Бернард Коннерс - Искатель. 1992. Выпуск №4

Само озеро, Мэджик-лэйк, казалось сгустком зловещей черноты, застывшим плевком дракона. Единственный звук — кваканье лягушки — только подчеркивал мертвенность тишины. Впервые Харви стало по-настоящему страшно.

— Ничего себе видик, а? — проговорил Эверетт, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Фантастика, — сказал Харви севшим голосом.

— Ты о тишине? — спросил Эверетт. — Да, впечатляет. Здесь какая-то особая формация скал, влияет на акустику. К тому же водопад — это оптическая иллюзия. В действительности он гораздо дальше, чем кажется. И вода падает не в озеро, а в расщелину за ним. Когда…

— Давайте покончим со всем и уедем отсюда, — прервал его Боб. — Здесь мне как-то не по себе.

— Что ты нервничаешь? — удивился Эверетт. — Можно подумать, в оборот взяли тебя, а не этого парня.

Харви не обратил особого внимания на эти слова. Очевидно, агенты хорошо вошли в свою роль. Ну что ж, если они решили напугать его, то место выбрали удачное. С другой стороны машины появился водитель, он нес длинную цепь и маленький металлический ящичек.

— Цепь не надо, Готти, — сказал Эверетт. — Такер — разумный парень. Он никуда не денется, верно, Такер? Ты ведь можешь избавить всех нас от очень тяжелой ночи. Мы уже по этой дороге ходили. Рано или поздно ты расскажешь нам все, что знаешь, до мельчайших деталей. Для начала Готти может протащить тебя за пятки несколько раз по озеру. А если не поможет, мы воспользуемся барбитуратами из этого ящичка. Накачаем тебя пентоталом натрия, только на это уйдет много времени — и тебе будет тяжелее.

Вот оно, последнее испытание. Стоек ли он под угрозой пыток? Но что, если это не проверка? Не может быть. А вдруг?

Да, вполне естественно, что его испытывают. Агенты всегда могут попасть в вражеские руки — как получилось, например, с Фрэнсисом Гэри Пауэрсом из ЦРУ. Как они будут себя вести? Пойдут ли на сделку? Конечно, следует знать такие вещи еще до того, как агент покинет школу. Но это уж слишком. Эти двое не смогли бы сыграть головорезов даже в детской постановке. Только Готти из них с характером. В нем есть что-то такое… любой испугается.

— Так что давай-ка выкладывай, — сказал Эверетт. — Все, что ты знаешь о Найравилле, и прочее.

Харви молчал. Кругом было тихо, только безголосый шуршал чем-то в багажнике машины.

— Ладно, парень, — вздохнул Эверетт. — Иди сюда. — Он показал на то место, где Готти деловито раскладывал надувной резиновый плотин. Криво усмехнувшись, Харви перешел, куда было велено.

— У тебя последний шанс, Такер, — продолжал Эверетт все тем же терпеливым тоном, — не воспользуешься им — отправишься с Готти на озеро. Ну, хочешь что-нибудь сказать?

— Да. — Харви поглядывал на тяжелую цепь, которую тащил к нему Готти. — Я хотел бы завещать свое тело медикам.

— Ну, ты нахал, Такер, — заметил Боб, который, казалось, все больше нервничал.

— Да бросьте вы! — взорвался Харви. Он устал от этой игры. Вероятно, он проваливает испытание, но ему уже все равно. — Вы, ребята, фальшивки. Я вас понял сразу, как Сел в машину. Это многозначительное молчание… Да ваш немой, наверно, трещит как…

Он не договорил. Водитель ударил его по лицу двухдюймовой цепью и выбил передние зубы. Харви упал на землю.

— О боже мой! — В голосе Харви прозвучали одновременно и ярость и ужас. Он поднялся на ноги, держа альбом одной рукой, прижимая другую к губам. — Идиот проклятый! — Он был совершенно ошеломлен, по щекам текли слезы.

Водитель снова поднял цепь, но Эверетт опередил его, закричав:

— Прекрати, Готти! Что с тобой такое! Сказано же было — следов не оставлять.

Харви чувствовал, как распугают губы, но боль еще не пришла. Он медленно покачал головой — во все происходящее просто не верилось. Этого не может быть. Но тут же нахлынуло осознание того, что это реальность… Но разве так можно? Он ведь ничего не знает. Его затрясло.

— Эверетт, — заговорил молодой агент, — этот парень — не шпион, мы это знаем. Одно дело встряхнуть его немножко…

— Заткнись! Давай. Готти, устраивай его на плот.

Водитель вытащил из-за пояса пистолет и указал им в сторону резинового плотика. Харви вздрогнул, у него начали закрываться глаза.

В этот момент из-за облака вынырнула луна. Божий дар в последнюю секунду. Харви бросился к черной воде. Два выстрела — быстро один за другим! Потом третий, пуля срикошетила от большого валуна и попала ему в ногу. Харви упал, будто его сшибло пушечным ядром.

Эверетт подобрал три гильзы от «люгера», а водитель медленно подошел к лежащему человеку.

— Бога ради, Эверетт, не позволяйте ему…

— Теперь у нас нет выбора, — сказал Эверетт, отворачиваясь.

Харви видел, как приближается темный силуэт. «Люгер» смотрит ему прямо в лицо. Выстрел — и последний хрип умирающего.

— Выстрели-ка еще раз, Готти, — посоветовал Эверетт. — Он легко не сдается.

Водитель отрицательно покачал головой, глядя на подергивающегося Харви. Последняя судорога — и тело стало неподвижным.

— Хватай за ноги, Готти.

Комковатое пухлое облако унеслось прочь, обнажив желтую луну. Сразу высветились две фигуры, тащившие тело к резиновому плоту.

— Обмотай цепь вокруг ног и прицепи груз. Проверь надежность.

Бесшумно работая веслами, один из них отогнал плотик. Вскоре послышался всплеск — и опять стало тихо, если не считать приглушенного кваканья все той же лягушки.

— Альбукерк? Ты сошла, сошел! Ни за что не доедешь. — Уайта Баррет, хозяин найравиллского гаража, шумно вы сморкался в большой голубой платок. — Коробка передач барахлит, клапана стучат — а посмотри на покрышки!

Разговор шел о черной английской «эм-джи», стоявшей на гидравлическом подъемнике. Механик нажал на рычаг, и машина медленно опустилась на пол.

— Спасибо, Уайти. — Джей сел за руль и утопил кнопку стартера. Из-под капота исторгся усталый надрывный стон, потом раздались треск и тарахтенье. Двигатель завелся, пригрозил заглохнуть, потом ровно загудел.

Сворачивая на главную улицу, Джей взглянул на часы. На окраине городка сделал левый поворот к Нортгейту и стал набирать скорость перед подъемом на холм, на котором он жил.

Дорога вилась вокруг холма, пересекая зеленое море роскошных лужаек, деревьев и кустарника. Столбы из местного камня и причудливые чугунные ворота обозначали вход к изящным мраморным дорожкам, петлявшим по богатым угодьям и быстро скрывавшимся в листве. С главной дороги были видны крыши особняков, а кое-где мелькали и башенки в нормандском стиле — как предупреждение о том, что здесь все охраняется.

Машина замедлила ход, приблизившись к большому каменному порталу, увитому плющом и простиравшемуся or приворотной будки у конца дороги. На маленькой медной пластинке, прикрепленной к чугунным воротам, значилось название: