Григорий Темкин - Искатель. 1986. Выпуск №1

Бластер мог послужить прекрасным испытанием на разумность, если бы Зорро следующим утром не утопил его при форсировании глубокой медленной реки.

Из зарослей метнулось пятнистое тело, сотканное, казалось, только из острых клыков и прыжка. Зорро сшиб его лапой, и зверь покатился по траве, шипя и булькая вырывавшейся из разорванной глотки кровью. Зорро ушел не оглядываясь. «Тигра. Не едят», — мысленно сообщил он Стасу. Они уже привыкли и не чуждались общества Друг друга. Ковалю определенно повезло, что именно этот зверь настиг его первым.

Они шли все выше и выше по склону, поросшему частым кустарником. Зорро томился от палящего солнца. Зверю раньше не приходилось выходить из джунглей под прямые лучи светила, и теперь он чувствовал, что густая шерсть не спасает его от перегрева. Именно поэтому с таким нетерпением кинулся он в пронзительно холодный горный ручей. Потом, освеженный его ледяными струями, закусив счастливо подвернувшейся водяной змеей, Зорро разнежился на берегу. Дремота сморила Зорро. А Коваль… Коваль проворонил приближение опасности.

Когда зверь открыл глаза, эта гадость была уже рядом. Мохнатое тело размером со средний арбуз напоминало то ли печной горшок, то ли окарикатуренную мортиру, подползавшую к Зорро на шести вывороченных коротких лапах. Дюжина мелких глазок вокруг зияющего жерла недобро горела синим.

Зорро с удивлением и любопытством уставился на пришельца. Коваль понял, что пути этих бетианских зверей никогда не пересекались. Втянув ноздрями пряный запах мортиры, Зорро заурчал и шагнул к страшилищу. В нем снова проснулось желание сожрать. А Ковалю пришелец был инстинктивно неприятен. В нем чудился какой-то подвох. Но ни на окрики, ни на уговоры Зорро не реагировал.

Мортира вела себя нагло. Она бесстрашно таращилась на Зорро немигающими глазками и ждала чего-то.

Потом Коваль почувствовал сильный толчок в плечо. Брошенный на мортиру взгляд сразу выявил виновника. Из широкого жерла валил вонючий пар.

Зорро разозлился, прыгнул на ловко увернувшегося обидчика, цапнул когтями воздух и покатился кубарем вниз по склону, ревя от обиды, досады и боли.

Час спустя в холодном скальном убежище он зализывал свою рану. Это было небольшое рваное отверстие, как раз между костяными бляшками на плече. Из раны уже не сочилась кровь, но лапа сильно распухла и ворочалась с трудом.

Лизнув в очередной раз, Зорро почувствовал на языке вкус какого-то едкого вещества. Скосив глаза, зверь взглянул на рану. Оттуда медленно выползала коричневая пена. Зорро удивился, слизнул пену и взвыл от дикого жжения во рту. Шли минуты, а пена все валила и валила из раны. Коваль с ужасом увидел, что дырка увеличивается. К вечеру она стала такой величины, что в нее вошел бы человеческий кулак. Зорро больше не рычал и не метался. Он лежал под скалой и тихо стонал. Ни он, ни Коваль не заметили, откуда взялся знакомый зверь-мортира. Он бродил поодаль, выжидая. Но, по мере того как Зорро слабел, хищник начал сужать круги.

Коваль чувствовал себя как в тюрьме внутри этого слабеющего с каждой минутой тела. Переселиться в зверя мортиру значило надолго сойти с маршрута. Короткие кривые ножки его не были приспособлены для долгой ходьбы, а смертельных врагов у него, похоже, не было, и ждать очередного «переселения разума» пришлось бы долго.

Стас заставил Зорро подняться. Зверь, кряхтя, подчинился железной воле человека и двинулся вперед, ковыляя на трех ногах. Четвертая лапа болталась бесполезным придатком. В ней под толстой шкурой не было уже ни мышц, ни костей, только лениво переливалось что-то жидкое. Но и боли уже не было. Только слабость.

Изредка оглядываясь, Стас видел, что мортира — ковыляет следом, метрах в сорока, как и раньше, не приближаясь. К счастью, идти пришлось недалеко. Среди выветренных, обсосанных ветрами столбов-останцев Стас заметил один, необычной формы. Это была невысокая, в человеческий рост, П-образная арка, а точнее, три ничем не соединенных друг с другом камня, причудливо выпиленных ветром. Подножие их окружали густые колючие кусты. О лучшем Коваль и не помышлял. Кусты с трех сторон загородят мортире дорогу.

Зорро, кряхтя, прополз под аркой и заворочался в кустах, устраиваясь поудобнее. Сквозь просветы в зарослях Стас увидел, как занервничала мортира, зашустрила вокруг кустов, отыскивая Лазейку. Потом она остановилась перед аркой, вглядываясь в проход, который промял своим телом Зорро.

Соблазняя хищника, Стас высунул из арки загубленную лапу. Она безжизненно легла поверх смятых веток. Из жерла мортиры закапала мутная слюна. Она сделала первый нерешительный шажок к добыче, другой — поувереннее… и тогда Коваль—Зорро здоровой лапой обрушил на нее верхний базальтовый монолит.

Коваль увидел, как заскребли кремнистую почву, задергались торчащие из-под глыбы кривые ножки. Потом астронавт заметил, что один из столбов, потеряв привычную опору, начинает крениться на Зорро. Стас даже не попробовал отодвинуться. «Пусть так, только бы не мортира… Должны же быть здесь хоть какие-то стервятники!» — успел подумать он, прежде чем тяжелый каменный столб опрокинулся на него.

Стас очнулся и сразу понял, что сидит на втором, уцелевшем столбе. Внизу, полуприкрытая камнем, лежала бесформенная туша Зорро. На ней копошились две крылатые твари, отпихивая друг друга сизыми кожистыми крыльями и хрипло крича. Стервятники. Коваль разглядел их губастые упырьи рожи и членистые лапы с сильными клешнями, которыми они с легкостью резали толстую шкуру зверя. Астронавта передернуло от мысли, что он сейчас представляет собой точно такое же зрелище. Он расправил крылья и неуклюже взлетел. Уже в первые минуты понял, что новое тело подчиняется ему полностью. От индивидуальности стервятника не осталось и следа. Сделав прощальный круг над последним пристанищем Зорро, Стас взял курс на восход солнца.

Стервятник был неважным летуном. Зато он мог подниматься над горами и долго планировать, экономя силы. «Сам себе я теперь дельтаплан», — невесело шутил в эти минуты Стас. Но вскоре он привык к новому телу и от всей души упивался полетом.

Но уже на следующий день возникла проблема пищи. Конечно, Стас не раз видел на земле падаль, но надо ли говорить, что аппетита она в нем не возбуждала. А есть хотелось нестерпимо. Коваль попробовал охотиться, но для этого неуклюжее тело стервятника не было приспособлено. Каждый раз добыче удавалось скрыться.

И тогда Стас сплоховал. Он заметил в редкой кроне разлапистого дерева среди лиловых цветов несколько невиданных еще им не очень крупных тварей, спланировал на них, схватил… и понял, что оказался в ловушке.