транспортера не выходил. И штурман не шевелился, ждал, когда они вылезут, чтобы в упор срезать их из автомата. Лежать было невмоготу, острый корень врезался в бок, но он терпел.

Штурман уже жалел, что не пропустил транспортер. Его задача — не ввязываться в бой, а поскорее вернуться на базу, чтобы снова летать, громить врага с воздуха. А теперь что? Теперь дело безнадежное, и остается только подороже продать свою жизнь.

Внезапный взрыв оглушил. Казалось, взорвалось что-то внутри, в бронетранспортере. Раздались крики, длинные суматошные автоматные очереди. А потом прогремело еще несколько взрывов и все стихло. И штурман вдруг увидел выходящего из-за бронетранспортера человека в телогрейке, без шапки, с немецким «шмайссером» в левой руке.

— Эй?! Ты живой? — тихо позвал человек.

Штурман молчал.

— Живой, спрашиваю?

Он поднялся, укрываясь за толстым стволом сосны, не выпуская из руки гранаты.

— Живой! — обрадованно крикнул человек кому-то и пошел к сосне. — Ты это, гранату-то спрячь. Да чеку вставь на место, небось выдернул?

Он вплотную подошел к штурману. Небольшого роста, поджарый, с чисто выбритым лицом, деловито спросил:

— Чека-то уцелела? Давай вставлю. Хорошая граната, наша, советская, — проговорил он, любуясь «лимонкой». — Давненько мы таких не видали. Фрицевскими пользуемся. Ну, давай знакомиться. Командир разведки партизанского отряда «Смерть фашистским оккупантам».

— Советский летчик, майор Афанасьев, — ответил штурман, оглядывая подходивших партизан.

— Знаем. Точнее, догадываемся. Три дня бегаем за тобой. Почему уходил от нас? — неожиданно спросил он.

— Как от вас? Я уходил от немцев, искал экипаж. И партизан искал. Но никаких ваших следов. Решил, что район очищен карателями.

— Говоришь, никаких? — Он хитро подмигнул окружившим его партизанам. — Спасибо за похвалу. А корзинку с едой почему не взял. Или сытый?

— Какую корзинку? Постой, в избушке у озера? Там же… полицаи были!..

— Это наши люди, хотя и полицаи. Для немцев рыбу ловили, а искали таких, как ты, бедолаг.

— Значит, и я был обнаружен вашими рыбаками?

— Обнаружен был еще раньше. Но ты так ловко уходил. Разве знаешь наши леса?

— Я сибиряк, с детства кедровые орехи, грибы, потом охота. А умение ориентироваться в любых условиях — это моя профессия.

— Да, задал ты нам работенку. Я было подумал: не перебежчик ли? И направлялся не к линии фронта, а в немецкий тыл.

— Идти на восток — значит наверняка нарваться на немцев.

— М-да. Если бы ты не связался с этим транспортером, так бы мы за тобой и ходили. А тут слышим — взрыв, стрельба. Чу, думаем, влип наш бегун. Что ж сплоховал? Дал себя немцам обнаружить.

— Я их сам… гранатой.

— Сам?!

— А чего. Разъездились тут. Партизан, думаю, нет, так пусть все равно боятся.

Дружно захохотали партизаны. Только командир остался серьезным.

— Это ты зря. Мы бы этот транспортер сами подстерегли. А твое дело летать.

— Затем вы меня и искали? — догадался штурман.

— А то зачем же? Летчики должны быстрей возвращаться на базу. Это и наша забота.

Через полчаса, сняв с подбитого бронетранспортера пулемет, группа скорым шагом направилась в глубину леса.

— Никого наших больше не нашли? — спросил штурман, стараясь не отстать от командира.

Вместо ответа тот вынул из кармана кусок ржаного хлеба, подал штурману.

— Подзаправься. Путь неблизкий.

Поблагодарив, штурман достал плитку шоколада, протянул ее командиру. Тот даже остановился, понюхал шоколад, прочел надписи на обертке:

— «Красный Октябрь. Москва». Хорошо живете, товарищи пилоты. — И сунул плитку в карман. — Поберегу для ребятишек.

Снова молча шли и шли по лесу, то выходя на какие-то тропы, то опять ныряя в чащобу.

— Ну вот, майор, почти и дома, — сказал наконец командир. — Тут болото топкое, так что шагай след в след. Если оступишься, старайся падать вперед или назад. Справа и слева минировано. Все, тронулись.

Дно предательски пружинило, часто и вовсе уходило из-под ног. Черная вода заливала не только сапоги, но часто захлестывала чуть ли не до пояса.

«Вот, значит, где партизан надо было искать, — думал штурман. — А я — то все по сухому».

Часа через полтора чахлые, искривленные сосенки поднялись выше и стали густеть. Впереди показался настоящий лес, и вскоре все, чертыхаясь и отряхиваясь, вышли на твердую землю.

— Далековато забрались, — опускаясь на землю и стягивая сапоги, чтобы вылить из них воду, устало проговорил штурман.

— Зато надежно, — коротко ответил командир.

— А где же тут лагерь?

— Потерпи. Пересечем этот островок, там еще болотце, глядишь, и дома. Тебя давно ждут.

— Кто ждет? — удивился он. И тут же догадался: — Экипаж? Живы?

— Живы, майор, живы! При мне привели четверых. Трое малость поцарапаны. Ну да заживет.

— Кто? Как фамилии?

— Вот этого не знаю. Пошли. Через пару часов сам увидишь.

Он знал, этот хитрый командир, чем подбодрить совсем обессилевшего штурмана…

— Иди к той стюардессе, Денис! К черной! — оперуполномоченный аэропорта кивнул на бортпроводницу у последнего трапа — Она видит, что ты со мной!

Одна из стюардесс — не первой молодости, с ненатурально черной, воронова крыла, копной волос — глянула в это время в их сторону.

Рейс Москва—Бухара, с которым Денисов должен был лететь, в последнюю минуту отменили, шла посадка в аэробус на Ташкент.

— Больше, к сожалению, ничего не могу для тебя сделать. Много желающих улететь..

Они стояли в нескольких метрах от широкофюзеляжного Ил-86. Бортпроводницы — по одной у трапа — быстро проверяли билеты.

— Удачи! — стараясь перекрыть гул очередной шедшей на посадку машины, крикнул оперуполномоченный порта.

Денисов направился к хвостовому трапу. Очередь, не задерживаясь, ползла наверх Снова было тихо. Только в поднятом высоко чреве аэробуса звучала негромкая мелодия. Там не переставая крутили выступление знаменитого ВИА.