Андрей Ветер - Голос бездны

– А как ещё?

– Пусть он один едет, – Лисицын кивнул на солдата. – Тут уж близко, ты же сам сказал, что рукой подать. Наши лошади такой широкий след оставили, что не заметить его нельзя. Он справится, ему только покойника довезти. Автомат у него имеется. А мы с тобой дальше двинемся. Нельзя нам отступать, нельзя временем разбрасываться. Там ведь где-то Марина. Ты только подумай, каково ей, городской женщине, в дикой тайге.

Дагва почесал лоб и посмотрел на солдата.

– Однако, служивый, надо решать… Справишься один-то? Довезёшь товарища? – Он кивнул в сторону мертвеца. – Сдюжишь?

– Чего ж не сдюжить? След хороший. Одному, конечно, стрёмно, да ведь не пацан я сопливый всё-таки. Управлюсь, доставлю.

– Хорошо, так и поступим. – Дагва пошёл к своему коню. – Ты там оставайся до нашего возвращения. Ждите нас до завтрашнего вечера. Если не приедем, то собирайте всех туристов и двигайте в Куюс. Слишком много трупов, чтобы здесь отсиживаться. Действуй.

– Есть, – солдат козырнул и легко вспрыгнул в седло.

Пётр ползком выбрался на поляну, где стоял чум. Его чуткое ухо уловило внутри жилища какие-то звуки. Поднимавшаяся из дымового отверстия сизая струйка указывала на присутствие внутри чума людей. Пётр принюхался, пахло чем-то вкусным, его желудок жадно заурчал, ощутив пробудившуюся волну неутолённого голода.

«Сначала надо всё завершить. Едой займусь после», – подумал он и, подтягивая за собой ружьё, прокрался немного ближе к человеческому жилью. Он не знал, кто находился внутри, но что-то тянуло его к чуму. Однако изнурённое тело подавало сигналы, на которые он не мог не обращать внимания – тело требовало отдыха и подсказывало, что рисковать не стоило. Пётр лёг на бок, чтобы отдышаться. Низко над ним пролетела сова и скрылась в тёмно-зелёной чаще.

Пётр приложил ухо к земле – так лучше слышалось, что происходило вдалеке. Но голосов в чуме не различил.

А в это время Марина с интересом разглядывала старого тувинца. Он сидел на мягких оленьих шкурах и раскладывал перед собой всевозможные вещицы. Тут были и две винтовочные гильзы, и заячий череп, и лапа ястреба…

– Что это? Зачем это вам, дедушка? – спросила Марина.

– Шаман получай слух через трава, камни, звери, – бесстрастно ответил старик.

В его руке Марина увидела гладкий камешек размером с небольшой грецкий орех. Старик бережно перекатывал камешек по своей морщинистой ладони, словно делал какие-то упражнения для пальцев.

– Это тоже нужно вам, чтобы слух обострять? – полюбопытствовала Марина.

– Камень слух давать, силу давать, – кивнул тувинец и хитро сощурился. – Твоя много не понимать. Твоя много надо учить… Эта камень много силы имей. Снег помогай делать, дождь помогай делать. Харошая камень, важная камень, – объяснял неторопливо шаман.

– Слышал я про такие штучки, слышал, – встрял в разговор Матвей. – Есть у них такое поверье, что определённые камни сказываются на погоде. Но не всякие камни, а специальные, что ль…

Шаман перестал крутить камешек и спрятал его в небольшой мешочек, висевший у него на поясе.

– Что такое специальный камень? – Марина посмотрела на браконьера, и её блестящие глаза опять пробудили в нём физическое влечение к этой молодой женщине. – Какой камень может быть особенным?

– Такие камни вроде как находят в зобу некоторых птиц, то ли у глухаря, то ли ещё у кого… Не знаю точно. Про такие дела только слухи… Шаманы своих карт не раскрывают.

– Интересно… – Она поднялась и отряхнула рукой траву, прилипшую к джинсам. – Никогда не думала, что в чуме такая задымлённость. – Она шагнула к выходу. – У меня все глаза разъело. Как же они живут?

– Так и живут, по вашим городам не печалясь. Что вам в городе хорошо, то им в тайге не надобно, – ухмыльнулся Матвей.

– А вам что надобно, Матвей?

– Чё надобно? – крякнул он.

– Ну, то, что городским жителям. Вы же не туземец всё-таки. Для чего-то вы браконьерствуете, деньги зарабатываете. Зачем в тайге деньги? Ну, вооружение, одежда, всякое такое… А больше, кажется, и не нужно…

– Как же не нужно, – оскалился Матвей. – Али я не человек? Мне всё надобно.

– Книги, театры, кино? – язвительно спросила Марина. – Что именно? Или дорогое вино, коньяк, бренди? Вы же простой самогонкой обходитесь. Что вам вообще нужно в жизни?

– Что и другим, – мрачно ответил Матвей. – Небось мы не звери какие, а тоже люди. И баню хочу, и дом поставить основательный, и чтобы полная, как говорится, чаша… Довольства хочу, счастья.

– Но вы же не знаете, что подразумеваете под счастьем, Матвей. Это же слишком общее. Вот дом вы назвали, это я понимаю. Но а в дом-то что принесёте?

– Жену приведу. Тебя… Или такую, как ты.

– Но вы же не знаете меня. Зачем вам такая? На красивую внешность купились? Так ведь внешность обманчива. Нет, я вам не нужна. Я ничего делать не умею, избалованная не в меру, так что хозяйка из меня никудышная.

– Не бойсь, Мариша, всему научу. Ты только полюби меня. У меня со вчерашнего дня душа и тело вконец иссохлись по тебе. Никогда бы не поверил, что так забирать может. Про всякое слыхал, даже про любовь, которая как молния шибает. Но верить не верил. А ты украла моё сердце.

– Когда же я успела?

– Вчера. У родника. Там я себя потерял… Скрутить бы тебя надо было и взять силой, авось слил бы страсть и кончилось бы всё… Ан нет! Дурья моя башка! Смешно, право сказать! Смешно! В городскую бабу втюрился. Знала б ты, как я всю ночь ворочался, а не посмел притронуться к тебе, пока ты рядом посапывала. Эх…

Марина улыбнулась.

– Спасибо, что вы оказались рыцарем, – сказала она мягко.

– Мужик я, а не рыцарь. Я с женщиной привык по-простому а тут сам себя не узнаю…

Марина улыбнулась ещё шире и откинула полог. Снаружи было свежо. Утренний воздух окутал лес голубой дымкой. Слышалось тихое щебетание птиц.

– Я пойду умоюсь, – сказала она.

– Погодь! – остановил её голос Матвея. – Одна не шастай! Я провожу.

Он вышел из чума, держа в руке ружьё.

И в этот момент над лесом раздался громкий крик, заставивший Марину вздрогнуть. Матвей тоже напрягся и быстро-быстро глазами пробежал по опушке леса.

– Быстро в чум! – рявкнул он и дёрнул Марину за рукав.

Она оступилась и почти упала внутрь жилища. Матвей опустился на колено.

– Сучье отродье! – выругался он. – Притаился где-то! А мы тут как на ладони, муха-бляха! Эй ты! А ну покажись, ежели ты не трусливая собака!

Между деревьями показалась перепачканная в грязи и крови фигура человека. На его груди болталась собачья морда. Плечи и спина были закрыты собачьей шкурой, перехваченной на поясе патронташем. Больше ничего из одежды на человеке не было.

Марина высунулась слегка из чума, поглядела на пришельца и всхлипнула – Пётр продолжал оставаться дикарём. Двумя руками он прижимал к груди ружьё и пристально смотрел на Матвея.